Какая конституция нужна России

Действующая Конституция Российской Федерации была принята в 1993 году в специфических условиях завершающегося разгрома Советского государства в холодной войне. Законы, вступающие в силу после поражения в войнах, естественно, подтверждают посредством различных деклараций и правовых механизмов статус проигравшей в конфликте стороны. Сегодняшняя версия нашей Конституции не является в этом отношении чем-то беспрецедентным, в полной мере отражая реалии существования побежденного государства.

 

Принятие Конституции Российской Федерации на основании референдума 12 декабря 1993 года – через два месяца после расстрела Верховного Совета – являлось финальным аккордом нашего поражения в холодной войне. Она не была преемственна прежней Конституции и принималась с очевидным нарушением установленных законодательством процедурных норм.

В разработке нового Основного Закона приняли активное участие внешние акторы. Ключевыми положениями Конституции, отражавшими пораженческий контекст, являлись: запрет государственной идеологии; определение приоритетности международного права над национальным законодательством и его включенность в российское законодательство; допущение частной собственности на недра; установление независимости Центрального банка от Правительства Российской Федерации.

Но минуло четверть века. Россия сегодня уже не та, каковой она была в начале 1990-х годов. И следовало бы ожидать, что на смену либеральному космополитическому основному документу придет новая Конституция России, опирающаяся на исторические ценности страны, утверждающая приоритет ее суверенного существования. Почему же этого не происходит?

 

 НИ ЦЕЛЕЙ, НИ ЦЕННОСТЕЙ 

 

Конституция РФ явно проигрывает конституциям других государств в плане концентрации значимых для государства и общества ценнос-

тей, мотивирующих народ на великие свершения. Президент некоторое время назад определил в качестве национальной идеи России «патрио-

тизм». Казалось бы, если речь идет о национальной идее, то где, как не в Конституции, должна получить она прямое отражение. Однако в отличие от Конституции СССР в современном Основном Законе России понятие «патриотизм» отсутствует. Отсутствует и слово «идея», и любые производные от него, что не могло быть случайным и, по-видимому, отражает явную установку на деидеологизацию общества.

Президент Владимир Владимирович Путин в Федеральном Послании 2012 года произнес ставшие широко известными слова о «духовных скрепах». Но и понятие «духовность» вместе с другими однокоренными словами также отсутствует в действующей Конституции РФ.

В принятом в конце 2000 года Гимне России используется апелляция к Богу, а Российское государство называется «священной державой». Конституция в этом отношении никак не соотносится с Гимном и оба ценностно-значимых слова – «Бог» и «священный» в ней отсутствуют.

Существует распространенное представление, что в светском документе, каким является Конституция, использование обращения к Богу неуместно. В действительности же такое обращение содержат конституции большинства стран мира, в том числе относимых к западному сообществу: Швейцарии, Ирландии, Греции, Польши, Германии. Взятый же по аналогии с Конституцией Франции принцип светскости отнюдь не является универсальным и декларируется лишь в нескольких конституционных текстах государств современного мира, в частности и Российской Федерации. Слова «святой», «священный» имеют огромное значение, законодательно закрепляя то, что для соответствующего социума является сакральным и должно быть защищено от кощунственных посягательств. В Конституции СССР заявлялось, например, о «священном долге» по защите Родины. В 1993 году слово «священный» посчитали лишним.

Как показывает анализ конституционных текстов разных стран мира, ценностно-нейтральных конституций не бывает. При минимизации значения одних ценностей на первый план выходят другие.

Так, Российская Конституция оказывается мировым лидером по использованию термина «свобода». Впереди нее по рассматриваемому показателю только Основной Закон Германии. Свобода – это, как известно, базовая ценность идеологии либерализма. Таким образом, наша Конституция оказывается не просто либеральной, а, наряду с германской, наилиберальнейшей.

В конституциях разных стран показательно соотношение категорий «права» и «обязанности». Слово «права» во всех без исключения конституционных текстах употребляется чаще. Различия заключаются в пропорциях. В Конституции РФ термин «право» употребляется в 6 раз чаще, чем «обязанности». В целом по миру это соотношение – три к одному. Явная приоритетность прав над обязанностями также подтверждает либеральный характер Конституции РФ. Казалось бы, в последние годы российское государство ушло от либерального позиционирования и логично ожидать, что и либерализм Основного Закона также будет пре-

одолен.

По ряду конституционных положений российская Конституция, несмотря на принятые в 1990-е годы ссылки на мировой опыт, входит в группу, которая представляет собой случаи исключения. Так, в большинстве конституций стран мира заявляется, что природные ресурсы находятся в собственности государства, или всего народа. Меньшее число конституций обходит этот вопрос стороной. И только Конституция РФ 1993 года, единственная в мире, заявляет о допустимости частной собственности на природные ресурсы (ст. 9, п. 2).

Независимость Центрального Банка от государства является в современном мире одним из главных глобальных инструментов управления. Независимое положение центральных банков установлено во многих странах мира, но в конституциях это оговаривается крайне редко. Показательно, что в краткий перечень их входят конституции Российской Федерации 1993 г., Афганистана 2004 г., Ирака 2005 г., Косова 2008 г. Все эти страны объединяет поражение суверенитета как исторического фона во время принятия их основных законов.

Констатировав государственный статус русского языка, Конституция предоставляет национальным респуб-

ликам право установления своих государственных языков, фиксируя тем самым не только и не столько многоязычие народов РФ, сколько существование на ее территории множества государств. И создавая, таким образом, угрозу государственной целостности России.

2-я статья Конституции РФ оперирует понятием «высшие ценности», признавая тем самым его применимость для конституционного законодательства. «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и граж-

данина – обязанность государства». Это, действительно, должно быть так повсеместно. Однако предложенный перечень высших ценностей по отношению к интегральному критерию существования страны явно недостаточен. Человек – существо общественное. Вне социума его бытие невозможно. Соответственно, наряду с ценностью индивидуума должны быть сформулированы ценности, актуальные для общества и государства в целом.

В предложенном определении высших ценностей не нашлось места ни для суверенности Российского государства, ни для семьи, национальных исторических традиций. Существование страны, оказывается, менее значимо, чем права и свободы индивидуума. По логике принятого определения, жертвенность защитников Отечества недопустима, поскольку нельзя поступаться тем, что объявлено высшей ценностью – человеком, его правами и свободой. Между тем, к примеру, в принятой в 2012 году Конституции Сирии высшей ценностью провозглашается «мученичество ради Родины».

 

 ЗАПРЕТ ИДЕОЛОГИИ… КРОМЕ ЛИБЕРАЛИЗМА 

 

Особые нарекания в обществе вызывает установленный Конституцией РФ запрет на государственную идеологию. Ни в одном законе или подзаконном акте не содержится разъяснение понятия «идеология». Следовательно, то, что запрещается статьей 13, может трактоваться произвольно. В научном дискурсе насчитывается несколько десятков определений дефиниции «идеология». Чаще всего под этим понимается сис-

тема общественно значимых идей и ценностей. Получается, что Конституция РФ устанавливает запрет на ценности и идеи, принимаемые на уровне государства.

При введении запрета на государственную идеологию в Конституции РФ 

положение представлялось так, будто бы Россия переходит на тип жизнеустройства, характерного для «цивилизованных», «правовых» государств мира. Однако анализ конституционных текстов других современных государств показывает, что эта апелляция основывалась на ложной информации. Непосредственный запрет на государственную идеологию существует только в конституциях России, Болгарии, Узбекистана, Таджикистана и Молдовы. В конституциях Португалии, Бельгии, Украины, Беларуси, Чехии, Словакии, Бразилии, Андорры, Анголы и Экваториальной Гвинеи вводятся лишь некоторые ограничения в ее распространении. Более нигде в мире идеология конституционно не запрещается, а в ряде стран, напротив, декларируется приверженность определенной идеологии.

Идеологии, как известно, различаются именно по приоритетности тех или иных ценностей. Идеология, заявляющая высшей ценностью права и свободы человека – это идеология либерализма. Статья 2 Конституции РФ, 

таким образом, устанавливает либеральную государственную идеологию в России. Возникает коллизия между статьей 13, запрещающей государственную идеологию, и статьей 2, ее утверждающей.

 

 ОГРАНИЧЕННЫЙ СУВЕРЕНИТЕТ 

 

Другим вызывающим особо острую критику положением Конституции РФ является установление статьей 15 приоритетности «общепризнанных принципов и норм международного права». Традиционный аргумент, что они общепризнанны потому, что устанавливаются решением большинства государств, также не выдерживает критики. На момент начала Великой Отечественной войны большинство государств Европы входило в фашистский блок. Европейская «общепризнанность» в то время прямо противоречила суверенности СССР. По сути, этот принцип вообще лишает государство права на выдвижение собственной ценностной позиции.

Положение об «общепризнанных» нормах и/или принципах международного права не является универсальным для мирового конституционного законодатель-

ства. Большинство конституций стран мира соответствующих апелляций не содержит. Такого рода положения присутствуют в конституциях Австрии, Азербайджана, Армении, Беларуси, Болгарии, Венгрии, Германии, Греции, Грузии, Йемена, Ирака, Италии, Ирландии, Киргизии, Литвы, Молдовы, Монголии, Португалии, Румынии, Словении, Узбекистана, Украины, Туркмении, Хорватии, Чехии, Эстонии (подавляющее большинство – это бывшие страны СССР и Социалистического содружества государств). Однако контекст использования этих положений и их смысловое содержание имеет принципиальное отличие от российского случая. В подавляющем большинстве они относятся к сфере внешней политики государств. Подразумевается нерушимость границ, невмешательство во внутренние дела друг друга.

Конституция РФ не просто говорит о существовании «общепризнанных принципов и норм», но, в отличие от всех других конституций, инкорпорирует их в собственную законодательную систему и отдает им приоритетность по отношению к национальному законодательству. В таких формулировках, как в России, положение об общепризнанных нормах и принципах представлено только в Конституции Австрии и Основном Законе Германии. Они появились в конституционном праве этих государств после поражения в Первой мировой войне, были воспроизведены после очередного поражения уже после завершения Второй мировой войны и представляли собой фиксацию ограниченности суверенитета потерпевших поражение государств. Заимствование этих прецедентных положений для Конституции РФ прямо указывает, что и законодательство России производно от факта поражения в холодной войне.

В случае разработки новой Конституции России положение об общепризнанных нормах и принципах международного права было бы целесообразно купировать. За основу легитимности заключаемых и действующих международных договоров мог бы быть взят критерий непротиворечивости Конституции России, а не системе международного права.

Приверженцы либеральной победы 1991–1993 годов предупреждают о предосудительности любых попыток изменять Конституцию РФ. И это понятно, ведь существующий документ – манифест либерализма и космополитизма. Аргументация при этом ограничивается тем, что якобы любые его изменения подрывают основы правосознания.

Но Конституция – это не текст Божественного откровения. Несоответствие вызовам и запросам современности делает закон юридически, может быть, и правомочным, но 

практически разрушительным.

Мировой опыт показывает, что конституционное законодательство модернизируется довольно часто. Из существующих на сегодняшний день конституций 30% было принято 

позже 1993 года. Средний возраст их «жизни» – 18 лет. Российская Конституция этот рубеж уже перешагнула.

Не являются ли формулируемые задачи конституционной реформы России плодом утопических мечтаний? Говорят, что в современных международных условиях это в принципе невозможно. Но мировой конституционный процесс не стоит на месте. Принимаются новые Законы, в которых народы пытаются заявить о своих идентичных ценностях. Такого рода конституции приняты в последнее время в Венгрии, Исландии, Сирии, Египте.

 

 ЧЕМ РОССИЯ ХУЖЕ ВЕНГРИИ? 

 

Достаточно обратиться хотя бы к опыту венгерской конституции, вступившей в силу с 1 января 2012 года. В ней наличествуют следующие положения: венгерский народ объединяют «Бог и христианство»; «национальное вероисповедание»; «право на жизнь с момента зачатия»; брак есть «союз мужчины и женщины»; «Венгрия, руководствуясь идеей единства венгерской нации, несет ответственность за судьбу живущих за ее пределами венгров».

Внешнее противодействие принятию Венгрией – членом ЕС и НАТО – национально-ориентированной Конституции было жесточайшим. Однако у Будапешта хватило мужества и сил отстоять свою суверенность. В ответ на критику Евросоюза премьер-министр Виктор Орбан заявил: «Мы не допустим, чтобы Брюссель диктовал нам свои условия! Никогда в своей истории мы не позволяли Вене или Москве указывать нам, так и теперь не позволим это Брюсселю! Пусть в Венгрии во главе угла стоят венгерские интересы!»

Присяга первого президента РФ Бориса Ельцина/ Дмитрий Донской/«РИА НОВОСТИ»

 

Венгрия с населением меньше населения Москвы смогла принять ту Конституцию, которая отвечает ее национальным интересам. Так что же Россия? 25-летие нашей Конституции, отмечаемое в условиях «новой холодной войны», является хорошим основанием инициирования в России суверенной конституционной реформы.