Бой у Корчеевской луки 30 июня 1658 года
В истории освоения сибирских просторов существует немало белых пятен. К числу таких малоизученных страниц относится бой у Корчеевской луки 1658 года - ключевое военное столкновение русских служилых людей и маньчжуров империи Цин в Приамурье.
В декабре 1649 года русские служилые люди под началом Ерофея Павловича Хабарова вступили на территорию Приамурья («Даурии») с целью закрепить за Российским государством этот край, богатый пушниной и пригодный для земледелия. Казачий отряд начал «объясачивать» народы, населявшие бассейн Амура – дауров, дючеров, ачанов и гиляков. Однако следует отметить, что несколькими годами ранее приамурские племена были разгромлены маньчжурами. Империя Цин считала их своими данниками.
Жёсткие, а временами жестокие действия Хабарова - человека крутого нрава, привели к тому, что он восстановил против себя как местные племена, так и многих казаков своего отряда. Слухи о злоупотреблениях казачьего предводителя достигли Москвы.
В августе 1653 года на Амур прибыл московский дворянин Дмитрий Зиновьев с царским указом «всю даурскую землю досмотреть и его, Хабарова, ведать». По итогам проведённого Зиновьевым «сыска» Ерофей Павлович был отстранён от руководства казачьим отрядом, арестован и отправлен для дальнейшего разбирательства в Москву. После смещения Хабарова, 15 сентября 1653 года командование казачьим войском на Амуре принял назначенный Зиновьевым бывший десятник-пушкарь Онуфрий Степанов Кузнец.
К этому времени дауры и дючеры обратились за поддержкой к маньчжурам, которые организовали несколько походов, чтобы остановить продвижение русских в Приамурье. Попытки цинских войск разгромить казачий отряд в низовьях Сунгари в 1654 году и в Кумарском остроге в 1655 году окончились неудачей, они не смогли заставить русских уйти с Амура.
Занятые сбором ясака, казаки не заводили собственные пашни, получая хлебные запасы у местного населения. Тогда маньчжуры решили лишить казаков продовольственной базы, и к 1657 году переселили земледельческое население среднего Амура и низовьев Сунгари в район Нингуты, оставив Приамурье почти безлюдным. Вскоре после того, как племена дауров и дючеров ушли в Маньчжурию, русские стали испытывать серьезную нехватку продовольствия. Силы казачьего войска на Амуре значительно ослабли еще и потому, что отряд Степанова долго не получал необходимого снаряжения, оружия и боеприпасов из сибирских острогов.
В то же время известный маньчжурский полководец амбань-чжангинь Шархода — наместник крепости Нингута, связанной речными путями с Амуром, — вел планомерную подготовку к решающему сражению, и к лету 1658 года, обеспечил количественное и качественное превосходство цинских войск над казаками. Не хватало только четкого понимания обстановки: маньчжуры не имели точного представления о местоположении базы казаков и опасались, что, нанеся удар по отряду Степанова, они могут подвергнуться ответному удару других казачьих отрядов. Недостаток географических знаний о Русском государстве в сочетании с имеющимися сведениями о его военном потенциале заставлял маньчжуров выжидать и действовать наверняка.
Все это время русские продолжали плавать по Амуру и его притокам, собирали ясак и останавливались только на временные зимовки в разных местах, предпочитая более безопасный и сытный нижний Амур. Зиму 1658 года отряд О. Степанова провел в Куминском остроге, а весной двинулся вверх по реке «для государева ясачного збору и для проведыванья воеводы Офонасья Пашкова и государевых ратных людей». Незадолго перед этим по царскому указу было учреждено Даурское воеводство, и воевода Афанасий Пашков был послан основать на Амуре укреплённый город и завести земледелие. В 1656 году он выступил в поход со значительным и хорошо обеспеченным отрядом около 600 человек, и к концу 1657-го добрался до восточного Забайкалья, где и зазимовал. Отряду Степанова надлежало прибыть в верховья Амура для соединения с отрядом Пашкова.
На подходе к устью Сунгари, в Косогорском улусе, казаки захватили несколько неясачных дючеров. От них Степанов получил сведения о том, что в низовье Сунгари находится многочисленная цинская флотилия, выступившая против казаков. Степанов выделил 7 или 11 легких стругов, на которых послал 160-180 человек под командованием Клима Иванова в качестве передового разведывательного отряда «для проведыванья ратных людей», а также «для проведыванья государевых руских людей и государева ясачново збору». Сам же Степанов на 11 дощаниках (всего в отряде осталось около 360 человек) продолжил осторожно подниматься вверх по Амуру.
В мае 1658 года отряд К. Иванова благополучно миновал устье Сунгари, никакой цинской военной флотилии не обнаружил, и продолжил движение вверх по Амуру. По пути казаки пытались собрать ясак с местного населения. Дючеры несколько раз атаковали русские суда, но безуспешно. Погромив в Дючерских землях улус кыштымов и уничтожив девять человек, казаки Иванова стали спускаться вниз по Амуру навстречу основным силам.
Тогда же, в конце мая 1658 года, цинский отряд Шарходы выступил из Нингуты и достиг укрепленного лагеря в нескольких днях пути от устья Сунгари. По дороге к маньчжурским войскам присоединился отряд корейских стрелков (265 человек) под командованием пёнма уху Син Ню. Поскольку, по мнению Шарходы, уже наступил момент для перехода в решительное наступление, то нингутаский амбань-чжангинь затребовал подкреплений из Пекина и Мукдена, а также произвел дополнительный набор солдат среди местных племен. В результате принятых мер объединенный маньчжуро-корейский отряд насчитывал 1410 солдат (из них 200 корейских и свыше 100 – из Пекина и Мукдена) при 700 слугах, матросах и конюхах. В низовьях Сунгари к отряду присоединились отряды местных племен.
В начале 6-го месяца в лагерь Шарходы прибыла давно ожидаемая союзниками эскадра из Гирина. 4 июня 1658 года союзники выступили с места стоянки и начали спускаться по Сунгари. По сообщениям местного населения Шархода был осведомлен о том, что казачий отряд разделился на две группы: первая – примерно 11 судов - проследовала вверх по Амуру, а еще 11 казачьих дощаников приближаются к устью Сунгари. Разведка также доносила, что казаки испытывают серьезные затруднения с продовольствием и даже якобы готовы сдаться в плен. Однако маньчжурское командование не верило этим сообщениям и считало, что казаки, находящиеся в безвыходном положении, примут решительный бой.
В июне 30-го числа 1658 года (по старому стилю) на рассвете маньчжуро-корейский отряд на 47 судах вышел из укрепленного поселения Нельба (в дневнике Син Ню - из деревни Ербехе-бира), прошел устье Сунгари и спустился по Амуру на 20 ли (8 км)1. Миновав протяженную излучину, корабли маньчжурского авангарда вышли к началу плеса в зону прямой видимости, и на расстоянии около 7 ли (2,5 – 3 км) увидели на плесе близ Корчеевской луки группу кораблей противника – 11 казачьих дощаников стояли со спущенными парусами на середине Амура2. Маньчжуры устремились вперед.
Казаки тоже своевременно обнаружили вражеские корабли. Они быстро поставили паруса и отступили вниз по Амуру на 10 ли (4 км). Видимо, О. Степанов понимал, что уйти от более быстроходных маньчжурских судов им не удастся, и решил принять бой. Дощаники сгруппировались у берега3, на их палубы поднялись казаки, внимательно изучая приближающиеся корабли противника.
Маневрируя, маньчжурская флотилия приблизилась к казачьим дощаникам на расстояние около 1 ли (400 м) и начала артиллерийскую атаку. Казаки тоже ответили пушечным залпом. После этого маньчжурские корабли одновременно устремились вперед, беспрерывно стреляя из ружей и луков. Пули и стрелы падали, как струи дождя, так что казаки не могли перевести дух. Наконец, они не выдержали – находившиеся сверху на палубах спрятались в трюмах, а некоторые бежали с дощаников и укрылись в прибрежном лесу. Окружив казачьи суда, маньчжурская артиллерия перенесла огонь на скрывшихся в лесу казаков. Те тоже ответили интенсивными ружейными залпами, в результате чего среди корейских и китайских войск появились убитые и раненые.
В то же время маньчжурские канониры (пхосу) и стрелки металлическими крюками подтянули к себе дощаники и пошли на абордаж, намереваясь поджечь вражеские суда. Но в этот момент поступил неожиданный приказ Шарходы не жечь дощаники - видимо, он хотел поживиться захваченной у казаков пушниной. Цинские воины вернулись на свои суда и продолжили осаду противника. Воспользовавшись вогзникшей паузой, казаки выскочили из трюмов на палубы и нанесли ответный массированный удар. В результате этого погибли 7 корейских воинов, а также появились жертвы у китайских латников и среди корабельной обслуги. В ответ маньчжуры начали стрелять огненными стрелами, и 7 казачьих дощаников по очереди загорелись.
В разгар боя находившиеся в лесу на берегу казаки предприняли попытку угнать маньчжурское судно и скрыться на нем. Когда все канониры и лучники одного из кораблей покинули свое судно и пошли на абордаж, более 40 казаков захватили опустевший вражеский корабль и потянули его вверх по течению, идя берегом бечевой. Заметив это, несколько маньчжурских кораблей из арьергарда пустились в погоню. Растянувшись в линию, как при ловле рыбы, они настигли беглецов и окружили. Тянувшие судно казаки бросили веревки и бежали в лес, а маньчжурские латники поднялись на корабль уничтожили находившихся на нем 40 казаков4.
Длившийся около 4 часов бой заканчивался. К исходу дня из 11 казачьих дощаников 7 сгорели. Поскольку уже темнело, Шархода приказал прекратить бой и не жечь оставшиеся 4 дощаника, отложив атаку до утра. Видимо, он решил сохранить эти суда в качестве трофеев и захватить хранившееся там имущество казаков. Спустив паруса, 3 маньчжурских корабля встали на охрану дощаников, отрезав их от главного фарватера. Остальные цинские суда собрались у берега и расположились на ночлег.
Ночью прятавшиеся на 4 дощаниках казаки собрались на одном из судов и бежали на нем вниз по Амуру. Как впоследствии выяснилось, они выбрали для бегства т.н. «Спасский дощаник», на котором хранилась церковная утварь и «спасская казна», предназначенная для удовлетворения духовных запросов казаков. Ночь была темной, и маньчжуры не стали преследовать беглецов. Обыскав оставшиеся 3 дощаника, маньчжуры обнаружили томившихся в трюмах заложниц - 100 женщин-дючерок. Моля о спасении, они выбрались на берег, и их тут же освободили.
Утром на розыск скрывшегося казачьего дощаника маньчжуры отправили по берегу отряд дючеров. По возвращении они рассказали, что беглецы, пройдя некоторое расстояние, посадили судно на мель. Казаков на нем было всего 15-16 человек, и сдвинуть тяжелый дощаник с песчаной косы они не могли. В это время навстречу казакам вверх по течению шла ладья с гиляками. Увидев их, казаки заявили, что они идут впереди основного отряда, и попросили гиляков помочь. Не знавшие о разгроме казаков гиляки помогли им снять судно с мели.
Поднимаясь далее по Амуру, гиляки встретили сухопутный отряд дючеров и узнали от них о поражении казаков. Вместе с дючерами они бросились в погоню по воде и по суше, но догнать беглецов не смогли и возвратились ни с чем.
Кроме того, после сражения 5 казаков из разгромленного отряда Степанова сделали плот из камыша и веток и плыли на нем вниз по Амуру. Обнаруженные дючерами, они не пожелали сдаваться в плен и покончили с собой, бросившись в воду. Еще 3 казака, которые не смогли поместиться в маленькую одновесельную лодку и которым некуда было идти, тоже бросились в воду и утонули.
На второй день после боя, 2 июля 1658 года (по старому стилю), осознав невозможность дальнейшего сопротивления и организованного отхода, из лесу вышли 10 казаков и сложили оружие. Их не казнили, а взяли в плен и разместили на разных кораблях. Видя, что даже спустя 2 дня после боя из леса продолжают выходить уцелевшие воины противника, Шархода приказал прочесать окрестности. В лесу маньчжуры собрали множество трупов казаков, утыканных стрелами и изрешеченных пулями.
В русских источниках содержатся противоречивые сведения о количестве погибших и выживших после боя у Корчеевской луки казаков. Неясна и судьба самого О. Степанова. Так, по сообщению Петриловского, 45 человек под его руководством ушли в лес и скрывались там, пока маньчжуры не покинули поле боя. По его же словам, на «Спасском дощанике» ушло 95 человек: «казенное одно судно с образы и со всякою спаскою казною казаки 95 человек отстояли и побежали к морю». Видимо, эти казаки зазимуют в районе Ачанского улуса, где лишь 40 человек из них весной следующего года примкнут к отряду Петриловского, поднимавшемуся с низовьев Амура.
Казачьи донесения содержат сведения о гибели от 220 до 270 казаков. В бою, якобы, погиб и сам О. Степанов. Однако в отписке А. Пашкова Енисейскому воеводе И. Ржевскому от декабря 1661 года говорится о том, что О. Степанов попал в плен: «И их Даурских служилых людей Онофрейка Степанова с товарыщи на Великой реке Шилке ниже Шингалу реки Богдойские люди побили до моей посылки, а его Онофрейка жива взяли, а иные Даурские служилые люди великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, изменили, не бився с Богдойскими людми им сдались».
В первых числах июля 1658 года к месту боя подошел отряд К. Иванова. Проплыв устье Сунгари, казаки увидели, что «в другом плесе5 стоят многия богдойския люди на больших судах с парусы», а дощаники Степанова находятся в окружении маньчжурских судов. Казаки предпочли в бой не вступать, а вновь уйти вверх по Амуру. К 6 июля 1658 года они встретились в Хинганском ущелье с партией казаков А. Потапова (Байкаловского) из 30 человек, отправленных 18 июня 1658 года воеводой Пашковым вниз по Амуру для установления связи с отрядом О. Степанова.
Отряд Иванова продолжал ещё некоторое время совершать походы по Амуру, но без прежнего успеха. Не позднее 1661 года в очередном столкновении с цинами даурские казаки, по-видимому, были окончательно рассеяны. Так завершилась первая попытка русской колонизации Приамурья.
Примечания:
1. ↑ Ли - традиционная корейская мера длины. На протяжении истории Кореи имела незначительные различия. В эпоху Трех государств (I в до н.э. — VII в. н.э.) 1 ли равнялся 372,67 м, в середине XV в. — 374,3 м. В настоящее время 1 ли соответствует 392,7 м. Некоторые исследователи указывают, что в XVII в. 1 корейский ли – 576 м. В данном случае для расчетов используется усредненное значение 1 ли – 400 метров.
2. ↑ Выбор именно этого места для стоянки вряд ли мог быть случайным. Видимо, между Степановым и Ивановым была об этом договоренность: именно здесь, на плесе, не доходя до устья Сунгари, имея хороший обзор вверх по Амуру и контролируя устье протоки Средней, Степанов должен был дождаться Иванова с разведданными о местонахождении маньчжурской флотилии. Но маньчжуры опередили Иванова.
3. ↑ Документальных источников, в которых содержится указание, у какого берега Амура – левого или правого – состоялось сражение, обнаружить не удалось.
4. ↑ Вероятно, следы именно этого боестолкновения обнаружили казаки К. Иванова чуть выше устья Сунгари, когда в начале июля спускались по Амуру к месту сражения у Корчеевской луки: "недоплыв Шингал-реки, видели на берегу багры богдойских людей, насажены были на долгом деревье, лежат в кровех".
5. ↑ "В другом плесе" - то есть "в следующем", "в очередном", "во втором" плесе сразу же после устья Сунгари ("проплыв Шингал-реки, в другом плесе стоят многия богдойския люди на больших судах с парусы, и усмотрели де оне меж судами богдойскими стоят товарищов их, которые от них остались, приказного человека Онофрейка Степанова с товарищи, дощаники розломаны"), что еще раз подтверждает предполагаемое место сражения, указанное на прилагаемой схеме - примерно в 15-16 км от устья Сунгари.