Из цеха в лабораторию. Как плавильщик стал учёным
Защититься от излучения, источниками которых являются микроволновки и роутеры, помогут новые разработки.
Многие выпускники сейчас выбирают – в какой вуз подать документы? Стоит ли себя посвятить науке? На самом деле наука сейчас уже давно не некое отвлечённое понятие, а отличная возможность сделать настоящую карьеру.
В этом году лауреатом престижной премии Research Excellence Award Russia стал молодой учёный из ЮУрГУ, доктор химических наук, доцент Денис Винник. Премия приурочена к Году науки и технологий в России.
Путь учёного действительно был необычным. В юности он изучал насекомых, а затем выбрал металлургию, причём в студенческие каникулы работал в цехе крупнейшего завода. Сейчас же он работает над средствами защиты от электромагнитного излучения, создаёт монокристаллы, развивает прикладной проект по созданию сорбентов, способных помочь территориям, пострадавшим от промышленного загрязнения.
Был опыт работы ломиком
Эльдар Гизатуллин, АиФ-Челябинск: Правда ли, что изначально вы были увлечены биологией и лишь затем на первый план вышли химия и физика?
Денис Винник: Правда, у меня даже был микроскоп – изучал при его помощи всякую живность, пойманную в ближайших водоёмах. Но в девятом классе в качестве предмета по выбору взял экзамен по химии. Всё это потом пригодилось позднее, когда выбрал нынешнее направление.
Кстати, у меня есть, что называется, и практический опыт работы с металлами. Я ведь не сразу пошёл в науку, а поработал на ЧЭМК – в студенческие летние каникулы и некоторое время обучения в аспирантуре был плавильщиком в металлургических цехах – в пятом и седьмом.
Это, конечно, не в кабинете в рубашке сидеть – работа тяжёлая физически. Было сложно, когда и на улице жарко, а в цехе тем более. В седьмом цехе легче было, он оснащен разливочными машинами, а вот в пятом металл разливают в чугунные изложницы. Там с ломиками плавильщики бегают. Зато набрался практического опыта, да и деньги тогда неплохие платили.
- Вы закончили языковой лицей. Наверное, английский язык помог знакомиться с зарубежными публикациями, общаться с коллегами?
- Конечно, знание английского языка помогает. Но лицей (сегодня - гимназия № 93 г. Челябинска имени Александра Фомича Гелича) в первую очередь помог в том, что сформировал мировоззрение, что называется, расширил границы, дал возможность принимать участие в различных дополнительных мероприятиях. А язык пригодился и тогда, когда я участвовал в программе «Work and travel», работал в США. И позднее, в работе в зарубежными коллегами.
- Не было соблазна остаться, как у многих студентов?
- Знаете, я не нашёл там для себя интересных альтернатив. Здесь я учился в вузе мирового уровня, чувствовал потенциал развития здесь, а там, на тот момент, имел возможность поступить в какой-нибудь колледж весьма среднего уровня. Так что я всё взвесил и в итоге, как оказалось, не прогадал.
Помочь Карабашу и не только
- Если объяснить простым языком, в чём заключается суть ваших научных разработок?
- Научная работа сегодня – работа командная. Направлений работы нашей группы несколько. Основное – магнитные материалы на основе оксидов железа сложного состава - ферриты. Сама структура минерала магнетоплюмбита была открыта еще в прошлом веке. После этого был создан синтетический аналог. Потом этот материал стали использовать для изготовления магнитов и для хранения и записи информации – кассет, дисков, жёстких дисков.
Но сейчас более актуальны микроволновые свойства материала – защита от электромагнитного излучения. Плотность такого излучения возрастает с каждым годом. Вокруг нас огромное количество приборов: микроволновки, роутеры и так далее.
- Получается, это действительно опасно? Это не байка?
- Я не специалист в области медицины (хоть и доктор), но Всемирная организация здравоохранения акцентирует внимание на этой угрозе.
Другое направление – выращивание монокристаллов, которые необходимы для технических точных камней и приборов, где есть трение. Это, например, любые приборы учёта. Кроме того, мы занимаемся материалами, которые позволяют преобразовать механическую энергию в электрическую, что перспективно для развития «зелёной энергетики».
Наконец, уже в рамках кафедры «Материаловедение и физико-химия материалов» мы создаём сорбент для решения проблем с тяжёлыми металлами, радионуклидами. Речь идёт о сорбенте, который можно использовать на крупных предприятиях промышленных регионов.
- Этот сорбент можно использовать для очистки загрязнённых территорий – скажем, в Карабаше?
- Некоторое время назад о таких разработках на предприятиях и слышать не хотели, а сейчас проявляют интерес. Мы уже проводим лабораторные испытания на объектах заказчиков. Сорбент, например, можно будет использовать для очистки Рыжего ручья под Карабашом. Задача сложная, но преимущества материала в том, что утилизировать после сорбент не нужно – он не становится в свою очередь загрязнителем.
Не уговаривать, но мотивировать
- Вы, вероятно, не случайно в каждом случае говорили о практическом применении...
- Уже ушло время, когда учёный мог работать в лаборатории сам по себе над решением ему одному интересных задач. Сегодня развитие научного партнерства и академическая мобильность являются обязательными условиями научной работы. Чтобы эта работа была эффективной, нужно развивать связи и внутри вуза, и шире. В некоторых наших вузах и научных организациях до сих пор есть случаи, когда учёный работает, а через стенку ничего о его разработках не знают – мы стараемся от этого уйти. Сейчас мы сотрудничаем с различными центрами материаловедения. Приоритетным для нас является развитие сотрудничества в рамках консорциума с Институтами Уральского отделения наук – Институтом металлургии, Институтом физики металлов, Институтом химии твердого тела. С точки зрения роста кристаллов и исследования их структуры и свойств нам интересно сотрудничество с коллегами в Сибири (Институт геологии и минералогии, Институт физики полупроводников). Безусловно, мы развиваем сотрудничество с ведущими центрами Москвы и Санкт-Петербурга, а также с зарубежными коллегами.
- А было ли так, что видите – студент очень талантливый, но в науку идти не хочет? Стараетесь ли уговорить?
- Мы, конечно, стараемся, чтобы перспективные ребята остались в аспирантуре. Для этого на кафедре созданы все условия. Мы постепенно вовлекаем студентов в научную работу. Показываем варианты и траектории их индивидуального развития. Но уговорами тут не поможешь. Есть целая система мотивации. На основе личных достижений каждого студента два раза в год формируются рейтинги лучших студентов и аспирантов. Успешные студенты и аспиранты могут получать повышенную стипендию – до 30 тысяч рублей.
- Бывают ли одарённые троечники? Например, вы понимаете, что он гений, но в узкой области, а другие предметы оставляет без внимания?
- Меня интересует, прежде всего, увлечённость научной работой. Есть, конечно, ребята, которые не понимают значимости отдельных дисциплин. Но для получения повышенной стипендии они должны не только иметь «личные достижения», но и хорошо учиться (без троек). Повторюсь, уговаривать не надо – надо просто показать альтернативные пути развития. Если студент работает увлечённо, то он и повышает свою квалификацию, и имеет дополнительное финансирование. А если кто-то хочет уйти – это тоже хорошо, пусть найдут условия лучше. На самом деле в науке сейчас можно зарабатывать, и интерес производства к разработкам усиливается.
Поверьте, когда я был аспирантом, не было таких хороших условий, как сегодня. У нас в вузе создали НИИ перспективных материалов и ресурсосберегающих технологий – там действует уже 12 лабораторий. Такая структура позволяет эффективно развивать научные проекты и при этом даёт возможность привлекать молодежь – студентов для решения проектных задач, что является уже образовательной задачей. Информация о возможностях работы в научных группах распространяется среди студентов и даже абитуриентов. Самые активные проявляют инициативу – приходят на работу в лаборатории сразу после поступления в вуз.
- Значит, возможности есть не только в столице?
- Знаете, когда заходит речь о грантах, конкурсах, приходится слышать: «Да это бесполезно, все деньги Москва забирает!». А когда приезжаешь в Москву, общаешься со столичными учёными, те говорят: «Да все деньги в регионы уходят!».
Так что я не сказал бы, что заниматься наукой в Москве или в Питере проще – там выше концентрация вузов и научных организаций, поэтому и победителей конкурсов из столицы больше. Но у нас в ЮУрГУ есть все возможности для профессионального развития на мировом уровне.