Ты стоишь на том берегу
С самого раннего детства с Затоном, с Вяткой многое связано. Мы жили рядом с рекой. Весна приходила в наш дом с протяжными гудками пароходов. А лето начиналось с традиционного для Котельнича открытия Заречного парка. Гулянья в дубовой роще для детского восприятия были впечатляющими. Торговля напитками, мороженым, состязания в ловкости, концерт. Почему-то запомнился значительный по составу сводный хор под руководством преподавателя музыкальной школы Нинель Романовны Глушковой (ушла из жизни совсем недавно в весьма почтенном возрасте). Галоша тогда еще, вроде бы, не курсировала между берегами. Переезжали на пароме. А, может, просто желающих попасть на городской праздник было слишком много, и задействовали паром. Под старыми раскидистыми дубами устраивались компаниями, расстилая и тут и там скатерти-самобранки. Вероятно, не обходилось без беленькой, а пиво продавали из огромных деревянных бочек.
Наверно, класса со второго, ближе к осени, мы ездили в Затон за грибами. Организовывала нас с подругой Таней Татариновой соседка тетя Ксенья (Ксенья Митрофановна Шалгина). Она никогда не работала, жила за мужем, как за каменной стеной, а когда он умер, получала за него пенсию. Грибные и ягодные места Митрофановна знала прекрасно. За клюквой она отправлялась на Марию Веретию (так запомнилось название болота, хотя, возможно, ошибаюсь. Мы там не бывали: дорога дальняя, шли целый день и там, на болоте, ночевали в шалашах). Грибов, особенно белых и волнушек росло за рекой великое множество. Автобусы тогда еще по району почти не курсировали, поэтому грибы котельничане несли из-за реки.
Зимой в Затон нас звала лыжня. Уроки физкультуры проходили за рекой. И соревнования по лыжным гонкам тоже. В школе я неплохо бегала на лыжах, поэтому почти всегда входила в школьную сборную по этому виду спорта. А еще на нас, пятиклащках, была забота о школьной кролиководческой мини-ферме. Подопечным, кроме морковки и картошки, приносимой юннатами из дома, требовалось сено. В те годы городские жители зачастую держали крупный рогатый и заготовку сена вели за рекой. Вывозили сено чаще всего на лошадях. Его клочки, иногда немаленькие, оставались на дороге. Мы это сенцо подбирали и тащили кроликам. Когда результат подобного сбора нас не устраивал, шли в Затон и дергали сено прямо из стогов. Сегодня я удивляюсь нашей самостоятельности и отсутствию какого-либо надзора со стороны родителей. Трудно представить нынешних двенадцатилетних девчонок за подобным занятием и одних в лесу. Нам в голову не могло прийти, что кто-то может нас обидеть, оскорбить, что небезопасно забираться так далеко от дома.
В Затоне тогда была школа-восьмилетка, и вот по окончании ее в наш 9А пришли новенькие – шестеро ребят и три девочки. Мои подруги Таня и Лариса влюбились в новичков. Обе, кстати, безответно. А я подружилась с еще одной Таней, девочкой из Затона. Ее мама, Вера Матвеевна Семина, работала зубным врачом в тамошней амбулатории. Кстати, специалист была, каких поискать. Недавно ее вспоминали, когда разговор зашел о лечении зубов. Одна моя знакомая похвасталась своими пломбами, которые стоят у нее более сорока лет – работа Веры Матвеевны. Но я сейчас о другом. Вера Матвеевна отличалась от наших мам тем, что была, как сейчас мне представляется, ближе к детям, можно даже сказать, дружила с ними и дружила с нами, учила многому. Она отлично шила, еще лучше готовила. Дочь, естественно, многому от нее научилась, а я многому в ведении домашних дел научилась от подруги. Иногда мы школьной компанией собирались в небольшой квартирке Семиных.
С приходом затонцев в класс праздники стали отмечать в затонском клубе. Помню, перебирались однажды по не застывшей еще реке, чтобы потанцевать вечером 7 ноября именно в Затоне. Шли след в след. Тонкий ледок потрескивал. Слева полынья, справа полынья. Жуть. Сами затонцы, наши одноклассники, были еще отчаяннее. Как-то перед половодьем, когда уже на реке случилась подвижка, Галка Епифанова перебиралась на другой берег, чтобы не пропустить школу, прыгая с льдины на льдину, а ее бабушка в отчаянье бегала по берегу и призывала: «Галька, вернись, Галька, вернись!» Обошлось.
Не обошлось с другим одноклассником Юрой Грединым. Это именно в него была влюблена моя подруга Лариса Пестова. Красивая девочка: толстая коса ниже пояса, классический носик, зеленые глаза, она уже дружила с таким же симпатичным мальчиком Колькой. Но вот появился в классе невысокий, невзрачный, веснушчатый мальчишка и все – Ларка пропала. Юрка хорошо учился, был спортсмен и по окончании школы сразу поступил на спортфак пединститута. Мы тогда с Таней Семиной были в Москве, тоже пытались поступить в московский вуз, но вместо подготовки к экзаменам, забыв обо всем на свете, знакомились со столицей. И вот приходит нам письмо от Ларисы, что Юрка умер. Доктор не распознала элементарный аппендицит! Для нас это стало настоящим потрясением. Сразу вспомнилось, как мы в начале мая, еще до выпускных экзаменов, приходили на свой берег реки в обусловленный час и в вечерних сумерках горлопанили: «Ты стоишь на том берегу, прыгнуть я к тебе не могу…» А ребята-затонцы во главе с Юркой откликались на противоположном: «Я хочу тебя целовать, но поток я не в силах унять. Мне обнять бы тебя хоть слегка, но меня не пускает река».
Жизнь Ларисы сложилась не особо счастливо. Закончила она филфак пединститута. Проработала всю жизнь в сельской школе. Однажды в девяностые с Таней Татариновой мы приехали к ней в гости, но дома не застали, а мобильников в обиходе еще не существовало. Наша умница и красавица Лариска, пианистка с нежными пальчиками, которой быть бы замужем, по крайней мере, за офицером или хотя бы жить в большом городе, пасла в поле коров, потому что подошла ее очередь. Сельская интеллигенция в те невеселые времена тоже держала скот. Наша Ларка всему обучилась: днем в школе сеяла разумное, доброе, вечное, а по вечерам кормила полный двор скотины, а еще бежала в сельский клуб, потому что ни один концерт, ни один праздник без нее бы не состоялся. Признаться, мы тогда пребывали в некотором замешательстве. Сложно было представить Ларису, которая доит корову, ходит за теленком и свиньями, кормит кур. Весь тот день мы просидели на бревнышках возле ее дома в ожидании рейсового автобуса, потому что, как нам сказали, Ларису ждать бесполезно, появится ближе к вечеру, когда пригонят стадо.
Во второй раз наша поездка к Ларисе случилась несколько лет назад. Татьяна приехала из Москвы в отпуск, и мы собрались в Вишкиль на кладбище. Погибла Лариса зимой, в мороз: пошла вечером звать домой кошку. Во дворе поскользнулась, упала, ударившись обо что-то головой, и замерзла. К тому моменту муж и мама, жившая у нее, уже умерли, дочери разъехались. Одиночество в деревне – не лучший вариант. Да и вообще, как мне кажется, Ларка прожила не свою судьбу.
Татьяна Вылегжанина.
Фото нашего 9А класса первой средней школы.
В первом ряду снизу Лариса третья справа, правее ее Таня Татаринова, Юра Гредин в том же ряду третий слева Таня Семина в первом верхнем третья справа. Во втором ряду снизу вторая справа Галя Епифанова. Я во втором ряду сверху третья справа.