Директор лицея опроверг пользу обновления курса ОБЖ на фоне событий в Казани
Стандартной школьной программы по безопасности жизнедеятельности и плановых эвакуационных учений в случае пожара уже недостаточно для того, чтобы обезопасить учеников и персонал учебных заведений. Возможно, ученикам стоит проводить дополнительный инструктаж на случай нападения школьных стрелков.
Только в 2018 году в России произошло три эпизода нападений на школьников и студентов — в Перми, в Улан-Удэ и Керчи. Были и другие случаи. Спустя три года ситуация повторилась — 11 мая в Казани 19-летний молодой человек зашел в свою бывшую школу с оружием и начал стрелять по сотрудникам и детям, в результате чего, по официальным данным, пострадали около 30 человек.
Это в очередной раз подтверждает необходимость в усилении безопасности на территории учебных заведений. Однако включение дополнительных инструкций в курс ОБЖ на случай нападения в школах — самая неэффективная мера, считает директор петербургского лицея №369, член регионального штаба ОНФ Константин Тхостов в беседе с изданием «Слово и Дело».
«Дело в том, что в программу обучения можно вносить какие угодно дополнения. Но здесь зеркальная ситуация с тем, как детей учат соблюдению безопасности на дорогах. К сожалению, они как попадали под машины, так и продолжают попадать. И вовсе не из-за того, что не знают, где можно и нельзя переходить дорогу».
Даже при том, что школьники выбирают безопасные переходы, начинают движение на зеленый свет и предпринимают прочие меры предосторожности, статистика ДТП от этого не меняется. Потому что уровень безответственности в обществе — вылетающие на красный свет автомобили — к сожалению, не снижается, считает директор лицея.
«Все, что связано с безопасностью детей — это удел взрослых», — подчеркнул Константин Тхостов. — «Поэтому здесь нужно спрашивать с того, насколько ответственно мы, взрослые, относимся к самому дорогому, что есть у государства — к нашим детям. И насколько мы ответственны в организации их безопасности».
Проблема в Казани имеет сразу несколько проблем, которые до сих пор не были решены и привели к такому исходу. Первая — регулируемость оборота огнестрельного оружия в обществе. Директору не понятно, как огнестрел мог попасть в руки 19-летнего молодого человека.
«19 лет — мне кажется, это совсем не тот возраст, когда можно идти и покупать оружие, не вызывая вопросов у тех, кто его а — продает, и б — проводит медобследование. Если мы вернемся к трагедии в Москве, когда школьник взял ружье из сейфа у отца, у меня возникает вопрос: "Что же, Москва — такой охотничий край?". Для чего нужно было хранить оружие в собственном доме?»
В 2014 году в одной из столичных школ девятиклассник открыл стрельбу из отцовского ружья, уже после того как на входе в учебное заведение были установлены турникеты. Охранник его не пропустил — тогда подросток наставил на него ружье. Мужчина успел нажать тревожную кнопку, но впустил школьника внутрь, в результате чего погибли учитель географии и прибывший на место старший сержант полиции, другой полицейский был ранен в грудь и плечо.
От гражданской безответственности взрослых страдают дети. Даже в случае с нападением казанского стрелка можно было обойтись меньшей кровью, предполагает директор лицея. По пути к гимназии Ильназ Галявиев шел, свободно размахивая оружием, на пути он успел встретить как минимум двух прохожих — и даже поздоровался с ними. Вероятно, ни один из этих людей не позвонил в полицию.
«Сколько бы мы не учили детей безопасности, но пока мы не поймем, что их безопасность зависит от каждого из нас, ничего путного не выйдет. А в школьный курс можно ввести все что угодно — дети осилят все. Проблема не в них — нужно начинать с нас».
В учебных заведениях только у взрослых есть доступ к тревожной кнопке. Эти кнопки находятся в нескольких местах по школе, об их расположении знает только персонал, тревожные сигналы дублируются из независимых друг от друга мест. В Казани вахтер, даже получив ранение, успел нажать на тревожную кнопку, чем, вполне возможно, успел спасти большое количество жизней.
По теме: Судебный эксперт объяснил, почему медобследования для покупки оружия не всегда эффективны