Мэр Новоазовска рассказал, чем кормится регион

ФАН поговорило с мэром Новоазовска Олегом Моргуном об экономической составляющей жизни района и о влиянии России на его жизнь.

Город Новоазовск, расположенный в Донецкой Народной Республике, в новостях мелькает нечасто. Линия фронта проходит относительно далеко, его не посещают зарубежные делегации. Город у моря близ российской границы спокойно, без пафоса и лишнего пиара живет своей жизнью.

Новоазовский район считается в ДНР курортным. Сюда все лето и даже осенью приезжают туристы со всего Донбасса, с Украины и, по слухам, даже из РФ. И это несмотря на то, что инфраструктура региона сильно пострадала — даже не от войны, а от 20 с лишним лет украинской государственности. А война, впрочем, не так уж и далеко — от курортного города Седово до захваченного ВСУ поселка «серой зоны» Ширкино можно доехать на машине менее чем за полчаса. Но 29 км для Донбасса — расстояние огромное. И со словами «пренебречь, вальсируем» дончане идут купаться.

Федеральное агентство новостей пообщалось с мэром Новоазовска Олегом Валериевичем Моргуном и расспросило об экономической составляющей жизни района, а также о влиянии России на его жизнь. Наша предыдущая беседа была посвящена в основном событиям 2014-2015 годов, о которых необходимо помнить, если мы вообще хотим понять, что же происходит в Донбассе, куда он идет и о чем мечтает.

— В России среди обывателей, в соцсетях и даже среди экспертов нередко встает вопрос, из чего строится экономика ДНР. Есть, в частности, мнение, что народные республики якобы содержит Россия, а собственной экономики у них нет. Чем же живет Новоазовск?

— В целом скажу, что Донбасс всегда был самодостаточным регионом. Здесь развитая учебная база, профессорский состав очень сильный. Институты, университеты, академии плюс промышленность, металлургия, химия, шахты, заводы. Каждый город по-своему уникален, и это были звенья одной цепи.

Когда СССР развалился, рынок сбыта был утерян. Олигархи, придя к власти, узурпировали и власть, и экономику, выхватывая там, где сладко. Они максимально пользовались советским наследством, не считая нужды вкладываться. Модернизацией тем более никто не занимался. Отсюда большая изношенность техники и мощностей, которые раньше что-то производили. Теперь все это требует больших денежных вливаний!

По Новоазовску скажу, что у нас всегда было четыре основных направления. Первое — это сельскохозяйственная сфера, а также сбыт продукции. Приходится констатировать, что эта продукция по причине, описанной выше, не конкурентоспособна. Кроме того, у России ведь свои рынки сбыта. Это надо какому-то заводу меньше поставлять того же металла и дать квоту ДНР. На Украину мы не можем ничего поставлять — уголь и все остальное — из-за блокады.

Новоазовск — это в основном животноводство, земледелие, из которого 5160 га располагается в «серой зоне». Это та земля, которая не обрабатывается, хотя и находится на подконтрольной нам территории. Почти треть населенных пунктов Новоазовского района контролируются Украиной. Плюс «серая зона» с нашей стороны. А земли у нас хорошие. Лучшие земли в Донбассе — именно в Новоазовском районе! Здесь ведь море, реки рядом. Мы очень сильно потеряли по площади пашни.

Второе. У нас была серьезнейшая, мощная ветряная электростанция — на 88 мегаватт. Она вырабатывала электроэнергию, платила налоги. Сейчас ветряки не работают, потому что в 2017 году со стороны Украины были прилеты, линия электропередач перебита.

Третье — это море! Было три рыболовецких колхоза, которые занимались выловом рыбы в Азовском и Черном морях, даже на Каспий ходили. Были суда свои! Но все это еще до войны окончательно порезали, а потом начались боевые действия. Теперь мы не можем выходить в море — у нас остались только маломерные суда. Есть, конечно, рыбаки, те, кто занимается рыбным промыслом.

— А курорт? В Седово этим летом несколько моих донецких коллег отдыхали.

— Да, конечно же, четвертое направление — это курортная зона, поселок Седово, Новоазовск, Самсоново-Безыменное. Это та полоса порядка 34 км, где летом можно отдохнуть. Едут в основном из ДНР и ЛНР. В этом году произошло перенасыщение поселка Седово, потому что на каждые пять квадратных метров приходилось в среднем, к примеру, 5-7 человек. Это нарушает санитарные нормы. Вместительность зон, где есть пляжные места, — около 16 тысяч, а мы принимаем до 60 тысяч. При этом пансионаты загружены полностью.

— В районе вообще сильно заметны результаты украинского «хозяйствования»?

— Поселок Седово и инфраструктура нашего района в Советском Союзе развивались, деньги вкладывались. Но как только развалился Союз, она стала неинтересной и все деньги пошли на Бердянск, дальше, к Запорожью, на мариупольское направление. А здесь лишь использовались объекты, которые были закреплены за градообразующими предприятиями. К примеру, Донецкий металлургический завод — у него ведь был свой пансионат, а также у других заводов, фабрик, шахт и т. д. Многие пансионаты были брошены еще до войны.

— Есть планы по восстановлению курортной системы?

— Мы хотим разработать некую программу, чтобы благоустроить не только Седово, но и Новоазовск: почистить берег, устье реки. Курорт Самсоново немного развить, Безыменное. Можно было бы, например, кемпинги, палаточные городки для молодежи устроить. У нас раньше были детские оздоровительные центры, но они все остались на линии огня и на той стороне, ближе к Мариуполю. У нас тут осталось всего лишь три, и то два — в непригодном состоянии. Один, специализирующийся на молодежном спорте и туризме, забрали в оперативное управление и будут что-то там налаживать для молодежи.

Вообще, туризм — очень интересное направление. В поселке Седово, скажем, есть музей, ведь Юрий Яковлевич Седов — первооткрыватель Арктики — оттуда. Там много интересного, люди туда приезжают. Надо делать дороги, коммуникации, водоснабжение, канализации, берегоукрепление, благоустройство в целом. Этим мы сейчас занимаемся.

— Судя по тому, что вы сейчас рассказали, я так поняла, что полноценно из экономических объектов пока работают только туристические. А как же промышленность, сельское хозяйство?

— Из промышленности на территории нашего района есть переработка: хлебозавод, минеральная вода — это все работает. У меня с собой как раз есть «паспорт района». Вот, например, «Россия Новая» осуществляет производство хлебобулочных изделий, там работают 224 человека. Новоазовская птицефабрика осуществляет производство яйца, комбикормов, мяса птицы. Там работают 155 человек. Потом завод минводы, там 32 человека. «Велес» — по переработке продукции, они делают жареные семечки, пакетируют — 18 человек. «Заря Агра» — 321 человек. Ну и так далее.

Обрабатываем все земли, которые можно обрабатывать, кроме 5 тысяч га в «серой зоне», там небезопасно — идут прилеты. У нас уже не первый год лучшая урожайность в республике. Животноводство — порядка 2000 голов коров! Рыбный промысел — маломерные суда ходят, идет вылов рыбы. Платятся налоги. Конечно, объемы всего этого меньше, чем были до войны.

— Как идет восстановление разрушенного в результате боевых действий?

— Наши люди трудолюбивы, но, к сожалению, у нас пострадало очень много социальной инфраструктуры, частных домов. В каждой сельской администрации для восстановления разрушенного созданы строительные бригады, в которые берут людей через центр занятости. Более 60 домов уже восстановлено. В этом году только в частном секторе мы поменяли 16 тысяч кв. м кровли. При Украине столько за все время ее существования не делалось! Плюс вставили более 2000 кв. метров пластиковых окон — это тоже не мало. Идет капитальный ремонт детских садов, школ. Делаем дороги.

Жизнь продолжается! Да, есть много негатива, в первую очередь потому, что все было «убито» при Украине. А теперь приходится восстанавливать не только разрушенное войной, но и просто изношенное, физически и морально устаревшее. Понятно, что при поддержке России. Никто не говорит, что мы сами выживем. Конечно же, не выживем! Но при том, что расходная часть у нас растет, доходная тоже растет.

— Как сказывается близость российской границы? Может, таможня только усложняет жизнь?

— Нет, слава богу, что мы рядом находимся, а не как Приднестровье. Идут активные боевые действия. Украинские власти пытаются захватить территорию без людей, но их останавливает тот факт, что у нас есть мощный друг и сосед. Поэтому мы рады тому, что есть. Но хотелось бы, чтобы границ уже не было, чтобы мы были едины. Но это при условии, если Украина окончательно закроет нам дорогу. Согласно Минским соглашениям, мы должны интегрироваться и учить их, дураков, истории, языку, вере.

— А в плане населения сколько сейчас по сравнению с довоенной ситуацией, какое соотношение?

— По статистике, в Новоазовском районе на подконтрольной нам территории живут 29 тысяч человек. Недавно у нас была официальная перепись населения, цифр мы пока не знаем. Официальные итоги будут только в следующем году, но, конечно же, население уменьшилось по причине обстрелов. У нас 13 сел на линии разграничения. Мы понимаем, что там более 50% уехали — кто в Россию, кто на Украину.

Много, конечно, при Украине беды наделали. Когда работал комбинат Ильича, где был гендиректором Бойко Владимир Семенович, все жили как при коммунизме. В каждом агроцехе — это как колхоз — была своя ферма. Все развивалось, поголовье нарастало, была высокая урожайность, сажали все, вводили инновации. Потом уже резали технику, сокращали людей. А сейчас еще военные действия. И какой инвестор будет вкладывать деньги в это?

Есть интересная тема по курортной зоне. У нас китайцы хотели заезжать в 2013 году и миллионы долларов вкладывать именно в строительство инфраструктуры Седово. После начала войны все это свернулось. Но у нас есть проекты, и мы с Денисом Владимировичем [Пушилиным] это обсуждали. Может быть, заинтересуется российский бизнес. Можно было бы какую-то игровую зону сделать. В общем, перспективы есть.

— Как население района восприняло начало выдачи российских паспортов?

— Восприняло хорошо, положительно, был ажиотаж! Наша миграционная служба не в состоянии была его переварить. Одним из условий было наличие паспорта ДНР, а ведь до этого многие не спешили с его оформлением. Я-то получил его еще в 2016 году. Пошла двойная нагрузка на миграционную службу. Часть негатива вызвана тем, что некоторым нашим гражданам трудно оплатить получение паспорта РФ.

Я, к сожалению, еще до сих пор его не получил, потому что у меня с 2016 года вид на жительство в РФ и я не иду по указу президента России. На основании ВНЖ я вскоре должен получить тот паспорт, который вашим всем местным выдают.

— На ваш взгляд, какая для жителей района практическая польза от российских паспортов?

— Думаю, Украине будет труднее обстреливать граждан России, потому что РФ это может не понравиться. Если в Новоазовске все получат паспорта, то есть получится 30 тысяч паспортов, и вдруг в нашу сторону начнут лететь, Россия не будет спокойно на это смотреть. Я для себя безопасность вижу в том, что рано или поздно скажут: «Стоп, ребята, тут россияне живут».

— Вы получили вид на жительство, то есть собираетесь переехать в РФ?

— Нет, я буду здесь жить, хотя у меня, если по-честному, есть прописка в Таганроге. Если бы я знал, что в этом году будет вот так, я бы дождался. И по указу уже ходил бы с российским паспортом.

Я не собираюсь никуда уезжать, при любых условиях буду жить здесь: тут мой дом, тут мои дети. При том, что у меня в Петропавловске-Камчатском живут родственники, у меня много родственников на территории России. Я служил в Воркуте. Жил в Коми АССР с родителями, там родился мой младший брат. Меня многое связывает с Россией. И независимо от того, получу я паспорт РФ или нет, а я его получу однозначно, я все равно тут останусь.