Татарстан: в гостях у сказки об исламских финансах
В близких к Казанскому кремлю СМИ Татарстана опубликовали экономическую новость: на прошлой неделе делегация республики во главе с президентом Рустамом Миннихановым съездила в Королевство Саудовская Аравия (КСА). В КСА высшие чиновники Татарстана обсуждали вопросы развития экономического сотрудничества с арабским королевством. В национально-ориентированных татарстанских СМИ (в частности, в деловой газете Татарстана «Бизнес-Online») хоть и сдержанно, но уверенно говорят, что февральский визит принесет в экономику региона саудовские инвестиции, возможно, что и в скором будущем. В Татарстане слышат подобное не первый год, но арабских денег экономика региона до сих пор не видит.
Без хиджаба денег не видать?
Единственное реальное достижение от визита татарстанских «випов» в КСА, которое можно увидеть — это изменение имиджа руководителя Агентства по инвестиционному развитию (АИР) Татарстана Талии Минуллиной, члена делегации Татарстана в КСА. Минуллина находилась в КСА в мусульманском одеянии черного цвета, хотя в республике ходила в светском костюме, лишенном какой-либо мусульманской атрибутики, и с непокрытой головой. Теперь же вместо эффектной бизнесвумен на фото можно видеть «носительницу хиджаба» черного цвета, что совершенно нетипично даже для следующих такой моде религиозно активных татарок в Поволжье, предпочитающих носить платки более светлых тонов.
Однако фото главы АИР в глухом черном платье и хиджабе набрали более сотни положительных комментариев на форуме «деловой газеты». Комментаторы оправдывают Минуллину, говоря, что получить в КСА инвестиции можно только в арабском одеянии, а не в узкой черной юбке и белой блузке, и что глава АИР, сменив имидж, проявила себя как настоящий патриот Татарстана. Разумеется, хиджаб на голове у чиновницы вызвал ассоциации с до сих пор муссируемой в России темой хиджабов в школах. «В то время как неудачники/цы продолжают обсуждать, что надевать женщинам, умные женщины получают знания, строят карьеру либо воспитывают детей», — пишет некий анонимный защитник такой моды на форуме газеты.
Есть и комментарии другого характера — иронического. Комментаторы съязвили: раз Минуллина оделась на саудовский манер, то она вообще не имеет права сидеть за одним столом с мужчинами, поскольку в КСА так не принято, тем более — вести с мужчинами деловые переговоры. Не обошлось без главного вопроса — где в экономике Татарстана живые зарубежные инвестиции? Талия Минуллина обещает приток в Татарстан зарубежных инвестиций (в частности, из мусульманского мира) уже не первый год. В своем интервью «Бизнес-Online» от 15.06.2015 года глава АИР изложила стратегию инвестиционного развития Татарстана на последующий период, где от лица Казанского кремля выразила большие надежды именно на приток финансов по линии исламского банкинга. Если коротко резюмировать высказанное тогда главой АИР, в случае реализации задуманного Татарстан превратится в огромный экономический мегакластер, способный обеспечивать сам себя во всем и поставлять продукцию и передовые технологии в другие регионы России и за рубеж. В Татарстане станут возможны настоящие экономические чудеса. Например, производить соки из цитрусов, выращенных прямо в Татарстане (это всего лишь 800 км от Москвы — прим. EADaily ). Под «цитрусовый» проект, в частности, два года назад было выделено 75 гектаров земли в Лаишевском районе республики.
Кому вершки, кому корешки
Отметим, что Саудовская Аравия осуществляет масштабные экономические инвестиции куда-либо только по линии исламского банкинга. Развитие «экономического чуда» Татарстана путем инвестиций по данной линии — один из краеугольных камней доктрины «суверенитета» республики. В реальности же реализация стратегии «зависла» на стадии «стартапа» — бесконечных поездок руководителей региона в богатые исламские страны с целью презентации Татарстана как «идеальнейшей» площадки для развития альтернативной финансовой системы в России. Начало было положено в период становления «суверенитета» — в 1990 годах. Но саудовское правительство 20 лет назад (как и сейчас) вкладываться в экономику России не спешит. Такой задачи перед Эр-Риядом нет вообще. Зато в Татарстан в начале 1990-х буквально скопом повалили гости из арабского мира, каждый из которых встречал в республике радушный прием. Татарстан позиционировал себя как суверенное государство, у которого должна быть своя внешняя политика: где, как не в исламском мире, можно было заручиться связями? Отсюда и открытость к арабскому Востоку, расчет укрепить суверенитет Татарстана международным признанием.
В повалившей в Татарстан арабоязычной массе было немало проповедников нетрадиционных для России исламистских учений. На развитие экономики региона это мало влияло. На весь Татарстан в декабре 1999 года прогремела новость, как местные ваххабиты в Кукморе, орудовавшие в группировке уроженца Башкирии Рамазана Ишкильдина (прошедшего боевое крещение у Шамиля Басаева) взорвали на границе Татарстана и Кировской области участок газопровода «Уренгой-Ужгород». В более спокойные годы массовый арабских гостей в Татарстан ослаб, однако не иссяк. Приехавшего в конце мая 2011 года в Татарстан саудовского шейха Салеха Абдаллу Камеля, президента Торгово-промышленной палаты Саудовской Аравии, встречали в Казани по-царски. Осмотрев строящийся мусульманский комплекс в Болгаре, шейх пообещал, что выделит на реставрацию миллион долларов, а на встрече с президентом республики Рустамом Миннихановым выразил желание развивать в Татарстане исламские финансы. И все.
Зато ярко выражаемые Казанским кремлем дружеские чувства к Турции привели к ощутимому росту в республике влияния исламистского движения «Нурджулар» (запрещено в России), а также гюленистов, пантюркистов и других радикальных групп. Турецкое экономическое присутствие в Татарстане подкреплялось и религиозно-идеологической экспансией. Исламское духовенство в Татарстане имеет связи с турецкими джамаатами вроде турецкого суфийского движения «Эринкей» во главе с Османом Нури Топбашем, чьи книги запрещены в России как экстремистские. Надо сказать, что значительная часть турецкого финансирования в Татарстан шла в кассы ангажированных турками религиозных и общественных структур (например, организаций или общин мечетей), и само собой, в кошельки людей, которые от имени этих структур входили в партнерские отношения с турками. Один из таких реципиентов — настоятель казанской мечети «Марджани» и бывший мухтасиб Казани Мансур Джалелетдинов, охотно продвигавший в возглавляемом им Казанском исламском колледже книги Топбаша. Одной из причин заката влияния Джалелетдинова в последние два года стало то, что теперь принимать спонсорскую помощь от турецких суфиев запрещено российскими законами. Можно еще добавить, что ожидание турецких денег в Татарстан в конце прошлого года реализовалось в открытии в Казани памятника Садри Максуди — известному в Турции пантюркисту татарского происхождения, игравшему роль «турецкого Рафаэля Хакимова» (бывший советник президента Минтимера Шаймиева — прим. EADaily) при Кемале Ататюрке. И никак нельзя обойти «работу» в республике турецкого бизнесмена Эртюрка Дегера, который с 1990 по 1996 годы вывез из Татарстана тысячи тонн местной нефти, а через Турцию реализовывал «черное золото» по спекулятивным ценам в третьих странах.
Первым делом — самолеты
Более результативным для Казани выдалось сотрудничество с другим полюсом исламского банкинга — странами Юго-Восточной Азии (Малайзией, Сингапуром). Экономический блок Казанского кремля много лет обращает внимание на азиатских «тигров», а Рустам Минниханов считает ныне покойного сингапурского лидера Ли Куан Ю образцом эффективного менеджера. Выстроенный в Верхнеуслонском районе по сингапурскому проекту IT-поселок Иннополис — точная копия малайзийского наукограда Киберджаи. Но, в отличие от Киберджаи, Иннополис остается только топографическим пунктом на карте, и былых надежд Казанского кремля не оправдывает. Причины — экономическая рецессия 2013 года, переросшая год спустя в продолжающийся по сей день экономический кризис.
Дублер Иннополиса — город-спутник Казани под названием Смарт-Сити («Умный город»), детище ныне ликвидированной Корпорации развития Татарстана — вообще остался на стадии памятной капсулы. Идею Смарт-Сити продвигал и развивал тогдашний глава Агентства инвестиционного развития Линар Якупов — главный проводник идей привлечения исламских финансов в регион, и поэтому «Умный город» был спроектирован и сверстан под инвестиции с Ближнего Востока и из Юго-Восточной Азии. На состоявшейся в октябре 2013 года закладке капсулы в основание Смарт-Сити присутствовал генеральный директор специально созданной под Смарт-Сити компании Tatarstan Gulf Investment Company (объединившей компании из стран Персидского залива) и малайзиец — главный архитектор города. Года не прошло, как Рустам Минниханов дал указание взять по Смарт-Сити тайм-аут. А в 2015 году в Казанском кремле объявили о ликвидации Корпорации развития Татарстана, которая смогла выдать на-гора только Смарт-Сити, оказавшийся пустышкой. Малайзийцы и сингапурцы тоже решили взять по инвестициям тайм-аут. Сейчас остается надежда, что малайзийцы вложатся в развитие Ново-татарской слободы — примыкающего к Речному порту историческому микрорайону Казани.
Для Линара Якупова это возможность вновь показать свою полезность и эффективность как лоббиста инвестиций из исламских стран, а также доказать, что он лучше Талии Миннуллиной, которая сменила его на посту главы Агентства инвестиционного развития Татарстана. Самой Минуллиной пока не удается привлечь инвестиции из исламских стран, а вот если малайзийцы вложатся (предполагается, что из промышленного квартала Ново-татарская слобода превратится в центр жилой и коммерческой многоэтажной недвижимости), то это будет успех Якупова, а не Миннуллиной. Еще в Малайзию каждый год отправляют на языковую стажировку учителей республики. Но эта политика скорее работает на имидж Малайзии в регионе, чем на привлекательность экономики Татарстана. Наслушавшись рассказов побывавших в Малайзии счастливчиков, татарстанцы сравнивают услышанное с тем, что видят у себя в регионе, и сравнение это — не в пользу их родины.
В мае прошлого года на саммите России и АСЕАН в Сочи Минниханов предложил делегатам из Юго-Восточной Азии использовать аэропорт Казани как транзитный авиаузел. Пока что воздушные ворота не приняли ни одного самолета из Сингапура или Куала-Лумпура — деловых столиц Юго-Восточной Азии. Нет прямого авиасообщения с Китаем — экономическим лидером в Азии. Есть рейсы до Гоа, Бангкока, Пхукета и Утапао, но они, как видно, имеют туристический характер и рассчитаны на немногочисленных состоятельных жителей региона. Причина воздушной закрытости Татарстана от партнеров — далеко не в «происках Москвы», на которые любят кивать адепты регионального суверенитета, а в характере отношений партнеров к Татарстану. Если бы в той же Малайзии захотели летать в Казань напрямую, Куала-Лумпур давно дал бы «добро» на прямой рейс и, по мере необходимости, обеспечил бы финансовую составляющую.
Даже с арабским Ближним Востоком — регионом, откуда Татарстан ожидает притока «исламских» финансов — Казань связана по воздуху только регулярным рейсом до Дубая. В ОАЭ состоятельные татарстанцы в своей массе не делают деньги, а лечатся и отдыхают. В Саудовскую Аравию — на родину исламского банкинга — из Казани можно улететь чартерным или пересадочным рейсом. Прямо до Казани арабы летать не хотят, а деловая Казань летать так до арабов может не иначе, как зафрахтовав самолет на стороне. Авиакомпании «Татарстан» и «Ак-Барс», бывшие долгое время символами местного суверенитета, ныне — банкроты. В банкротстве этих операторов была виновата прежде всего сама Казань, которая в погоне за пиаром забыла о состоянии дел в авиакомпаниях. Пренебрежение ситуацией в компании «Татарстан» привело в ноябре 2013 года к страшной катастрофе самолета компании в аэропорту Казани. В результате катастрофы погибли 50 человек, включая сына президента Татарстана, а в декабре 2013 года «Татарстан» был признан банкротом и ликвидирован. Образовавшаяся в 2015 году на месте гибели двух «суверенных» авиаоператоров компания «ЮВТ» едва работает на покрытие рейсов внутри России: самолеты «ЮВТ» не летают в Москву. Работа «ЮВТ» на рейсах за рубеж ожидается не раньше лета 2017 года, да и то в лучшем случае.
Центробанк РФ и исламские финансы
Говоря о перспективах экономического чуда Татарстана через исламский банкинг, старт которому в Татарстане никто, кроме арабского мира, дать не может, необходимо упомянуть нормативно-правовую составляющую. Экономические и инвестиционные ведомства «самой преуспевающей в России» республики, говоря год от года о выгодах, которые вот-вот принесут Татарстану финансы «по шариату», деликатно умалчивают, что говорят о неосуществимом. Действующее в России федеральное законодательство на данный момент не предусматривает даже возможностей ограниченной имплементации этого банкинга в российскую финансовую систему.
Предложенный летом 2015 года Ассоциацией российских банков проект закона об исламском банкинге в России в октябре того же года был «завернут» и отправлен на переработку. Центробанк России тогда решил, что отменять для банков запрет на торговую деятельность (требуется для введения исламского банкинга) в кризис не следует, так как есть риски вовлечения кредитных организаций в незаконные финансовые операции. В то же время Татарстану — наиболее активному лоббисту шариатских финансов — а также республикам Северного Кавказа все же была оставлена лазейка. Центробанк разрешил регионам запускать свои временные пилотные проекты по ограниченному применению исламского банкинга. Как заявил тогда депутат Госдумы Дмитрий Савельев, если пилот пройдет успешно, без выявления каких-либо нарушений, Центробанк будет готов к дальнейшему диалогу по законопроекту.
Что же сейчас происходит с данным пилотом в Татарстане? Сколь-либо явной деловой активности арабских инвесторов не видно. Есть только декларации Агентства инвестиционного развития (АИР) республики, пытающегося убедить население, что через месяц-два республике удастся добиться принятия федерального закона по исламскому банкингу, и тогда «все цитрусы зацветут». В уже упомянутом выше интервью главы АИР Талии Минуллиной звучит многозначительная фраза: «Надо подготовить население, предпринимателей, бизнес». Каким примерно образом будет проходить эта подготовка, в том же году предположил в интервью «Известиям» директор Центра долгового фондирования и структурного финансирования «Бинбанка» Владимир Сисаури: «Скорее всего, в рамках пилота основной упор будет сделан на кредитование населения, исповедующего ислам, что актуально в текущих макроэкономических условиях». По нормам исламского банкинга, кредитование должно быть добровольным.
Можно предположить, что успех «халяльного» «пилота» в Татарстане будет оцениваться по количеству людей, которые решили окредитоваться «по-мусульмански». И теперь вопрос: кто будет диктовать условия кредитования? Понятно, что кредитующая сторона — то есть арабские кредитные центры. Однако, есть трудность: подавляющее большинство татар — светские люди, для них шариатские принципы получения кредитов неактуальны, попросту непонятны, на них смотрят настороженно, они банально неудобны. Например, обычного потребительского кредита на покупку телевизора, холодильника или автомобиля в исламском банке вам не дадут. А подавляющее большинство населения, в том числе и татар, как раз именно таким образом хотят пользоваться кредитами.
Говоря о продвижении в Татарстане «халяльных» (и вообще арабских) финансов, стоит процитировать данные американского аналитического агентства Stratfor, опубликованные в конце июля 2016 года. Зарубежное агентство напомнило, что исламское финансирование по закону в России запрещено, потому что оно не требует процентных выплат (в отличие от традиционных финансовых инструментов) и вовлекает российские банки в коммерческую деятельность, которая российским законом для банков запрещена. «Некоторые банки, в том числе, федеральные, нашли лазейки, чтобы обойти этот закон. Остальные, например, в мусульманских республиках, просто откровенно игнорируют их, осуществляя операции в соответствии с исламскими банковскими директивами и правилами, или ведя переговоры с иностранными финансовыми группами о их реализации», — сообщает Stratfor. Эти выводы отчасти проливают свет на недавний скандал с Татфондбанком и столь пристальное внимание Казанского кремля к арабским инвестициями. Не доверять американскому агентству не следует: даже в российском МИД Stratfor считается медийным рупором Центрального разведывательного управления США.
И опять Белозерье…
Хиджаб на голове у главы Агентства инвестиционного развития Татарстана — в совсем недавнем прошлом, обычной светской деловой дамы — заставляет провести параллель между повышенными интересами Татарстана к исламским финансам (которые для Татарстана пока что самый настоящий «харам») и другой ситуацией. А именно, раскруткой провластными СМИ Татарстана скандала с хиджабами в Белозерье — татарском селе в Мордовии, где Казань вольна распоряжаться не более, чем в татарской диаспоре Финляндии. Стать реципиентом арабских денег очень просто, если прослывешь в мусульманском мире защитником прав «угнетенных мусульман» в России. Другое дело, что полученные таким путем «халяльные» деньги потеряют свою чистоту. По нормам исламского банкинга, финансировать кого-то можно только лишь под стопроцентно честные гарантии.
Тем не менее, российские мусульманские республики в настоящее время оценивают плюсы и минусы исламских законов кредитования, пытаясь выйти из затруднительного финансового положения. В отличие от традиционных правил финансирования, эти законы запрещают кредиторам брать проценты. Кредиты больше напоминают инвестиции в конкретные проекты, и их прибыльность зависит от успеха этих проектов. Исламские механизмы финансирования также довольно часто опираются на материальные активы, благодаря чему в них меньше риска, чем в обычной системе кредитования. С точки зрения республик, использование исламского финансирования вызовет интерес не только у мусульманских потребителей внутри страны, но и у других мусульманских государств.
Но в этом плане есть своя загвоздка. Исламское финансирование по закону в России запрещено, также находятся под запретом некоторые инструменты исламского финансирования, напоминающие соглашения о разделе прибыли между кредитором и заемщиком, потому что формально они относятся к «коммерческой деятельности», в которой не могут участвовать российские банки. Некоторые банки, в том числе, федеральные, нашли лазейки, чтобы обойти этот закон. Остальные, например, в мусульманских республиках, просто откровенно игнорируют их, уже осуществляя операции в соответствии с исламскими банковскими правилами, или ведя переговоры с иностранными финансовыми группами о их реализации.
Муса Ибрагимбеков