Свяжи себе жизнь. Звериный доктор из донского хутора вяжет пледы и шали

Алексею Гуляеву 39 лет. Пятнадцать из них он лечит животных, а тридцать – вяжет: салфетки и пледы, шали и шарфы. Вязка классическая, тамбурная, ажурная. Алексей – участник множества профессиональных конкурсов, а в прошлом году его плед «звезда» стал победителем чемпионата по креативному вязанию в номинации «большое вязание». Наш корреспондент отправилась в хутор Кочетовка Каменского района, чтобы вживую увидеть работы мастера и поговорить о жизни талантливого человека в глубинке.

Приходи к нему лечиться и корова, и волчица

Дорога в Кочетовку бежит между холмов и степей: от Каменска до Глубокого, от Глубокого до Кочетовки. Места многолюдные, но ближе к хутору жизнь замирает – остаётся только ветер. Он гоняет клубы пыли и вырывает у меня из рук бумажку с адресом Алексея Гуляева. Приходится спрашивать у местных. Оказалось, Алексея здесь знают все. И в первую очередь как ветеринара: у кого ночью корова отелилась и слегла, у кого коза что-то не то съела или кошка неудачно упала – сразу к нему. Едут и из Кочетовки, и из окрестных хуторов.

Светлана Ломакина, «АиФ-Ростов»: Люди вас хвалят как ветеринара. Пока искала дом, несколько историй выслушала,

Алексей Гуляев: Правда? Я-то думал, что у нас с приходом интернета многие сами себе ветеринары: начитаются советов и начинают лечить животных, иногда такими способами, что даже рассказывать страшно. Меня приглашают, когда сами не справляются или уже сделать ничего нельзя.

– Наверное, с детства хотели стать ветеринаром?

– Нет, не хотел. Но я же вырос в селе, ухаживал за животными, как все хуторские дети. И когда окончил школу, родители отвезли меня в Персияновку, в Донской аграрный университет, факультет ветеринарной медицины, сказали учиться, вот я и учился. Не очень хорошо, если честно, а куда деваться. Потом вернулся домой и началась практика: поскольку животных мне жалко и чему-то я всё-таки научился, стал помогать, добирал знания уже во время работы. За годы наработал опыт. Наверное, поэтому люди и отзываются обо мне так. Хотя, если честно, ветеринария – это не моё.

– Я сейчас на вас смотрю и тоже несколько обескуражена: у вас хорошая стрижка, вы стильно одеты. Кольца на руках красивые, ухоженный. Совсем вы не похожи на ветеринара...

– Сейчас совсем не ухоженный, – Алексей краснеет. – Времени на себя остаётся очень мало. Встаю в двадцать минут пятого: у меня четыре коровы, десять телят, гусей под сотню, куры, утки. Раньше, пока была работа, такого большого хозяйства не было. После института как молодого специалиста меня поставили заведующим МТФ, но тогда уже ферма была на грани закрытия. Животных мало, и дальше всё шло хуже и хуже, а когда дошло до того, что мне предложили остаться сторожем, я психанул и ушёл.

На крючке

Вязанием Алексей увлёкся, когда ему было семь лет: пришёл с родителями в гости и там увидел коврики, собранные из тряпок. Загорелся идеей собрать такой же, но крючков не было. Пробовал учиться вязать на кисточках (спицы тоже взять было негде), опять не пошло. Тогда сам смастерил деревянный крючок – тот вязал плохо, но хоть что-то. Глядя на усердие племянника, дядя выковал ему крючок. Он вышел таким тяжёлым, что за рукоделием можно было и мышцы подкачать. А потом соседка подарила крючок настоящий, из магазина: такой удобный и лёгкий, что можно было вязать хоть ночи напролёт.

Когда Лёша перешёл в четвёртый класс и после начальной хуторской школы начал ездить в поселковую, ему открылось ещё одно чудо большого мира: журналы по вязанию. В них были схемы и узоры, которые бы сам мальчик никогда не придумал. И вот тут-то он и «развязался» по полной: салфетки, накидки, декоративные штучки.

Что-то дарил, что-то перевязывал; родители и старший брат смотрели на увлечение Гуляева-среднего снисходительно, а младшая сестра тоже зависала над страницами с тайными шифрами вязальщиков.

– Но сестру вязание не затянуло, а я занимаюсь по сей день. Почему-то вещи, которые надо вязать по выкройке – свитера, юбки, не люблю.

Мы разговариваем, а руки Алексея мелькают быстро-быстро, он даже не смотрит на крючок.

– Это как вариант психотерапии? Мелкая моторика, разгружается мозг.

– Ну, может быть. Я никогда об этом не думал. Просто нравится, вот и вяжу: связал, отложил и за новое берусь. Сейчас, когда есть интернет, можно найти какой-то сложный узор и поставить себе задачу: смогу или нет? Нитки беру, какие есть у нас на рынке, поэтому бывают такие нестандартные цветовые сочетания. В этом тоже особенность моих работ.

Узелок завяжется, узелок развяжется

Несколько лет назад Кочетовский ДК попросили представить на конкурсе рукодельников местных талантов, директор дома культуры, предложила выставить работы Алексея. И началось: выставки районные, городские, областные. А в прошлом году из-за пандемии, когда состязания перешли в онлайн, Алексей вышел на всероссийский уровень. Третье место в конкурсе креативного вязания – это уже показатель.

Когда была возможность выезжать и Гуляев представлял свои работы сам, посетители у его стола ахали: во-первых, мужчины-вязальщики – история уникальная, Алексей ни разу коллегу своего пола не встречал; во-вторых, работы у него довольно сложные; ну, а третье – одевается он так, что мимо не пройдёшь. Вот и останавливаются: расспрашивают, иногда что-то покупают. Пледы и шали хорошо берут иностранцы или жители крупных городов. Цену Алексей ставит невысокую – просить за свою работу столько, сколько она и должна стоить, ему стыдно.

– Поклонницы у вас есть?

– Есть, они же и ученицы. Две бабушки из нашего хутора: Тамара Ивановна и Зоя Валентиновна. Свяжу что-то новое, покажу им, просят: «И нас научи». Собираемся вечером у кого-нибудь из них, разговариваем и вяжем.

– О чём разговариваете?

– О сельской жизни, о хозяйстве – вопросы какие-то, если есть, задают. Но чаще всего пытаются меня сватать.

– Не поддаётесь?

– Так не за кого. И сейчас у меня не самое простое время: мама тяжело болеет. Я ухаживаю, кормлю, смешу, стараюсь как-то её поддерживать. У неё сахарный диабет и все сопутствующие осложнения: она в инвалидном кресле уже, видит плохо, возим на гемодиализ три раза в неделю... Пока мне ни до чего: вот на заказ плед взял, и уже какой месяц не могу закончить – сегодня списывался с женщиной, извинялся. Она говорит, что всё понимает, хотя мне стыдно.

Из-за мамы же Алексей не уезжает в Подмосковье. Туда его давно зазывает местный фермер, у него экохозяйство. Гуляев как-то уже ездил на время, сработались – фермер зазывает на ПМЖ. Лёша пока держит это в голове, но больше его привлекает другое: мечтает, что помимо ветеринарного направления сможет развивать и творчество – всё-таки Москва рядом. Он как-то отдавал в Подмосковье на выставку свои пледы и покрывала – ни одно домой не вернулось: хвалили, просили ещё.

– А если бы вам выпала возможность заново выучиться? Сегодня же можно и заочно: факультет дизайна, мастер-классы, конкурсы – в интернете всё есть.

– Пока мне не до того. Но дальше буду думать. Это раньше в сорок лет жизнь уже заканчивалась, а теперь можно попробовать её повернуть. Если бы мне сегодня предложили поступить, куда я хочу, занимался бы музыкой, хореографией или дизайном. Короче, выбрал бы что-то красивое и для души.

– А если бы вы сегодняшний встретили себя же десятилетнего. Что бы сказали?

– Не бойся. Никогда ничего не бойся и вяжи свою жизнь.