Иосиф Сталин - Лион Фейхтвангер: сеанс гипноза
Эта небольшая книжка Лиона Фейхтвангера «Москва, 1937» с подзаголовком «Отчет о поездке для моих друзей» была издана 85 лет назад.
Бурных оваций, как при ее появлении, уже нет. Есть другие чувства, эмоции. Да и вообще все другое. В первую очередь, восприятие – даже названия. Но так автор просто обозначил свое время пребывания в Москве.
Тем не менее, лишь одно сочетание цифр – 1937 – выглядит зловещим для многих. Но многие же успокаивают, чуть ли не гладят по голове, заглядывая в округлившиеся от страха глаза, как психиатр на приеме: «Ну что вы так разнервничались, товарищ? В тридцать седьмом произошло много событий, и печальных – лишь малая часть. Остальные – приятные и хорошие».
В 1937-м огромная страна строила, созидала, ее жители надеялись на лучшее. Надо было только искоренить всех врагов, вредителей, перевоспитать лентяев и тунеядцев. В общем, все, как учили ВКП (б) и товарищ Сталин.
За границей наблюдали за Советским Союзом как за громадной лабораторией, где идет небывалый эксперимент над людьми. Было немало скептиков, недоверчивых. Но хватало и тех, кто верил в успех стратегии большевиков и превозносил Сталина. Например, писатель Анри Барбюс. Он несколько раз беседовал с руководителем СССР и в 1935 году опубликовал в Париже книгу под названием «Сталин. Человек, через которого раскрывается новый мир». Вскоре она была издана в СССР.
Книга сверкала панегириками в честь Сталина. Барбюс писал:
«Вот он – величайший и значительнейший из наших современников. Он ведет за собою 170 миллионов человек на 21 миллионе квадратных километров. Он соприкасается в работе с множеством людей. И все эти люди любят его, верят ему, нуждаются в нем, сплачиваются вокруг него, поддерживают его и выдвигают вперед. Во весь свой рост он возвышается над Европой и над Азией, над прошедшим и над будущим...»
Другой француз – Андре Жид написал книгу «Возвращение из СССР». О жителях страны Жид отзывался с искренней симпатией, но осмелился покритиковать советскую систему, при которой люди живут в тесноте и скученности, а в магазинах стоят огромные очереди даже за простыми вещами.
За свои взгляды француз был раскритикован советской прессой и общественностью. Да и некоторые писатели на Западе выразили возмущение его позицией. Среди критиков Жида оказались известные писатели Ромен Роллан и Лион Фейхтвангер. Вскоре последний сам стал собираться в Москву, чтобы снова увидеть первую в мире социалистическую страну своими глазами. Впервые он приезжал в коммунистическую Россию в 1929 году.
Перед его визитом по Москве гуляла маленькая, но с большим намеком частушка, сочиненная, по слухам, поэтом Михаилом Светловым. В ней были такие слова: «Стоит Фейхтвангер у дверей с каким-то странным видом, / Эх, как бы этот еврей не оказался Жидом». Это был намек на ожидания, которые могут не сбыться. То есть Фейхтвангер не обязательно станет рассыпаться в похвалах Советскому Союзу.
Однако опасения оказались напрасными – книга получилась такой, какой ее ждали в Кремле. Лишь одна фраза многого стоит: «Когда из этой гнетущей атмосферы изолгавшейся демократии и лицемерной гуманности попадаешь в чистый воздух Советского Союза, дышать становится легче...»
Фейхтвангер был или казался искренним. Ведь он работал над путевыми записками не в СССР, а за границей и никакого давления не испытывал. Писатель, наблюдая за жизнью чужой страны, смотрел и радовался: «Да, весь громадный город Москва дышал удовлетворением и согласием и, более того, – счастьем».
Фейхтвангер восторгался любовью к родине советских людей, их оптимизмом, добротой, отзывчивостью, любовью к чтению. Впрочем, в книге содержится и критика. Однако – легкая, дружеская. Фейхтвангер отмечал бюрократизм в учреждениях, толчею в трамваях, тяжелые жилищные условия людей. И – дефицит в магазинах,«некоторая безвкусность отдельных товаров». Но - оговаривался: «Многое, правда, опять-таки радует своей красивой формой, целесообразностью и дешевизной…»
Писатель хвалил Сталина, но – без благоговения и подобострастия. Отмечал скромность вождя, простоту, работоспособность. По словам Фейхтвангера, Сталину не нравился его культ – все эти бюсты, портреты, словословия. Но вождь относился к этому с иронией: «Народ у нас еще отстает по части общей культурности, поэтому выражение восторга получается такое».
Впрочем, Фейхтвангер отчасти и сам оправдывал культ Сталина. Мол, он дал народу еду, порядок, образование, стал творцом справедливой конституции. Выходит, вождь – символ процветания и мощи государства. Так почему народу его за это не благодарить?
Гость признавал, что диктатура Сталина существует. Но – своеобразная, какой ее лаконично описал один из собеседников: «Демократия – это господство народа, диктатура – господство одного человека. Но если этот человек является таким идеальным выразителем народа, как у нас, разве тогда демократия и диктатура не одно и то же?»
…Фейхтвангер писал о судебном процессе, который проходил в январе 1937 года, над членами «антисоветского троцкистского центра». В их числе были участники Октябрьской революции и бывшие ближайшие соратники Ленина и Сталина: Юрий Пятаков, Карл Радек, Григорий Сокольников и другие.
Писателю разрешили присутствовать в зале суда, и он верил всему, что происходило. Фейхтвангер писал, что «мои сомнения растворились, как соль в воде, под влиянием непосредственных впечатлений от того, что говорили подсудимые и как это они говорили. Если бы все это было вымышлено или подстроено, то я не знаю, что тогда значит правда…»
Сейчас это кажется странным. Но – объяснимым. Сталин очаровал, чуть ли не загипнотизировал гостя. Кстати, Фейхтвангер получил трехчасовую аудиенцию у вождя – далеко не каждому посетителю Кремля оказывалась такая честь. О беседе, состоявшейся 8 января 1937 года, на первой полосе сообщила «Правда».
Фейхтвангер был не первым, на кого руководитель СССР так сильно подействовал. Не зря же говорили, что у Сталина были блестящие актерские способности. Да и писатель оказался чересчур впечатлительным – проникся коммунистическими идеями, поверил в светлое будущее, вдохновился.
Значит, все-таки Фейхтвангер был искренним? Да, но искренность могла быть особого рода: меркантильной. Дело в том, что Фейхтвангер, спешно эмигрировав из нацистской Германии, потерял дом и все имущество. Почему бы ему не компенсировать потери?
Тем более много работать не пришлось – записки о жизни в СССР получились объемом меньше ста страниц. А гонорар наверняка Фейхтвангер получил неплохой. И не только за книгу «Москва, 1937», но и за романы, ранее опубликованные в Советском Союзе. Эти деньги, если и впрямь заплатили писателю, могли заметно облегчить его эмигрантскую жизнь.
Фейхтвангер на пути в Европу отправил телеграмму Сталину со станции Негорелое:
«Покидая Советский Союз, я чувствую потребность сказать Вам – достойному представителю советского народа, каким глубоким переживанием было для меня это путешествие в Вашу страну. Тот, кто изучает Вашу страну и Ваш народ без предубеждения, должен радостно восторгаться всем тем, что достигнуто за эти двадцать лет. Человеческий разум одержал здесь блестящую победу. Кто видел, с какой мощью и с каким умом Вы и Ваш народ защищаете и расширяете свои достижения, тот, покидая Советский Союз, полон счастливой уверенности, что нет на свете такой силы, которая смогла бы уничтожить осуществленный в Вашей стране социализм».
Одни при этих словах злорадно усмехнутся, на глазах у других заблестят слезы. А третьи не испытают никаких эмоций. Потому что они просто не знают, какой страной был СССР. Да и люди, которые в нем жили, уже многого не помнят…