Русское оружие. Наступательная оборона Москвы

Русское оружие. Наступательлная оборона Москвы

_____________________________________________

Смуты и нестроения, обрушившиеся на Русскую Землю в XX веке, сегодня, век спустя после произведенного в Петрограде в феврале 1917 г. масонского переворота, уже привели к расколу некогда единой страны на 15 частей. Собственно, именно этот распад и планировался в тот момент пришедшим к власти в России Временным правительством, выполнявшим задачи, поставленные перед ним Великим Востоком Франции. Для чего и была развалена армия и полным ходом шла подготовка к Учредительному собранию, которое этот распад должно было закрепить юридически. Но Россия, как ни старались предатели, все же победила в войне: 24 октября Австрия запросила мира, а потому, чтобы не упустить момент (как после победы можно предлагать «мир без аннексий и контрибуций»?), уже в ночь на 25-е был произведен второй масонский переворот. Понятно, в связи со сменой политической ориентации пришедших к власти структур, планы кукловодов поменялись — Россию на 70 лет превратили в голем, в котором власть титульной нации была отдана в образованных Лениным республиках туземным князькам. И со своей задачей эти князьки справились прекрасно: отобрали власть у русского человека, а самого его или превратили в раба, или заставили покинуть свои республики и скитаться по стране в поисках лучшей доли. Но на все русское население бывшей Царской России доля была одной: подвергаться геноциду со стороны захвативших власть в стране нацменшинств. То есть интер-нацизм дал свои уродливые всходы: русские в своей стране остались единственной нацией, не имеющей своего национального образования. Этот геноцид, лишь прерванный войной, в которой в случае поражения планировалось просто физическое уничтожение русского народа, после Победы был продолжен. У русских, после прихода к власти хрущевской клики, последовательно отбирались командные должности и передавались инородцам. Мало того, отбирались территории с проживающим на них русским населением в пользу придуманных большевиками национальностей: Крым и Новороссия были отданы Украине, Южная Сибирь Казахстану. И везде в отторгнутых от своей Родины провинциях интер-нацизм повел войну с русским языком и русским человеком. В Крыму, например, где население до передачи Крыма Украине на 90% являлось русским, уже 25 лет спустя, когда результаты народного референдума определили желание девяти десятых населения воссоединиться с Россией, уже треть население в анкете национальность посчитала себя украинцами. Вот какими поразительными темпами идет борьба по денационализации русского населения бывшего СССР, начатая большевизмом еще в октябре 1917 г.! Так что антирусская пропаганда на месте не стоит. А потому последовательно после запланированного развала страны русские оказались изгнаны: из Душанбе и Баку, Сухуми и Тбилиси. Все то же повторилось затем и в республиках РФ: Чечено-Ингушетии и Осетии, где интер-нацисты вырезали или изгнали русских из их городов — столицы Терского казачества — Грозного и столицы Кавказа — Владикавказа.

Как такое смогло произойти с величайшим народом мира, отвоевавшим для ореола своего обитания одну шестую часть суши?

Большевизм — вот виновник обрушившихся на наш народ бед. Именно он, объявив интер-нацизм программой своих действий, повел политику денационализации русского населения России, передав бразды правления в нашей стране инородцам. Причем, даже после вроде бы полного распада страны уже новые казалось бы хозяева повели все ту же политику большевиков: на Украине, например, власть перешла к бандеровцам, а в Прибалтике к «лесным братьям» — таким же изуверам и таким же ненавистникам всего русского. Вроде бы, на первый взгляд, антикоммунистам. Но, с другой стороны, вынашивающим все такие же антирусские планы, которые выполняли до них вроде бы их идейные враги — большевики. Ведь и те и другие своей целью имеют одно — расправу над всем русским: над русской культурой; над русским языком; над русскими людьми.

А потому восстание русских людей на Донбассе, коль бандеровщина здесь не прошла, мировая олигархия банкиров желает развернуть в сторону большевизма. И уже этим за сотню лет испытанным методом провести здесь конечную денационализацию все также крепко стоящих на своей земле русских людей. Потому сегодня идет деятельная подготовка Госдепом США, щедро снабжающим финансовыми вливаниями средства массовой дезинформации, по скорейшей реставрации большевизма. Причем, на сегодняшний день, дабы поставить последнюю точку над поверженным в прах миром, международной олигархии банкиров требуется произвести чипирование всего населения планеты. И чтобы провести это мероприятие успешно, прежде всего, им необходимо заставить покориться русский народ. ГУЛАГ большевиков, как средство подавления воли к сопротивлению, как нельзя более, с их точки зрения, для этого подходит. И если эта задумка, сегодня щедро спонсируемая Госдепом США, удастся, то человечество ждет самая страшная за всю его историю участь: электронный концлагерь.

Спрашивается, как такой участи, подгатавливаемой и щедро спонсируемой сильными мира сего, все-таки попытаться избежать? Как победить эту навалившуюся сегодня на мир гидру и отстоять свое право на свободу?

Первое, что необходимо русскому человеку, это вернуть свою историю. Ведь народ, позабывший свое прошлое, не имеет и будущего. И если нам удастся вернуть память о своем прошлом, то есть вернуть истинную свою историю, то наш народ, вооруженный этим грозным средством защиты, станет для врагов непобедим.

А потому заглянем в свое прошлое. Ведь сегодня времена смутные. А потому знание выхода из такой же ситуации в не менее смутные сегодняшним времена, когда нашу землю топтали интервенты, нам обязательно подскажет — что следует делать и в сегодняшний день, ничуть не менее полный смутами и нестроениями.

Итак, что же помогло той еще четырехвековой давности Московии выбраться из столь далекого от нас, но столь близкого своим разором и нестроениями, смутного времени?

Страна лежала в руинах. Интервенты и эпидемии выкосили большую часть населения, все еще способного защищать страну с оружием в руках. И наступившая анархия могла быть остановлена лишь одним присущим исключительно нам средством — возвратом страны на восстановление попранной чужеземцами Монархии. А такое непростое решение позволял вынести остающийся лишь единственным в управлении Русским государством инструмент: собор.

Такая форма выборности предусматривает не просто подсчет количества голосов, но учитывает особые мнения, чего невозможно достигнуть ни при одном виде демократии. А наибольшее количество соборов, как это теперь ни выглядит странным, приходится на правление самого самовластного правителя Древней Руси — Иоанна IV.

Самодержавие, о чем сообщает Олег Плптонов:

«Это исключительно русское явление — не диктатура аристократии под вывеской “просвещенного абсолютизма”, не диктатура капитала, подаваемая под соусом “демократии”, не диктатура бюрократии, реализуемая в форме социализма, а “диктатура совести, диктатура православной совести”. Предложенное Солоневичем понятие “соборная монархия” обозначило совершенно конкретное историческое явление, проверенное опытом веков и давшее поистине блестящие результаты: это была самая совершенная форма государственного устройства, какая только известна человеческой истории. Она не была утопией, она была фактом» [1] (с. 831).

Доказательством тому служит поистине небывалое строительство защитных сооружений от иноплеменников, безнаказанно разоряющих пределы нашей Державы, развернувшееся на южных рубежах. Это невиданное своими масштабами строительство позволило ослабленной длительной войной против европейской коалиции стране в удивительно короткие сроки не только полностью себя обезопасить от частых набегов басурманских шаек, но и отнести передовые посты своих укреплений на многие сотни километров, полностью оградив от разбойных набегов свою столицу.

В те времена граница со степью проходила по Оке. Южные русские города к тому времени были обезкровлены, и уже от Коломны вплоть до Бахчисарая пролегало вечно враждебное Руси Дикое поле.

А потому и оборонительные порядки Московии начинались от самого Кремля. Далее шли бастионы Китай-города, а за ними и еще два кольца крепостных укреплений — мощнейшая крепость мира тех времен: Белый город, а затем еще и Земляной вал.

На более дальних подступах столицу охраняли: Богородск, Бронницы, Подольск и др. От них в сторону степи проходили вооруженные щупальца засек, застав, сторожей и пр., которые упирались в линию укреплений: Муром, Коломна, Серпухов, Боровск, Можайск, Волоколамск.

Вся эта система укреплений очень напоминала древние Змеевы валы. И даже во времена, по словам Солоневича, «отсутствующего царя Федора», лишь только завершились долгие изматывающие сражения с коалицией европейских государств, она сначала была приведена в надлежащий порядок, что позволило несколько поохладить пыл непрестанно пытающихся прорваться в поисках поживы степных разбойников. Затем вся эта удивительнейшая, нигде в мире более не встречаемая система оборонительных сооружений пришла в движение, щупальцами своих засек, застав и сторожей все дальше и дальше уходя в южные районы земель, некогда являющихся русскими, но за годы Ливонской войны обезкровленных степными ордами.

«Безпрерывные войны вынуждали князя Московского иметь многочисленное войско, по свидетельству некоторых иностранцев, будто бы даже до 400 000 человек, преимущественно конницы, сидевшей на небольших, но крепких лошадях и совершавшей чрезвычайно быстро все свои передвижения, причем при встрече с противником она обыкновенно старалась зайти ему в тыл.

Барон Герберштейн говорит о русских войсках, между прочим, следующее: “Каждые два или три года государь производит набор по областям и переписывает детей боярских с целью узнать их число и сколько у них лошадей и служителей. Затем он определяет каждому жалованье. Те же, кто может по достатку своего имущества, служат без жалованья. Отдых им дается редко, ибо государь ведет войну или с литовцами, или с ливонцами, или со шведами, или с казанскими татарами, или, если он не ведет никакой войны, то все же каждый год обычно ставит караулы в местностях около Танаида (Дона) и Оки… для обуздания набегов и грабежей перекопских татар”…» [2] (с. 282).

Мало того:

«…все высшее служивое сословие, какие бы оно должности ни занимало, было прежде всего военным и службу эту несло от молодых лет до смерти.

“За то, — говорит… итальянский историк Павел Иовий, — несущие воинскую службу пользуются свободой от податей, имеют преимущество над поселянином и во всех делах сильны царским покровительством”» [2] (с. 285).

Англичанин Ричард Ченслер к вышесказанному добавляет:

«…воины из его областей служат на собственный счет… В этой стране нет собственников, но каждый обязан идти, по требованию Князя, солдат или работник, со всеми необходимыми принадлежностями» [4] (с. 7–8).

И вот какими словами он характеризует русского человека в качестве солдата — защитника своего Отечества:

«…нет под солнцем людей столь привычных к суровой жизни, как русские…» [3] (с. 61).

А вот уже какую выучку, сообщает Герберштейн, имели наши пращуры, воюющие сразу на шесть фронтов — с казанскими, ногайскими, крымскими татарами; с венграми и поляками, литовцами, шведами и ливонцами:

«Хотя они вместе и одновременно держат в руках узду, лук, саблю, стрелу и плеть, однако ловко и без всякого затруднения могут пользоваться ими» [2] (с. 283).

Ну, если наши ратники чуть ли уж и не рождаются в седле, то их особая воинская сноровка не могла не бросаться в глаза иностранцам. Кстати, откуда эта столь странное нам непривычное по одам историй историков сидение русского человека в седле?

Вот мнение о способности русских сидеть в седле современника Герберштейна — посланника шведского короля Петрея:

«Все войско, которым располагает великий князь в военное время, конное, как простые воины, стрельцы и другие, которым вверен огнестрельный снаряд, так и дворяне и всадники: пешком не ходит никто» [5] (с. 414).

Ричард Ченслер:

«Все его военные — всадники, пехоты он не употребляет за исключением служащих при артиллерии…» [4] (с. 6).

Так что саги о якобы пеших наших ратях так сагами и останутся — русский витязь на врага выступал всегда исключительно на коне!

А вот что говорится о боеспособности русских в качестве воинов. Англичанин Гвидо Монт (1664 г.):

«…можно сказать, что Московиты рождаются солдатами. Кроме этого, быть не может, чтобы они не знали военного искусства, так как царь их постоянно имеет стычки с одними или другими из своих соседей, которые имеют большие армии. Наконец у них нет недостатка в храбрости, а напротив, как только начинается сражение, они очень рискуют своею жизнью…» [6] (с. 45).

Но и попав в плен, русский человек вел себя не менее достойно:

«Московские пленники, движимые горячей любовью к Родине, совершали постоянно побеги или, по крайней мере, делали постоянно попытки к этим побегам, а потому ценились на рынке дешевле рабов из Литвы и Польши» [2] (с. 278).

Потому южным хищникам из Крыма всегда было предпочтительнее вторгаться все же в западные земли наших единоплеменников, несмотря даже на получаемую с Литвы ежегодную дань в 15 000 червонцев [2] (с. 228).

И вот что собой представлял главный элемент наших оборонительных рубежей. Засека:

«…состояла из поваленных (ссеченных) деревьев, положенных вершинами на юг, надолбов из толстых дубовых бревен и рвов, на дно которых вбивали заостренные колья» [7] (с. 56).

Платонов «изумительно быстрый успех» южной колонизации объясняет прекрасным взаимодействием царского правительства и общества:

«В борьбе с врагом обе силы, и правительство, и общество, как бы наперерыв идут друг другу навстречу и взаимной поддержкой умножают свои силы и энергию (“Очерки смуты” с. 85)» [8] (с. 355).

Так откуда же была «заимствована» эта система активной обороны, столь нами с большим успехом используемая?

«В 1066 году через Киев, по пути к печенегам, проезжал немецкий миссионер епископ Бруноф» [8] (с. 222).

Русский князь лично провожал его до границ своей земли.

«Об этих границах Бруноф пишет: “они со всех сторон ограждены крепким частоколом на весьма большом протяжении, по причине скитающихся около них неприятелей” [8] (с. 222).

А так как начало появления этих сооружений на наших границах относится еще к V в. до Р.Х., то и построение подобных же защитных сооружений и в дальнейшем удивлять вовсе не должно. А потому уже давно проторенным методом:

«…киевские князья “рубят города” на границах своих владений, заселяют эти города “лучшими мужами”, соединяют их рвами, засеками, заставами, словом, организуют очень сложную укрепленную систему, которая в почти неизменном виде повторяется и при Иване Третьем, и при Борисе Годунове, и при Потемкине-Таврическом, и наконец продвигается в казачьи области Терека, Семиречья, Забайкалья и Амура. Вспомните станицу в “Казаках” Льва Толстого: те же “города”, засеки, вышки и прочее. Позже мы увидим, с какой железной настойчивостью, с какой организационной тщательностью, с каким муравьиным терпением строила Москва свою “китайскую стену” против востока. Как эта стена, зародившись у стен Москвы, в Коломне, Кашире, Серпухове, продвинулась до Балтийского, Черного, Каспийского и Охотского морей.

В мировой истории ничего похожего на эту систему нет» [8] (с. 222–223).

Затем следующая оборонительная линия, в результате кропотливых трудов русского человека при не прекращаемых отражениях военных нападений врагов, спустилась со временем еще южнее: Венев, Рязань, Тула, Одоев, Лихван, Жиздры, Козельск.

А затем таким же способом протянулись укрепления этой линии обороны еще глубже в восточном и южном направлении: Алатырь, Темников, Шацк, Ряжск, Данков, Новосиль, Орел, Новгород-Северский, Рыльск, Путивль. Потом была сооружена также и четвертая линия обороны: Воронеж, Оскол, Курск, Ливны, Кромы [8] (с. 398).

Таким образом, стратегическая глубокоэшелонированная оборона, отобрав у Дикого поля наши древние исконные земли, продвинувшись далеко на юг, полностью оградила русскую территорию от внезапных нападений безпощадного извечного врага, тем самым сняв, уже в который раз, вопрос о нашем физическом существовании вообще.

Вот что сообщают о нашей привычке захватывать новые территории с помощью многочисленных крепостей наши враги, мало нам в чем сочувствующие.

Рейнгольд Гейденштейн, например, вот что пишет о наших крепостях, возводимых в период царствования Иоанна IV:

«Ни на одно средство Князь не полагается так много, как на укрепления, и потому большая часть последних расположена на самых удобных местах между извилинами рек и озер; и гарнизоном, военными снарядами, провизией они снабжаются тщательнее, чем у какого бы то ни было другого народа» [9] (с. 30).

Причем, крепости бытовали у нас в основе своей деревянные, о мощи которых пропаганда старается умолчать. А потому об их неприступности мы сегодня не осведомлены.

Но так было не всегда. Тот же Гейденштейн, например, вот что в пользу именно такого рода крепостей сообщает:

«Вследствие большого богатства лесного запаса, у них выстроены почти все крепостцы из дерева… притом все крепостцы снабжаются больверками и башнями и кроме того окружаются искуственными рвами, если не было природных, валом и забором; вследствие чего эти строения… более безопасны для обороны и представляют большую выгоду, нежели каменные, так как с одной стороны таковое строение больше противится действию орудий, а с другой, если оно и пробито, то это не ведет за собою большого разрушения стены, что обыкновенно бывает с каменною постройкой» [9] (с. 30–31).

А вот что об этом сообщает в своей книге о Московии посланник шведского короля Петрей:

«Валы, несмотря что они довольно насыпаны землей, имеют у них еще стену из толстых бревен, крепко вбитых в землю, а на них и кругом лежит очень много больших деревьев, которые русские с небольшим усилием могут сталкивать вниз. Когда же подойдет неприятель и полезет на стены, они скатывают деревья и бревна, которые по их тяжести часто причиняют много вреда и убивают много народа. У них не легко взять крепость ни пушками, ни огненными ядрами, ни другим употребляемым для того оружием, если только у них есть войско, пища и питье для необходимого содержания, что и дознано в прошлые годы шведами под Кексгольмом, Нотебургом и Ивангородом, а поляками под Смоленском. Я так думаю, что если бы у русских не было недостатка ни в воде, ни в пище, неприятели и теперь еще не взяли бы этих городов» [5] (с. 413).

А вот конкретный пример выгодности крепости, сооруженной именно из дерева. Вот что сообщает о неприступности Путивля, одной из пограничных наших крепостей, путешественник из Антиохии в Москву Павел Алеппский. Наши пограничные крепости, сообщает он:

«…построенные из дерева, неодолимы, с прочными башнями, имеют двойные стены с бастионами и глубокими рвами, коих откосы плотно обложены деревом; входные концы мостов поднимаются на бревнах и цепях. Крепость (Путивля) большая и великолепная, неодолима и крепка в высшей степени, высоко и прочно устроена на высоком основании; вся наполнена домами и жителями. Она расположена на отдельной круглой горе и заключает внутри водоем, в который вода скрытно накачивается колесами из реки. Внутри ее есть другая крепость, еще сильнее и неодолимее, с башнями, стенами, рвами, снабженная множеством пушек больших и малых, кои расположены одни над другими в несколько рядов…

По причине неприступности и твердости этой крепости и вследствие того, что ее так сильно укрепляли, ляхи, приходившие в прежнее время в числе сорока тысяч и осаждавшие ее в течение четырнадцати месяцев, употребляя всевозможные ухищрения, были совершенно не в состоянии ее взять и вернулись разбитые. О как велико их сокрушение о ней!» [10] (гл. 6, с. 107).

Все тоже можно сказать и обо всех вышеперечисленных крепостях — по части построения оборонительных сооружений мы всегда были на голову выше всех иных народов. А потому Русь, несмотря на безконечность на нее нападений соседей практически со всех сторон, выстояла. И не только выстояла, но, разгромив очередные осаждающие ее границы орды, постоянно лишь увеличивалась в размерах.

Библиография

1. Платонов О. Святая Русь. Энциклопедический словарь русской цивилизации. Православное издательство «Энциклопедия русской цивилизации». М., 2000.

2. Нечволодов А. Сказания о Русской Земле. Книга 3. Государственная типография С.-Пб., 1913. Репринтное издание: Уральское отделение Всесоюзного культурного центра «Русская энциклопедия», «Православная книга». 1992.

3. Ченслер Р. Книга о великом и могущественном Царе России и Князе Московском. Цит. по: Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. Соцэкгиз. М., 1937.

4. Ричард Ченслер. Книга о великом и могущественном Царе Русском и великом князе Московском и о владениях, порядках и произведениях сюда относящихся. Цит. по: Известия англичан о России XVI в. // Чтения в императорском обществе истории и древностей Российских. № 4. М., 1884.

5. Петрей П. История о Великом княжестве Московском. М., 1997.

6. Монт Г. Описание Московии при реляциях гр. Карлейля // Историческая библиотека. № 5. 1879.

7. Емельянов В.Н. Десионизация.

8. Солоневич И. Народная монархия. Наша страна. Буэнос-Айрес, 1973.

9. Гейденштейн Р. Записки о Московской войне (1578–1582 гг.). Кн. 1. СПб. 1889.

10. Алеппский П. Путешествие Антиохийского Патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. Выпуск 2 (От Днестра до Москвы). Книга 5. Цит. по: Чтение в обществе истории и древностей российских, Книга 4 (183). 1897.