Rebelión (Испания): после Брексита возможным партнером станет Россия?
Энрик Хулиана — журналист своеобразный, во многом отличный от других. Его стиль заключается в том, чтобы поместить новость или факт в исторический контекст; выйти за рамки сегодняшнего дня и рассмотреть вопрос в более широком плане. Несколько дней назад он проводил связь между Брекситом и геополитикой, основателем которой был Маккиндер. Сильно распространяться он не стал. Я ожидал, что он будет развивать эту мысль, но он этого не сделал. Таким ... Читать далее
Энрик Хулиана — журналист своеобразный, во многом отличный от других. Его стиль заключается в том, чтобы поместить новость или факт в исторический контекст; выйти за рамки сегодняшнего дня и рассмотреть вопрос в более широком плане. Несколько дней назад он проводил связь между Брекситом и геополитикой, основателем которой был Маккиндер. Сильно распространяться он не стал. Я ожидал, что он будет развивать эту мысль, но он этого не сделал. Таким образом, я берусь за данную тему, заранее понимая, что известный каталонский журналист со многими положениями будет не согласен.
Сэр Хэлфорд Маккиндер (1861-1947) был известным британским географом и весьма влиятельным политиком. Эту особенность всегда необходимо учитывать. Он пытался исследовать действительность, непременно исходя из стратегических интересов своей страны. Хотя он никогда не использовал термин «геополитика», тем не менее, он оказал решающее влияние на этот предмет, которые одни считают наукой, а другие — политическим искусством государства.
В 1904 году он опубликовал известную лекцию под названием «Географическая ось истории». В 1919 году развил эти идеи в очень важной для того времени книге «Демократические идеалы и действительность». Не так просто объяснить в столь небольшой по объему статье сложность, глубину и основные положения географической концепции, которая в течение более чем века оказывала немалое влияние на политические и стратегические дискуссии в постоянно меняющемся мире. Именно это обстоятельство вызывает наибольшее удивление.
Проблематика Маккиндера возвращается снова и снова, причем именно в тот момент, когда теоретики глобализации утверждают, что территории и география утратили свое значение в международных отношениях.
Чтобы осознать то, что Маккиндер продолжает нам доказывать сегодня, необходимо исходить из двух главных постулатов. В первом, мировая геополитика структурно делится на морскую мощь (талассократия) и сухопутную мощь (телурократия); это разделение имеет существенное значение, оказывает влияние на военно-политическую стратегию, а также на строительство и развитие государств. Второй постулат широко раскрывается в вышеупомянутой статье Маккиндера и касается наступления нового этапа географический открытий, который можно назвать «постколумбовым». Открытия Христофора Колумба ознаменовали собой целый этап социально-исторического развития государств Европы (которая является частью Евразии), которые осуществили экспансию через океаны, превратившись в постоянно враждующие между собой империи. Маккиндер считает, что этот этап завершился. Мир оказался поделенным между великими державами, гегемоном среди которых была Британская империя. Главный вопрос заключался в том, что талассократические державы потеряли часть своих стратегических преимуществ, и сухопутная территория вновь становилась главным фактором (телурократия).
Британский географ выделяет основополагающую территорию, которую называет мировым островом, состоящим из Европы, Азии и Африки. В ее центре находится ядро, которое он впоследствии назовет «Хартленд» или сердце континента. Из этого центра идут две большие линии — внутренняя и внешняя. «Хартленд» должен был бы занять огромное пространство Сибири и Средней Азии. То есть, растянутся от Волги до Янцзы и от Гималаев до Северного ледовитого океана. Вывод Маккиндера хорошо известен: «Когда наши государственные мужи будут беседовать с поверженным врагом, какой-нибудь херувим будет время от времени нашептывать им: тот, кто контролирует Восточную Европу, контролирует сердце континента; кто владеет сердцем континента, тот контролирует мировой остров; кто владеет мировым островом, тот контролирует весь мир». Небольшое примечание: в тот момент речь шла о новом мировом порядке, о котором договорились в Версале.
Итак, вернемся к Брекситу. В этом месяце я опубликовал очерк о выходе Великобритании из Евросоюза. В этой связи хотел бы отметить, что яростная реакция правящего класса и европейских СМИ на это законное и демократическое решение простого объяснения не имеет. Оскорбления и презрительные высказывания достигают критической отметки. Дело доходит до подстрекательства Шотландии к выходу из состава Великобритании как раз в тот момент, когда территориальный вопрос чрезвычайно остро встает в Испании. К этому приложили руку как правые, так и левые. Ни одному серьезному руководителю не приходило в голову, что после 1992 года (референдум во Франции) ни один из европейских референдумов не набрал большинства голосов? Инициаторы референдума получили большинство голосов лишь в Испании, и это вовсе не случайность. Отсутствие самокритики среди европейской правящей верхушки вызывает тревогу. Парадокс этой ситуации заключается в том, что европейцы сторонники федерализма должны были бы воспринять выход Великобритании как возможность, которой нужно воспользоваться. Неолиберальная конструкция Европы в значительной мере оправдывалась присутствием Великобритании. В качестве виновников социальных неурядиц, засилья норм ЕС и разбалансированности рынков обычно назывались Британские острова, которые рассматривались скорее как пятая колонна, чем как двигатели интеграционного процесса.
Понять происходящее в США и Великобритании можно лишь с учетом меняющейся геополитической основы мира, и мы переживаем (в этом замкнутом мире) переходный период, в рамках которого происходит огромное перераспределение власти. Другими словами, начался конец того, что мы называли глобализацией. Нелегко будет понять происходящие с нами изменения и уж тем более разработать политико-идеологическую платформу, способную сориентировать нас в быстроменяющемся мире. События разворачиваются прямо перед нашими глазами: мировая держава США, отказывающаяся признать свой упадок, в новых условиях не готова разделить свою мировую гегемонию, вступает в противостояние с бурно развивающимся Китаем, вынужденным менять мировой порядок. Скажу так, как сказал Каплан: США не потерпят господства какой-либо иной великой державы в Восточном полушарии, будут этому всячески противостоять и пойдут до конца. «Ловушку Фукидида» никто не отменял.
В этом меняющемся мире британская экономика хочет идти своей дорогой. Ставя свои стратегические интересы во главу угла и, обеспечив себе свободу действий, она будет стремиться к заключению союза с Европой. А точнее, с некоторыми европейскими странами. Никто не подвергает сомнению ее основные соглашения с США, призванные обеспечить интересы Великобритании. Однако другая сторона вопроса должна навести сторонников единой Европы на некоторые невеселые размышления. Получается, что чем больше мы продвигаемся по пути интеграции, тем меньше у Европы возможности действовать как автономный и отдельный субъект в области международных отношений, где рамки и интересы действий определяют крупные державы.
Вместе с Маккиндером возвращается Россия. Для США европейский фронт является второстепенным, перед Вашингтоном сейчас стоит другая задача: потеснить гегемонию Китая на Тихом океане. Для этой цели есть НАТО. Задвинуть безжизненный ЕС на второй план, расколоть его и не допустить долгосрочного партнерства с Россией.
Общеевропейский дом — это проваливший проект определенной части российских правящих кругов, уверовавших в союз с западными демократиями. Путин сделал правильные стратегические выводы из этой неудачи. США пытались — будут продолжать пытаться — сделать из России главного противника европейских народов. Именно поиск врага оправдывает существование НАТО, гонку вооружений, вражду между Германией и Россией. Расширение НАТО на Восток, быстрый прием бывших соцстран в ЕС и их жесткое подчинение американским друзьям — звенья одного процесса, направленного, повторяю, на недопущение какого-либо экономического или политического партнерства с Россией; то есть, с мировым географическим центром или сердцем континента («Хартлендом»).
Более 20 лет тому назад, говоря о будущих угрозах для США, Бржезинский писал следующее: «Потенциально наиболее опасным сценарием станет широкая коалиция с участием Китая, России и, возможно, Ирана. Это будет коалиция против „гегемонии», основанная не на идеологии, а на обидах. По своим масштабам и возможностям она будет сопоставима с угрозой, которую в определенный момент представлял советско-китайский союз, хотя на этот раз лидером, вероятно, будет Китай, а ведомым — Россия. Сколь бы отдаленной ни была такая перспектива, ее предотвращение потребует одновременного развертывания стратегического потенциала США на западном, восточном и южном периметре Евразии». Известный американский геополитик расписал все верно. В момент принятия решения всегда возникает «Римленд» или «дуговая земля» Николаса Спикмэна.
Экономически и географически Россия и Германия взаимно дополняют друг друга и могли бы выработать близкие геополитические курсы. Существуют конфликты (в частности, на Украине), но они разрешимы в рамках соглашения об экономическом, энергетическом и политическом партнерстве. В качестве предварительного условия Европа должна проводить собственный и независимый курс в международных отношениях. То есть, перестать быть привязанной к НАТО, определить свои стратегические интересы и найти собственное место в мире, который с таким трудом продвигается к многополярности. Мой старый учитель Самир Амин до самого конца говорил об оси Париж-Берлин-Москва-Пекин. Маккиндер возвращается, а вместе с ним и Евразия. История не только не закончилась, она заново начинается.