Андрей Кортунов: «У Байдена наверняка возникнет больше проблем с Турцией»
К каким сюрпризам от США готовится России и почему война в Карабахе может разжечь вооруженные конфликты в странах бывшего СССР
«В России хорошо помнят неоднозначную роль, которую Турция всегда играла на Северном Кавказе. А перспектива потока сирийских наемников в регион вообще грозит свести на нет успехи военной операции в Сирии», — считает глава российского совета по международным делам Андрей Кортунов. Он рассказал «БИЗНЕС Online» о том, что главная проблема США вовсе не в «эффекте Трампа», и поделился мыслями, какими будут первые внешнеполитические шаги демократов и почему Москве не стоит почивать на лаврах карабахского миротворца.
«ЕСЛИ ТРАМП ПРИЗНАЕТ ПОРАЖЕНИЕ И НАЧНЕТ РАБОТАТЬ НА ПЕРСПЕКТИВУ, ТО МОЖЕТ ОСТАТЬСЯ ОЧЕНЬ ВЛИЯТЕЛЬНЫМ ПОЛИТИКОМ»
— Андрей Вадимович, подводя итоги выборов в США, как вы считаете, Байден честно победил или Трамп прав, что у него украли победу? Почему он проиграл?
— Честно выиграл Байден или нет, в юридическом смысле слова пока сказать трудно — судебные процессы по выборам еще не завершены. Но в политическом смысле слова, наверное, все-таки нечестно. Прежде всего потому, что условия избирательной кампании в США изначально являлись очевидно неравными. Байдену было намного легче и комфортнее вести эту кампанию — его поддерживал фактически весь американский истеблишмент. А Трампу противостояли не только демократы, но и многочисленные оппоненты в рядах Республиканской партии. Против Трампа работала практически вся система американских СМИ, значительная часть крупного бизнеса, против него боролись знаковые фигуры американского шоу-бизнеса и массовой культуры. Байден собрал практически в 2 раза больше денег на выборы, чем Трамп.
Конечно, силы были явно неравны. В этом смысле удивление вызывает не то, что Трамп проиграл, а то, что он проиграл с таким минимальным разрывом, и то, что борьба продолжалась так долго. Наверняка демократам пришлось прибегнуть к каким-то ухищрениям для того, чтобы добиться перевеса в колеблющихся штатах. Мы, конечно, до сих пор не знаем, как это было сделано, и у многих есть сомнения, что подобное сделали полностью честно. Но мы видим, что разрыв в данных штатах составил где-то 2 процента, где-то — 1 процент, где-то — вообще десятые доли процента. В каком-то смысле это можно считать успехом Трампа, поскольку после выборов 2016 года многие считали, что его победа — чистая случайность, что в 2020-м он потерпит сокрушительное поражение и второй раз Америка его вообще не поддержит, убедившись в его полной несостоятельности. Но такая точка зрения оказалась неверной. В условиях, когда против Трампа целенаправленно работала огромная машина американского политического истеблишмента под лозунгом «Патронов не жалеть!», он все-таки получил около половины голосов. Кстати, Трамп набрал сейчас больше, чем в 2016 году.
— Что сегодня двигает Трампом? Как думаете, он на самом деле не признает победу Байдена или пытается сохранить хорошую мину при плохой игре?
— Вопрос в том, что считать хорошей миной при плохой игре. Многие, наверное, скажут, что достойнее было бы признать поражение, отказаться от попыток оспорить результаты выборов и начать готовиться к тому, чтобы взять реванш. Необязательно самому баллотироваться на следующих выборах, хотя американская Конституция такое разрешает и Трамп пока вполне может претендовать на то, чтобы его выдвинули от Республиканской партии в 2024 году. Но если для Трампа важнее его идеи и программа, которые, как он считает, ему не дали до конца реализовать, то, конечно, он мог бы стать естественным центром консолидации всех недовольных. Их, наверное, будет все больше и больше по мере неизбежного разочарования в Байдене и его команде. Очевидно, что Байдену предстоит решать очень нелегкие задачи в экономике и социальной сфере и свои предвыборные обещания он едва ли выполнит в полном объеме. Значит, будут недовольные, критика, обвинения в обмане избирателей. Если Трамп сейчас признает поражение и начнет работать на перспективу, то он может остаться очень влиятельным политиком с определенным будущим. Ведь «трамписты» никуда не делись. У Трампа есть свои рычаги воздействия на социальные сети, армия активистов, свое телевидение, которое он может задействовать.
Что такое сейчас для Трампа уйти достойно? Скандалить, эпатировать публику, продолжать настаивать на пересчете голосов или попытаться перегруппировать свои силы и дать еще один «последний и решительный» бой демократам и вообще политическому истеблишменту? Наверное, эмоционально и психологически Трампу очень трудно смириться с поражением, когда победа находилась буквально рядом и выскользнула прямо из рук. Но, если отвлечься от личных амбиций, ему сейчас важно было бы сохранить ядро своих сторонников и продолжать борьбу. Наступят и промежуточные выборы через два года, и президентские через четыре. Трамп проиграл одну битву, но необязательно окончательно проиграл свою войну. Если посмотреть биографию 45-го президента, нельзя сказать, что он шел от победы к победе. У него имелись разные эпизоды в бизнесе, он оказывался несколько раз банкротом, но всегда восставал из пепла и продолжал свою борьбу. И если бы я был советником Трампа, я бы ему предложил именно такой вариант. Но, возможно, мы чего-то не знаем и у него в рукаве есть козыри, которые он скоро предъявит, и, может быть, еще не все для него потеряно на этих выборах. Хотя со стороны очень трудно представить, что итоги выборов будут пересмотрены.
— Значит, Трамп, покинув Белый дом, все равно может остаться в политике, а в 2024 году еще раз попытать удачу и выставить свою кандидатуру на выборах президента?
— Самый главный итог выборов США даже не победа Байдена, а констатация того, что Америка по-прежнему расколота. Как она была расколота четыре года назад, так и осталась. Этот раскол даже углубился. Кто бы в итоге ни победил, американская политическая система проиграла, потому что она продемонстрировала неспособность достичь взаимоприемлемого политического компромисса. Политические институты с данной задачей не справились, и поэтому они теряют легитимность. «Трампизм» как социально-политическое явление уже никуда не уйдет, он будет фактором американской жизни. Политическая борьба, которую мы наблюдали на протяжении четырех лет, приобрела гротескные формы, когда оппоненты переходили на личности, сливали компромат друг на друга, заметно снизился уровень политического дискурса. Все эти тенденции пока не преодолены. И они затруднят работу любому президенту: демократу или республиканцу, левому или правому. Системный кризис, который начался в США несколько лет назад, пока не преодолен и, по всей видимости, будет углубляться.
«ДЕЛО ДАЖЕ НЕ В «ЭФФЕКТЕ ТРАМПА», А В ТОМ, ЧТО ДВУХПАРТИЙНАЯ СИСТЕМА США НАЧИНАЕТ ДАВАТЬ СБОИ»
— Вы считаете, что Байдену, администрации демократов не удастся преодолеть раскол в американском обществе, как он обещает? И конфронтация может даже усилиться, так как «трамписты» не хотят признавать победу демократов? Хотя раньше в США после выборов, кто бы ни победил, в обществен наступало согласие?
— Возможно, через какое-то время страсти несколько поулягутся, Байдена признают президентом, произойдет смена караула в федеральном правительстве, заработает новая администрация. Но это не значит, что американское общество воссоединится. Значительная его часть будет по-прежнему крайне негативно относиться к программе Байдена, и у него возникнут серьезные проблемы даже внутри собственной партии. У демократов сегодня доминируют центристы, группировки кланов Обамы и Клинтонов. Но у демократов есть и левые — от умудренного Берни Сандерса до молодых конгрессменов, — которые сейчас активно толкают партию влево. И в ходе выборов Байден взял на себя обязательство учитывать требования левого крыла. То есть демократы, скорее всего, будут вынуждены дрейфовать влево. А республиканцы, напротив, уже давно дрейфуют вправо. Республиканцы обвиняют демократов, что те хотят строить в стране социализм, что демократы отказываются от свободы во имя равенства, что они позволяют слабым эксплуатировать сильных и т. д. Обратите внимание, Байден-то выиграл, а вот на выборах в Конгресс демократы не очень хорошо себя показали. Республиканцы сохраняют большинство в сенате и даже несколько укрепляют свои позиции в палате представителей. Триумф демократической партии, который многие эксперты предсказывали, не состоялся. Это означает, что в США будет разделенное правление. И вполне возможно, что консервативный сенат будет торпедировать социальные инициативы, которые станут выдвигать демократы в исполнительной власти. Например, большие новые программы федеральных вливаний в американскую экономику, программы прямой финансовой поддержки населения сейчас оказываются под вопросом. И дело даже не в «эффекте Трампа», а в том, что двухпартийная система, которая раньше работала как качели, начинает давать сбои. Система идет вразнос. Мы, конечно, всего не знаем о внутреннем положении в США. Байден — человек опытный, он много лет провел в Вашингтоне, может, он найдет какие-то устраивающие всех компромиссы. Но объективные тенденции пока указывают на дальнейшую поляризацию, а не на консолидацию американского общества.
Это, наверное, главная опасность для США — более серьезная, чем эпидемия коронавируса или китайский вызов. При сохранении или углублении поляризации, мы, скорее всего, увидим продолжение всех тех негативных процессов, которые протекали в США в последние годы. Как с этим справится Байден, мне пока не вполне понятно. Все-таки он не молодой политик, который мог бы за счет свой энергии и харизмы многого достичь. При всем своем обширном опыте, он не очень яркий человек, да и возраст тоже накладывает свои ограничения. Многое, конечно, будет зависеть от команды Байдена, поскольку он, скорее всего, решит делегировать значительную часть своих полномочий членам кабинета. Неизвестно, какую роль будет играть вице-президент — Камала Харрис тоже своеобразная фигура в американской политике, к ней относятся очень по-разному. В целом, если кто-то думает, что главное было свалить Трампа, а потом все само собой наладится, то это мнение ошибочно.
— Может ли Трамп в оставшееся до инаугурации время попытаться насолить демократам и во внутренней политике, и во внешней?
— В принципе какие-то возможности у Трампа есть. Например, когда уходил Обама 4 года назад, одно из последних его решений было выдворение большой группы российских дипломатов из США буквально накануне Нового года. Тогда Путин не стал на это решение отвечать зеркально, а, напротив, пригласил детей американских дипломатов в Москве на кремлевскую новогоднюю ёлку. Подобные сюрпризы возможны и сейчас. Тем более что американцы в любом случае должны ввести новый санкционный пакет в связи с инцидентом Навального. В отличие от европейцев, они его пока не ввели. Но мне кажется, что если Трамп попытается преподнести какие-то сюрпризы Америке и мировому сообществу в ближайшие два месяца, то вряд ли это будут враждебные шаги в отношении России. Думаю, что, скорее всего, это будут акции в отношении Ирана. Вспомните убийство генерала Сулеймани в начале года по распоряжению Трампа, которое стало неожиданным для многих. Он и сейчас может попытаться зафиксировать некие принципиальные для себя позиции США, которые следующему президенту будет трудно изменить. Но мы должны понимать, что Трамп не может опереться на Конгресс, и его самые экзотические внешнеполитические шаги законодатели не поддержат. А если говорить о каких-то президентских декретах, то Байден уже заявил, что многие из них он отменит, как только придет к власти. Поэтому активность на протяжении последних месяцев администрации Трампа может быть во многом сведена на нет последующими решениями его приемника.
Но уже сегодня очевидно, что переходный период будет более сложным, чем обычно. Команда Байдена вряд ли может рассчитывать на активное сотрудничество с уходящей командой Трампа. Я предвижу многие сложности с передачей дел, с обеспечением преемственности внешней политики США. Страсти по-прежнему накалены, а личные отношения между «уходящими» и «приходящими» в большинстве случаев плохие. Не исключено, что чиновники-республиканцы будут стремиться не помочь своим сменщикам, а, напротив, в чем-то затруднить работу последним, чтобы сложнее было развернуть вспять то, что было сделано при Трампе. Но если говорить о российско-американских отношениях, то самый главный вопрос из числа срочных — это продление договора СНВ-3. Чем ближе мы оказываемся к концу января, тем меньше возможностей у уходящей администрации принять решения в этой сфере.
— Байден обещает решить вопрос по СНВ-3.
— Да, но не совсем понятно, что он именно обещает. То ли просто продлить договор СНВ-3 без каких-либо дополнительных условий, или все-таки попытаться добиться от России каких-то новых уступок. Продлить его на 5 лет, как положено, или на 1 год, как многие предлагали в последнее время. Там есть много нюансов. Но очевидно то, что контроль над вооружениями — одна из немногих сфер, в которых Байден будет занимать более конструктивную позицию, чем Трамп.
«ПРОФЕССИОНАЛИЗМ БАЙДЕНА ВРЯД ЛИ ЕМУ ПОМОЖЕТ СТАТЬ СИЛЬНЫМ ПРЕЗИДЕНТОМ»
— Вы заранее писали, что Байден будет слабым президентом, но отмечали его большой опыт во внешней политике, понимание европейских реалий, предрасположенность к компромиссам.
— Одно другому не противоречит. Конечно, Байден более профессионален, у него значительно больше опыта и во внешней политике, и в политике в целом. Наверное, он постарается быть более последовательным и предсказуемым, чем Трамп. Но это не означает, что Байден станет сильным президентом. Мы с вами говорили о том, что Америка по-прежнему расколота, и это объективно ослабляет в том числе и президента как лидера внешней политики. Когда президент не может опереться на Конгресс, когда ему постоянно вставляют палки в колеса, трудно обеспечить внешнеполитическую последовательность. Например, мы с вами говорили о контроле над вооружениями. Если предположить, что произойдет чудо и Байден сможет договориться с Путиным о совершенно замечательном соглашении, я вполне допускаю, что любой такой договор могут встретить в штыки в сенате, где это соглашение надо ратифицировать. По американскому законодательству договор о сокращении вооружений должен получить одобрение двух третей голосов в сенате. А это значит, что за него должны проголосовать не только все сенаторы-демократы, но и значительная часть республиканцев. Сможет ли Байден перетянуть на свою сторону республиканцев, совершенно не очевидно. Они могут выступить против договора не потому, что договор им не нравится, а потому что документ исходит от Байдена. И таких случаев будет очень много. Все, что касается внешнеторговых переговоров, позиции США по отношению к международным организациям, использования американских вооруженных сил за рубежом, будет предметом острой внутриполитической борьбы. У президента Америки, конечно, большие полномочия, но он все-таки не всесилен. Систему сдержек и противовесов, принцип разделения властей пока никто не отменял. И если начнется отчаянная война по принципиальным внутриполитическим вопросам, то она неизбежно затронет и внешнюю политику. Тут профессионализм Байдена вряд ли ему поможет стать сильным президентом.
— Но президенту США не обязательно все свои решения по международным вопросам согласовывать с Конгрессом?
— Да. И при Байдене США могут вернуться и в ВОЗ, и в ЮНЕСКО, и в Совет ООН по правам человека. То есть в те организации, из которых в последние годы вышли. Здесь достаточно решения президента. Но когда речь идет о крупных соглашениях, скажем, таких как ТТП (Транстихооакеанское партнерство), то тут решения одного президента недостаточно, потому что эти решения затрагивают большие сектора американской экономики. И в Конгрессе представлены отдельные штаты, графства, города, которые могут либо выиграть, либо проиграть от этого соглашения. Естественно, представители штатов и городов будут требовать, чтобы их мнение было учтено. Провести решение через Конгресс будет непросто. Или такой вопрос. Допустим, Байден и его команда захотят вернуться в многостороннее соглашение по ядерной программе Ирана. Что это значит? Просто возвращаться в старое соглашение или попытаться его обновить? Все-таки прошло много лет с момента его заключения, и республиканцы могут заявить: мы можем вернуться, но с учетом каких-то дополнительных условий. А это означает, что вопрос автоматически переносится в Конгресс, и там соглашение рассматривается уже как новое. Юридически Конгресс не всегда обязан вмешиваться, не всегда это требуется по закону, но политически крупные международные договоренности не могут пройти без внимания законодательной власти. Вспомним договор о РСМД (о ракетах средней и меньшей дальности), из которого США вышли в прошлом году. Понятно, что с Конгрессом Трамп не очень консультировался по этому вопросу. А Конгресс взял и в бюджете 2020 года запретил использовать деньги на разработку, закупку или размещение нового поколения ракет средней дальности в Европе. Фактически он наложил вето на решение исполнительной власти, хотя формально решение о выходе из договора через Конгресс не проходило. В случае каких-то крупных договоренностей законодательная власть свое слово сказать просто обязана.
«КУДА ПОВЕДЕТ СТРАНУ КАМАЛА ХАРРИС, ЕСЛИ ВДРУГ СТАНЕТ ПРЕЗИДЕНТОМ, ТОЧНО НИКТО НЕ ЗНАЕТ»
— Каким бы ни был Байден, Камала Харрис точно яркая фигура. Сейчас много разговоров о том, что она всем будет заправлять, а за ней стоит Обама.
— Что касается Камалы Харрис, к ней вообще в США отношение более чем неоднозначное. И многие на выборах голосовали за Трампа именно из-за страха того, что в силу возрастных особенностей и состояния здоровья Байдена, Камала скоро может оказаться следующим президентом страны. Ее послужной список, ее работа в правоохранительных органах Калифорнии, ее личные качества и публичные высказывания воспринимаются по-разному. Куда поведет страну Камала Харрис, если вдруг станет президентом, точно никто не знает. То ли она будет склоняться к политическому центру, воспроизводить базовые установки администрации Обамы и Клинтона, то ли начнет сдвигать демократическую партию влево, ближе к программных позициям Берни Сандерса. И то, и другое сопряжено с рисками — и для самой Харрис, и для страны в целом. Если Камала Харрис будет идти по пути Билла Клинтона и Барака Обамы, то это станет повторением пройденного, возвращением назад, что будет вызывать отторжение у наиболее молодой и энергичной части сторонников демократов. А если она будет следовать заветам Берни Сандерса, то она оттолкнет от себя центристов и усилит тех же «трампистов», считающих, что демократы ведут Америку к социализму. В любом случае, ей будет трудно. Байдену тоже будет трудно, но он человек более известный и более понятный и для своих сторонников, и для своих оппонентов. А каким президентом может стать Камала Харрис, этого пока никто не знает.
— Камала Харрис говорила, что ее кумир — Обама. Это что-то значит? Она не будет полностью управляемой Обамой?
— Если послушать высказывания Камалы Харрис и озвученные ею позиции во время избирательной кампании, то она, конечно же, ориентируется больше на Барака Обаму, чем на Берни Сандерса. Отнести ее к романтичным левым демократам язык не поворачивается. Она слишком прагматична и слишком ориентирована на карьеру. Но наследие Обамы тоже воспринимается по-разному. Для Трампа и людей, стоящих за ним, Обама — это пример того, каким не должен быть американский президент. В годы Обамы как раз резко увеличились объемы социальных выплат, разнообразных пособий, программ поддержки меньшинств. Для части демократов Обама — образец для подражания, но это явно не та фигура, которая может объединить страну сегодня или завтра. Любопытно, что Байден в своих высказываниях в ходе избирательной кампании очень осторожно ссылался на Обаму, понимая, что если его будут считать прямым продолжателем Обамы, то это вряд ли даст ему много голосов. К Бараку можно с пиететом относиться в личном плане как к харизматическому лидеру, как человеку из меньшинств, который смог стать президентом США. В этом смысле он может быть ролевой моделью. Но программа Обамы возрождена быть не может. Сегодня Америка уже далеко ушла от времен Обамы — другое экономическое положение, другое состояние умов, да и мир стал другим.
«РОССИИ ПРИДЕТСЯ ТРУДНЕЕ, Но ПОПЫТКИ БАЙДЕНА ВОССТАНОВИТЬ ТРАНСАТЛАНТИЧЕСКОЕ ЕДИНСТВО МОГУТ СЫГРАТЬ И НА ПОЛЬЗУ»
— Как новая администрация США будет выстраивать внешнюю политику по разным направлениям?
— Первое, что представляется очевидным, это то, что во внешней политике США мы увидим довольно поздний старт. Первые несколько месяцев новая администрация будет занята внутренними делами, потому что ситуация в стране очень сложная. Началась третья волна коронавируса. Необходимо перезапустить экономику, которая может снова скатиться в рецессию. Не решены проблемы внутриполитической стабильности, после смены администрации наверняка будут демонстрации, протесты. Нельзя исключать новую волну расовых волнений. Одним словом, обстановка очень сложная, в США глубокий кризис. Ясно, что на этом фоне внешняя политика отходит на второй план. Если все же говорить о внешней политике, то я не думаю, что Россия станет главной внешнеполитической целью США. Первые шаги в международных делах будут направлены на то, чтобы исправить все то, что наделал за четыре года Трамп. Скорее всего, первой задачей будет восстановление отношений с европейскими союзниками США. А второе неотложное дело — это будут попытки найти договоренность по торговым вопросам с Китаем. Я думаю, что это и будут основные приоритеты во внешней политике США на ближайшие несколько месяцев. Что же касается России, то, скорее всего, серьезно заняться своим «российским портфелем» Байден сможет не раньше конца весны или лета будущего года. Я думаю, что в ближайшем будущем мы увидим продолжение санкций, привычную антироссийскую риторику, но не более того. Есть еще одно обстоятельство, объективно позитивное для нас. Судя по всему, тема российского вмешательства в американские выборы сейчас не будет стоять так остро, как это было 4 года назад. Если бы победил Трамп, то истерика о том, что Россия снова вмешалась, тут же была бы вытащена из архивов и запущена по новому кругу. А раз победили демократы, то особого стимула искать козла отпущения в лице России уже нет. Думаю, что тема российского вмешательства не уйдет совсем, но не будет стоять в центре внутриполитической борьбы.
— В одной из своих публикаций вы пишите, что с приходом администрации демократов, которые будут выстраивать дружеские отношения с Европой, ЕС не нужно будет вести войну на два фронта. И с США, и с Россией. А так как на западном фронте произойдет разрядка, то это приведет к усиление войны против России. Во что это выльется?
— Конечно, такое укрепление трансатлантического партнерства лишает Россию определенной свободы маневра. Когда Европа и Америка сильно расходятся во взглядах на Россию, Москве проще играть и с американцами, и с европейцами. В Европе повышается заинтересованность восстанавливать отношения с Москвой, потому что Вашингтон оказывается ненадежным союзником, начинаются разброд и шатания в самой Европе; у российской дипломатии появляются дополнительные варианты игры на трансатлантических противоречиях. А когда Европа и США выступают по всем вопросам единым фронтом, то Москве, конечно, труднее. Но с приходом новой администрации для России могут появиться и позитивные моменты. Поскольку Трамп меньше прислушивался к Европе, а Байден будет больше прислушиваться, то в каких-то областях американская политика в отношении России станет менее жесткой. К примеру, если Байден хочет мириться с Германией и конкретно с Ангелой Меркель, то один из способов этого примирения — занять более гибкую позицию в отношении «Северного потока — 2». Если вы не хотите ссориться с немцами, то не надо на них постоянно давить, угрожать им и демонстрировать, что они никакой роли в мировой политике не играют, а все важные решения принимает исключительно Вашингтон. Если более гибкая европейская позиция в отношении России будет учитываться администрацией Байдена, то, может быть, это приведет к некоторому смягчению и американской позиции тоже. Таким образом, в целом России придется труднее, но на отдельных направлениях попытки Байдена восстановить трансатлантическое единство могут сыграть и на пользу России, поскольку смягчатся наиболее одиозные проявления американской жесткости. Но все-таки надо признать: приход демократов создаст для России больше проблем, чем откроет возможностей.
— Значит, Байден будет главным образом уходить от хаоса в отношениях с ЕС?
— Не только. Я думаю, что будут попытки возвращения к многосторонности. Байден может по-другому отнестись к международным организациям, он не будет так пренебрежительно относиться к ООН, к парижским соглашениям по климату. Может быть, что-то будет сделано для возрождения ВТО, для активизации «Большой двадцатки» и «Большой семерки». Байден, конечно, ближе европейцам по своему менталитету и по своему восприятию международных отношений. Для Трампа американские интересы, причем самые ближайшие, доминировали над всем остальным. А Байден будет больше думать о стабильности международной системы, о достижении компромиссов, чтобы США были по-прежнему источником «глобальных общественных благ». То есть если для Трампа главными были американские интересы, то для Байдена не меньшее значение имеет и американское лидерство. Байден, конечно, будет менее задиристым и конфликтным, будет больше искать компромиссы. Например, на Ближнем Востоке.
— Сейчас, наоборот, говорят, что на Ближнем Востоке может быть война, турбулентность.
— Турбулентность, конечно, на Ближнем Востоке всегда была и еще очень долго будет. И она не обязательно связана исключительно с американской политикой. Регион проходит через очень глубокую экономическую, социальную и политическую трансформацию с пока не ясными результатами. Но у Трампа всегда были жесткие черно-белые позиции по Ближнему Востоку. Он не был готов был практически ни к каким компромиссам с Ираном, он очень твердо стоял на произраильских позициях в израильско-палестинском вопросе. Во многих отношениях США на Ближнем Востоке при администрации Трампа были главным дестабилизирующим фактором. Я думаю, что здесь Байден займет более сбалансированные и более гибкие позиции. Возможно, он возобновит диалог с Ираном, возможно, займет менее одностороннюю позицию в израильском вопросе. У Байдена, учитывая его озабоченность правами человека, наверняка возникнет больше проблем с Турцией и с Саудовской Аравией. Американские военные, скорее всего, задержатся в Сирии и в Ираке. Может быть, США активизируют свое дипломатическое участие в ливийском конфликте, но какой-то масштабной американкой интервенции в регионе — по типу вторжения в Ирак 2003 году, — я не предвижу.
— А израильские аналитики предсказывают войну — и большую войну — на Ближнем Востоке, в частности, из-за противостояния США и Ирана. И войну с Палестиной.
— Израиль может ввязаться в большую войну, если он полностью уверен в поддержке США. А Байден неизбежно начнет осторожный пересмотр американской политики в отношении Израиля. Думаю, что израильские правые Байдену не очень-то симпатичны. Но полностью исключить вероятность войны на Ближнем Востоке, к сожалению, нельзя. В том же Иране сейчас усиливаются консервативные группы в руководстве. Неизвестно, как они себя поведут, скажем, в вопросе о возвращении США в СВПД. Официальные лица Ирана говорят, что Вашингтон должен выплатить Тегерану компенсацию за тот ущерб, который США нанесли выходом из этого соглашения. Понятно, что американцы никакой компенсации платить не собираются, что может оказаться существенным препятствием для двустороннего диалога. Положение во многих странах Залива будет осложняться — нефтяные доходы падают, социальные проблемы нарастают, пандемия коронавируса накрывает Саудовскую Аравию, Ирак, Эмираты. Турецко-саудовская борьба за лидерство в суннитском мире будет продолжаться, конфликт Саудовской Аравии с Катаром не завершен. К сожалению, не удалось достичь стабилизации обстановки в Йемене. В Сирии возможны различные неприятности — и в Идлибе, и на севере. И так далее. Поэтому сказать однозначно, что при Байдене на Ближнем Востоке будет мир и стабильность, нельзя. Но то, что он попытается занять более гибкие позиции и искать какие-то компромиссы, это точно. Насколько эти попытки окажутся эффективными, мы пока не знаем.
«ЕСЛИ БАЙДЕН ЗАХОЧЕТ УСИЛЕНИЯ САНКЦИЙ, ЕМУ ПРИДЕТСЯ ПЛАТИТЬ ГОРАЗДО БОЛЕЕ ВЫСОКУЮ ЦЕНУ»
— А для России существенных изменений в отношении США, вы считаете, не будет?
— Для России от США будут новые санкции, это практически неизбежно. Вопрос состоит в том, какие именно санкции мы увидим при Байдене: либо он станет продолжать общую линию Трампа на фокусированные точечные санкции в отношении каких-то чиновников, бизнесменов, отдельных российских предприятий и проектов. Либо Байден постарается вывести антироссийские санкции на качественно иной уровень. Условно говоря, приравнять Россию как объект санкций к таким странам, как Иран или Северная Корея. Например, ввести жесткие ограничения на экспорт российских нефти и газа или вытолкнуть Россию из системы международных расчетов SWIFT. Или жестко ограничить международную деятельность российских системообразующих государственных банков. То есть Байден попытается не просто продолжить линию Трампа, а резко усилить санкционное давление на Россию с целью нанести максимальный ущерб российской экономике.
Но я думаю, что, скорее всего, мы увидим продолжение нынешней американской санкционной политики, чем попытки поднять ее на новый уровень. Не потому, что Байден симпатизирует Путину, а потому что фактически Трамп в вопросе санкций снял сливки. За 4 года им были введены почти все санкции против России, которые можно было ввести, не порождая серьезных рисков для американской экономики, для стабильности мировой экономической и финансовой систем. Если Байден захочет действительно качественного усиления санкций, то ему придется за это платить гораздо более высокую цену, чем раньше платил Трамп. Байдену придется создать риски, которые ему, скорее всего, покажутся слишком высокими, особенно в нынешних тяжелых для американской экономики условиях. Конечно, роль России в мировой экономике не очень велика, но на некоторых направлениях она значительна. Например, если Россия внезапно целиком уйдет с мирового энергетического рынка, то это будет очень серьезным потрясением для глобальной энергетики. Мне кажется, что Байден не будет создавать себе дополнительную головную боль и идти на сознательную дестабилизацию отдельных секторов мировой экономики только ради того, чтобы побольнее наказать Путина. Я не склонен рисовать апокалиптические сценарии. Конечно, поживем — увидим. Риторика Байдена очень жесткая, и он обещал использовать инструмент санкций в отношении России более активно и последовательно, чем это делал его предшественник. Но риторика риторикой, но есть еще конкретные американские интересы, и они важнее деклараций.
— В общем, как выразился главред «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов в интервью нашей газете, у Байдена для России есть пироги и пышки, а не только синяки и шишки.
— Как всегда, тут многое будет зависеть от российской позиции. А мы сами чего х