Ядерная стратегия России глазами западных аналитиков

Попался на глаза любопытный материал в новом выпуске издания Foreign Affairs, посвященный тематике ядерной политики России в том понимании, которое есть у автора. Материал называется «Moscow’s Nuclear Enigma: What Is Russia’s Arsenal Really For?» («Ядерная тайна Москвы: для чего России нужен ядерный арсенал?»). Автор — Ольга Оликер, старший советник и директор Программы «Россия и Евразия» американского Центра стратегических и международных исследований (CSIS). В общем, очередной «эксперт обо всем». Оликер достаточно часто высказывается и для наших изданий из числа "рукопожатных" (типа "Коммерсанта"). Но статья любопытная, хотя и спорная.

Мадам Оликер начинает с того, что в вашингтонских околоправительственных кругах очень популярны разговоры о том, что Россия "вернулась". Надо понимать — разобралась с основным ворохом внутренних проблем, стала опять сильной и уверенной и вернулась на дожидавшееся только нас место одной из двух сверхдержав. Как посмели-то — ведь мы же "холодную войну проиграли", как укоряла В. Чуркина (ныне покойного) его коллега по СБ ООН. И американцев очень беспокоит тот факт, что РФ, имеющая самый большой ядерный арсенал в мире (и стратегический, и особенно нестратегический/тактический), активно вкладывается в производство новейших типов ТЯО, в том числе малых и особо малых мощностей, которые удобны для ограниченных (региональных, в терминологии нынешней военной доктрины РФ) войн или даже для локальных войн высокой интенсивности.

Учитывая тот прискорбный факт (о котором м-м Ольга "забыла" упомянуть), что США имеют крайне слабый потенциал ТЯО в виде нескольких сот бомб, то есть оружия, которое не является уверенно доставляемым к цели, и неспособны ответить тем же ввиду отсутствия ядерно-оружейного производства в среднесрочной перспективе, это особенно беспокоит Вашингтон. Как беспокоит их и проводимая реконструкция, укрепление и расширение как центральных, так и передовых арсеналов 12 ГУ МО, в частности, американские источники сообщают об обширных работах в Калининградском особом оборонительном районе и в Крыму, мол, они видят это со спутников. И даже емкость этих обновляемых арсеналов как-то прикинули — примерно на 8 тыс. единиц якобы только нестратегического ЯО. По большому счету, хочется посоветовать нашим визави перестать чесать Гондурас — и он перестанет их беспокоить, ведь это наша территория, что на ней хотим, то и копаем и строим. И размещаем тоже. Мы же вам не мешаем что-то строить, скажем, в Калифорнии или на Аляске? Но вернемся к м-м Ольге и ее материалу.

Усиленное развитие ТЯО, в том числе малой мощности, убеждает аналитиков в США в том, что РФ склонна в будущей войне первой "нажать на ядерную кнопку", быстро ликвидировав основные группировки противника, чтобы убедить того не усугублять ситуацию, пока дело "не дошло до триариев", как говаривали римляне. Триарии в данном случае — это СЯС РФ, конечно. Такая стратегия существует и называется "эскалацией для деэскалации". Она была разработана, как считает авторша, в 90-е, когда был декларирован отказ от брежневского обещания "неприменения первым" (на деле никто никогда не собирался не применять первыми, понятие "удара в назначенное время" не исключалось из стратегии, не исключается и сейчас). А затем был задекларирован принцип этой самой "эскалации для деэскалации" с опорой на то, что ВС РФ в обычной компоненте были тогда слабы, а НАТО еще не разложилось до той степени, что сейчас. Примерно в 1999 г., при Примакове, а затем и при Путине, этот тезис и родился, как считает Оликер. Она же считает, что основная проблема не в этой стратегии, а в непонимании намерений Москвы в ядерной сфере, мол, в Вашингтоне нас и наши намерения не понимают, делая неверные выводы и принимая неверные решения, а Россия якобы "неспособна" донести свое видение до Вашингтона.

Реальная опасность заключается не в новой и более агрессивной российской ядерной стратегии, а в неспособности Кремля эффективно донести свои цели до лидеров в Вашингтоне и других местах. Фактическая стратегия России не сильно отличается от обычного старомодного сдерживания: Россия считает, что любая крупная война с США может привести к массированной ядерной атаке США, и поэтому она имеет собственный ядерный арсенал, чтобы препятствовать такому нападению.
Однако ее политика преднамеренной двусмысленности порождает опасения в Вашингтоне, ведет к опасному циклу эскалации, который неизбежно усугубляет подозрения и повышает риск эскалации столкновений.

Ольга Оликер полагает, что ВС РФ отказались от стратегии "эскалации ради деэскалации", ссылаясь на крайние редакции нашей военной доктрины, мол, там сказано, что Россия будет использовать ядерное оружие только при двух обстоятельствах: либо в ответ на нападение с применением оружия массового уничтожения, ядерного или иного, или перед лицом обычного наступления, угрожающего “самому существованию государства." А теперь еще и добавлено положение о неядерных силах стратегического сдерживания (и такие уже созданы и действуют, и доказали свою эффективность в Сирии — речь о различных носителях крылатых и баллистических ракет в неядерном оснащении, число которых у нас выросло на порядок и вырастет еще более, а число ракет и вовсе в 30 раз). То есть, считает О. Оликер, Москва не придерживается агрессивного ядерного поведения и не склонна хвататься за ядерный пистолет. Мол, Россия идет по пути не снижения порога ядерного применения, а повышения его. Но активное развитие нестратегических ядерных сил "сбивает Вашингтон с правильного понимания" нашей ядерной стратегии.

Оликер, правда, демонстрирует недостаток знаний по вопросам нашего арсенала ТЯО. Например, она считает, что наш арсенал ТЯО, "по самым консервативным оценкам", составляет порядка 2000 единиц. Надо ли напоминать читателям, что эти оценки исходят от незабвенного аналитика Кристенсена из "Федерации американских ученых", и методика оценки примерно по надежности соответствует предсказаниям по трещинам на потолке и гаданию на костях жареного кролика? Как-то доводилось на данном ресурсе его методики рассматривать. Также она считает, что КР "Калибр" и БР и КР комплекса "Искандер-М" в настоящий момент используются как неядерные. Это странно, потому что разработка и того, и другого комплекса оружия предполагала ядерное использование с самого начала, и не состоялась бы, будь эти системы чисто неядерными. Более того, даже известен внешний вид СБЧ этих комплексов (точнее, внешний вид головных частей в специальном оснащении, потому что внешний вид собственно СБЧ как раз секретен, и даже у куда более открытых в этом вопросе американцев это тоже так). Более того, в открытом доступе можно, при желании, очевидно, у аналитиков американских центров отсутствующем, обнаружить и признаки интенсивной разработки и других современных нестратегических СБЧ и оружейных систем — торпед, авиабомб, БЧ ПКР и прочего.

Дальше О. Оликер, что называется, немного понесло. Приведу цитату:

Развитие этих систем вооружений может показаться противоречащим заявленной стратегии России. В 1950-х и 1960-х годах тактическое ядерное оружие было задумано для ведения активной войны; его цель заключалась не столько в сдерживании конфликта, сколько в оказании помощи в поражении или запугивании противника, когда стрельба уже началась. Многие аналитики считают, что то же самое справедливо и сегодня, утверждая, что нет никаких веских оснований для сохранения страной, не говоря уже о модернизации большого арсенала нестратегического ядерного оружия, если она не планирует использовать его на поле боя. Эти аналитики также отмечают, что российские военные учения часто включают в себя системы вооружения "Искандер" и "Калибр", тем самым предполагая, что Россия обострит конфликт, запустив против своего врага ядерное оружие малой мощности. Но предположение о том, что для этой цели строятся российские системы вооружения, не выдерживает критики. Поскольку эти новые оружейные системы могут доставлять как обычные, так и ядерные боеголовки, можно с такой же легкостью утверждать, что учения с их участием являются лишь репетициями обычной войны.

Это называется "подгонкой под ответ"! На самом-то деле активные учения с применением такого оружия нельзя рассматривать с позиций "или-или", а только "и"! Вполне могут быть как учения по применению этих средств как неядерных, так и ядерных тоже. Тем более что отработке "действий в условиях применения ОМП" сейчас опять уделяется большое внимание, как и при разработке перспективной техники, в частности, бронетехники, хотя и не всегда. Равно как образование неядерных сил сдерживания и вообще более "спокойное" отношение РФ к возможности ведения масштабных боевых действий неядерными средствами тоже не означают "отказа" от политики "эскалации ради деэскалации" или возврата к обещаниям о неприменении первыми. Это лишь означает изменение как внутренних военных реалий, так и внешних.

ВС РФ, вслед за страной, вернулись, возможно, еще не до желаемого уровня, но в некий нужный "тонус", доказали свои возможности в различных конфликтах прошедших нескольких лет (да, именно такое определение уместно). И вместе с тем наши основные противники сильно утратили свою боевую мощь, несмотря на рост числа членов НАТО, реальный потенциал не вырос, а многократно упал, это если не оценивать реальную боеспособность частей. Также опыт боевых действий наглядно показал, что, например, такой "жупел" недавних десятилетий, как массированный удар неядерных КР, уже не является проблемой высшей степени сложности для ЗРВ ПВО ВКС, ПВО СВ, авиации ВКС и средств РЭБ России. В том числе и поэтому, как один из вариантов развития событий (не более и не менее), "затянутый" неядерный период вполне может рассматриваться наряду с нанесением неприемлемого ущерба противнику неядерными средствами. Да-да, этот потенциал у нас имеется, и он будет и далее развиваться, в том числе с помощью гиперзвуковых ракет. Хотя популярная идея о нанесении неядерных ударов АГБО "Авангард" в неядерном варианте и его аналогами вряд ли может считаться сильно перспективной — потому же, почему ББ особо малой мощности на БРПЛ "Трайдент-2" у англичан или, возможно в будущем, у американцев, не могут быть заменителем ТЯО. Потому что пуск МБР или БРПЛ, хоть с болванкой с телеметрией, но не в сторону полигона по предварительному предупреждению — это опасность высшего уровня, и реагировать будут соответственно.

Оликер также считает, что нельзя воспринимать строки из новой военно-морской доктрины РФ о применении ТЯО в эскалации конфликта для его деэскалации буквально. Она полагает, что, если бы стремление РФ снизить порог применения было, оно было бы четко транслировано в публичных документах, а не так, отдельными пассажами. И тут она явно ошибается еще раз. Суть совсем в другом. Россия не просто "не может объяснить суть своей ядерной политики в нестратегической области". У нас прекрасные дипломаты, лучшие в мире, наверное, и в области стратегической стабильности — в особенности. Тот же Договор СНВ-3 является достаточно наглядным показателем этого. Отдельные "мутные" заявления МИДа по ядерным вопросам — не показатель. Тем более что у них может быть двоякая цель. Россия, если хочет, может донести все, что угодно, до "партнеров". Другое дело, что "партнеры" в последнее время демонстрируют неспособность понять даже простые слова и фразы, которые больше подошли бы не МИДу, а Сергею Шнурову, не то что уж что-то более сложное. Видимо, вирус всеобщего отупения. Но вопрос не в понимании с той стороны, а в том, что в данном конкретном случае — обозначения ядерного порога, России выгодна некая неопределенность.

Развитие арсенала ТЯО, причем разнообразного и развитого, дает в руки очень гибкий и мощный инструмент по перемешиванию с верхними слоями почвы любых противников, сколько бы их ни было. А определенная неясность намерений и реального порога применения ЯО, дает гибкость в решениях, не сковывая высшее военно-политическое руководство рамками установленных когда-то себе же правил, которые, вполне может быть, в данном случае не подходят. И, самое главное, неясность с этим вопросом является очень серьезным сдерживающим фактором для "партнеров". Пусть мучаются и думают, то ли в ответ на масштабный военный конфликт молчаливые ребята из 12 ГУ МО развернут пртб, развезут по частям ядерные снаряды, бомбы, торпеды, СБЧ для крылатых и баллистических нестратегических ракет, для ПКР и прочее. То ли они в завязке конфликта получат ядерной битой ТЯО по бейсболке (как говорится, бейсбол в РФ непопулярен, кроме одного аспекта этой скучной игры), то ли позже. То ли вовсе в ситуации типа той, которая могла, но не случилась, весной этого года в Сирии. И при этом в Вашингтоне прекрасно понимают (Трамп, может, не понимает, судя по его заявлениям и твитам, у него вообще странные познания о ракетно-ядерной сфере), что идти на нестратегическую ядерную эскалацию — это проигрыш, а на стратегическую — в лучшем для США и НАТО случае взаимное уничтожение.

И как раз выяснить реальные намерения руководства России по порогу применения — это очень важно для наших "дорогих партнеров". Возможно, отсюда и проистекает подобная аналитика, вроде статьи г-жи Оликер — получить какие-то внятные пояснения из официальных источников. Стоит, однако, заметить, что она отметила, что развитие нестратегических систем и может иметь одной из целей ту самую политику "неопределенности намерений", о которой сказано выше, но, поскольку это противоречило ее основным идеям о том, что РФ обязательно рассматривает такой конфликт как прелюдию обмена массированными ракетно-ядерными ударами (МРЯУ) СЯС сторон, развивать тему не стала. Зато сфокусировала внимание на знаменитой фразе В. Путина о том, нужен ли нам мир без России, из чего и строила свое выступление о том, что Москва, мол, придерживается "старой стратегии взаимного уничтожения". Нет, все куда гибче и тоньше.

Но в целом ее материал неплох для аналитика, которая заявляла, что России следовало бы не вмешиваться в ситуацию на Украине, и тогда бы все равно никто бы не взял последнюю ни в ЕС, ни в НАТО, а так, мол, вышло только хуже для РФ. Нет планировавшихся баз США в Крыму, и Крым теперь — непотопляемый авианосец, контролирующий весь регион — это, разумеется, плохо, как и все остальное. Тем более что у России и не было другого варианта действий в той ситуации — любые пассивные варианты вели к проигрышу. Как и в ядерной стратегии.