«Ракетоносец»
Курт Ульштайн, репортер отдела судебной хроники, понимал, что старина Кауфман просто так звонить ему не будет. Если заместитель начальника следственного отдела уголовной полиции предлагает встретиться в своем любимом ресторанчике, то уж, конечно, не только для того, чтобы полакомиться «айсбайн» – отварными свиными ножками с кислой капустой...
На следующий день популярная западногерманская газета «Дер Тагесшпигель» опубликовала на первой полосе краткое сенсационное сообщение: по подозрению в краже сверхсекретной американской ракеты «Сайдуиндер» со склада военно-воздушных сил бундесвера в Нейбурге арестован мужчина польской национальности.
Спустя неделю о некоторых подробностях этого неординарного преступления рассказала газета «Ди Вельт». В частности, что «Гремучая змея» (русское название ракеты «Сайдуиндер») была похищена еще год назад, что в причастности к этому обвиняются поляк Линовски и немец, гражданин ФРГ. Выдан ордер на арест третьего соучастника преступления.
Прошла еще неделя. И генеральный прокурор ФРГ доктор Людвиг Марти, выступая по радио, уточнил, что арестованы поляк Йозеф Линовски и офицер военно-воздушных сил бундесвера Вольф-Дитхард Кноппе, но назвать имя третьего злоумышленника отказался, мол, расследование еще не закончено.
И все. Ни заявлений официальных властей, ни публикаций в прессе. Лишь через два года, 22 сентября 1970-го, газета «Генераль-Анцейгер», а вслед за ней, словно по команде, и другие СМИ Федеративной республики сообщили о начале судебного процесса над троицей похитителей, причем Йозеф Линовски, Вольф-Дитхард Кноппе и таинственный «мистер Икс» – гражданин ФРГ Манфред Раммингер – обвинялись не в уголовном преступлении, а в шпионаже и государственной измене. Высказывали даже версию, что подсудимые – агенты КГБ. По словам председателя сенатского суда четвертой инстанции доктора Вебера, «Гремучая змея» была похищена злоумышленниками со второй попытки. Первая не удалась – нанятые троицей профессиональные воры, обнаружив у склада с ракетами вооруженную охрану, решили не рисковать. А потом один из них проговорился в компании собутыльников, дошло по полиции. Первым взяли Йозефа Линовски – сделку с ворами заключал он. Ну а через него вышли на Кноппе и Раммингера.
Все трое признали себя виновными в похищении, причем Линовски и Кноппе дружно валили все на Раммингера, уверяя, что знать не знали, на кого работают. Раммингер молчал, он даже отказался от последнего слова.
Четвертый уголовный суд земельного Верховного суда в Дюссельдорфе признал обвиняемых виновными в государственной измене, шпионаже и краже и приговорил Раммингера и Линовски к четырем годам тюремного заключения, а Кноппе – к трем годам и трем месяцам.
Пресса никак не прокомментировала приговор, как если бы и дела вовсе не было. Но оно было.
26 августа 1966 года около десяти часов утра по римскому времени в посольство СССР в Италии пришел мужчина лет тридцати – тридцати пяти на вид. Представился дежурному дипломату как Йозеф Линовски, сотрудник западногерманской инженерно-строительной фирмы «Проект А.Г.». Объяснил цель своего визита – будучи доверенным лицом владельца фирмы, Манфреда Раммингера, готов предложить неофициальные услуги советским внешнеторговым организациям. Их фирма располагает обширными и достаточно прочными связями в деловых кругах практически всех западноевропейских стран и может гарантировать поставку образцов любых промышленных изделий и новейших технологий, включая те, что подпадают под запрет КОКОМ. Манфред Раммингер, отпрыск древнего аристократического рода, привык жить на широкую ногу. А в последние годы число заказов, на которых специализируется фирма, резко сократилось. Вот Линовски и посоветовал шефу предложить услуги русским. Но обращаться в советское посольство в Бонне рискованно: такой визит не ускользнул бы от внимания немецких спецслужб. Решили, что Рим вполне подходящее место для переговоров.
Наш дипломат, выслушав посетителя, сдержанно заметил, что советское посольство сделками не занимается, но согласился передать предложение в Москву соответствующим внешнеторговым организациям. Условились, что Линовски вновь посетит посольство через неделю.
В Москве к сообщению из римской резидентуры отнеслись как к очередной головной боли: что, если визитер «подстава» спецслужб, а не «доброжелатель»? Беды не оберешься! Ответ отправили через два дня: «Запланированная встреча должна быть проведена исключительно с позиций учреждения прикрытия... Постарайтесь добиться конкретных деловых предложений... Нами предпринимаются меры по проверке «доброжелателя» и его шефа...»
Проверочные мероприятия начались незамедлительно. Было установлено, что фирма «Манфред Раммингер и Кo», основанная в 1960 году, несмотря на неустойчивое финансовое положение, – добросовестный подрядчик. Владелец, 1930 года рождения, холост, немец, действительно принадлежит к древнему аристократическому роду, по образованию архитектор, работал на ответственных должностях в крупных строительных компаниях. Располагает широкими связями в деловых кругах Западной Европы.
Линовски во время второй встречи в советском посольстве добавил к портрету своего шефа немаловажные, с оперативной точки зрения, штрихи: заядлый автогонщик и страстный любитель лошадей. И Центр дает добро на установление личного контакта с Раммингером. «Ряд внешнеторговых объединений МВТ... (Министерство внешней торговли. – А.Ж.) хотел бы в спокойной деловой обстановке обсудить с владельцем фирмы все детали по практической реализации предложений... Исходя из этого, руководство МВТ приглашает Манфреда Раммингера в Москву на деловые переговоры. В качестве легального предлога... может быть использован Международный аукцион породистых верховых лошадей, проведение которого в Москве запланировано на 1 – 3 апреля с. г.
Помните, что... Линовски не должен получить ни малейшего намека на то, что он имеет дело с представителем советской разведки».
Манфред Раммингер прилетел в Москву в конце марта, накануне аукциона.
Чтобы узнать человека, гласит народная мудрость, нужно с ним пуд соли съесть. Раммингер «гостил» у нас всего семь дней. Какой уж тут пуд! Тем не менее многочасовые беседы с ним «по делу» и «за жизнь», наблюдение со стороны – на аукционе, в театре, ресторане, в цирке – позволили сделать вывод, что в поле зрения советской разведки попал человек, личные качества которого не вызывают сомнений, равно как и его разведывательные возможности.
Вызывало опасение его желание во что бы то ни стало жить на широкую ногу: шикарные автомобили, породистые скакуны, роскошные женщины. А это значило, что он из категории людей, которым неведомо чувство самосохранения. Для разведывательной работы с ее неизбежной конспирацией, жесткой самодисциплиной и самоограничением такой человек явно не находка.
Взвесив все «за» и «против», решили проверить аристократа в деле. Спросили, что он может конкретно предложить нам сегодня. Ответ последовал незамедлительно: американскую ракету, состоящую на вооружении бундесвера. Добыть ее помогут доктор Г. – сотрудник европейского филиала американской фирмы «Дженерал электрик», инженер Э. – служащий филиала американской компании «Сперри» и летчик М.Х.
«Представители внешнеторговой организации» настоятельно рекомендовали Раммингеру не привлекать к операции непроверенных людей, соблюдать строжайшую конспирацию и действовать только по согласованию с Москвой. Разработали план, предусматривавший все практические шаги, которые ему следует предпринять, вернувшись на родину.
Вскоре от Раммингера пришло письмо условного содержания, из которого следовало, что он благополучно прибыл в родные края и в ближайшие дни намерен приступить к выполнению операции.
А через три недели по телефону открытым текстом Раммингер сообщил, что неожиданно представилась возможность приобрести не ту ракету, о которой он говорил в Москве, а самую современную и сверхсекретную американскую «Сайдуиндер», длиной 2,8 метра, диаметром 15 сантиметров, общим весом около 80 килограммов.
Корректно, но весьма жестко ему предложили срочно выехать в Москву «для консультации со специалистами», подчеркнув, что для детальной проработки и обсуждения предлагаемой им сделки потребуется не один и не два дня, что окончательное решение может быть принято только после 10 ноября. В ответ – молчание.
А 24 октября 1967 года радиостанция «Голос Америки» сообщила о таинственном исчезновении сверхсекретной ракеты «Сайдуиндер» с одного из военных складов на аэродроме в Нейбурге. Газета «Дер Тагесшпигель» со ссылкой на представителя министерства обороны ФРГ добавила, что ракета была вынесена через дыру в проволочной изгороди, что кража была тщательно подготовлена, что в ней участвовали по крайней мере три человека, что, наконец, покупка такой ракеты обходится бундесверу в 20 тысяч марок.
3 ноября 1967 года, то есть более чем через неделю после сенсационных сообщений, Раммингер позвонил по одному из переданных ему в Москве телефонных номеров и предупредил, что прибудет в столицу 11 ноября авиарейсом через Вену. Попросил встретить его в аэропорту: «У меня багаж с подарками общим весом более 80 килограммов» – и заказать номер в гостинице, причем обязательно с ванной.
Поздним вечером 11 ноября он действительно появился в Москве. В Шереметьеве его встретил «представитель МВТ» и доставил в гостиницу «Украина». На следующее утро отдохнувший и довольный Раммингер со всеми подробностями рассказывал о похищении «Гремучей змеи».
Летчик «Старфайтера» Вольф-Дитхард Кноппе, которого он решил привлечь к операции, во время одной из встреч проговорился, что к ним на склад поступили новейшие ракеты типа «воздух–воздух» – «Сайдуиндер». «И мне пришла в голову мысль, что именно эта ракета заинтересует вас. Получив от вас по телефону согласие, я начал действовать», – говорил Раммингер. Кноппе, пользовавшийся в силу своего служебного положения свободой перемещения по территории аэродрома, изучил запретную зону, где расположен склад с ракетами, подходы к нему, систему охраны и сигнализации, даже расположение стеллажей с ракетами. Ему удалось сделать слепок ключа от ворот склада, по которому Линовски изготовил дубликат.
«В результате предпринятых нами усилий, – продолжал наш «доброжелатель», – вырисовалась такая картина: аэродром обнесен забором в три ряда колючей проволоки, высотой около трех метров и шириной в метр. Запретную зону со складскими помещениями от остальной территории отделяет забор из металлической сетки.
Линовски обзавелся инструментом: клещами, кусачками, набором гаечных ключей и отмычек. Я взял напрокат тележку на резиновом ходу и гидравлический подъемник с вращающейся стрелой».
Теперь все зависело от погоды. Густые туманы в районе аэродрома в Нейбурге – когда автомобильные фары освещают максимум метр дороги перед бампером – явление довольно частое. Кноппе выяснил, что синоптики ожидают такой туман 23 и 24 октября.
«Поздно вечером 23-го в густом тумане подкатили гидравлический подъемник почти вплотную к забору аэродрома. С его помощью я перенес на территорию аэродрома Линовски и Кноппе, потом переправил тележку на резиновом ходу. Ну а там Линовски пустил в ход свои инструменты. Проделав дыру в заборе, они проникли в запретную зону. Кноппе сумел отключить систему сигнализации, Линовски открыл двери склада. Вынесли ракету на руках за пределы запретной зоны и вернулись, чтобы закрыть на замок двери склада и включить сигнализацию. Потом, погрузив ракету на тележку, подкатили ее к забору, за которым я дожидался их. В два приема – сначала тележка с ракетой, за ней Кноппе с Линовски – все было сделано. Линовски и Кноппе отогнали подъемник с тележкой на пустующую строительную площадку, примерно в километре от аэродрома. Там погрузили ракету в заранее арендованный нами грузовик. Кноппе отправился в свое офицерское общежитие. Линовски на грузовике, я на своей машине взяли курс на Крефельд. Я ехал чуть впереди, чтобы в случае опасности подать сигнал Линовски.
Примерно через час грузовик встал, что-то там сломалось. Пришлось разбить заднее стекло салона моего «мерседеса», чтобы втиснуть туда ракету, предварительно обмотав ее пледом и пальто. Около семи утра я без всяких приключений добрался до Крефельда. Выгрузил ракету в своем гараже и отправился в Дюссельдорф, чтобы вставить заднее стекло. На это ушло не более получаса. Ну а потом по ночам разбирал ракету, упаковывал ее – у знакомого столяра заказал два деревянных ящика.
Затем занялся проработкой вопроса о доставке ракеты в Москву. Встретился в аэропорту Дюссельдорфа со своим старым приятелем, сотрудником таможни, и попросил отправить через Копенгаген в Москву два места без таможенного досмотра. 9 ноября ящики рейсом «Люфтганзы» отправились в Москву».
Раммингер закончил свое повествование. Ему не задали ни одного вопроса. Детальный разбор операции отложили до ее завершения – ведь груз в Москву еще не прибыл. Раммингер тут же помчался в московское представительство «Люфтганзы» и устроил там настоящий скандал. Глава представительства, молодой и стеснительный немец, пытаясь успокоить разбушевавшегося клиента, пообещал лично заняться розыском пропавшего груза. Во второй половине дня 15 ноября он позвонил в гостиницу и сообщил, что груз прибыл и завтра утром его можно получить.
А днем позже состоялся разбор операции. Разговор шел в сугубо доверительных, доброжелательных тонах. И не случайно. Важно было наглядно, на конкретных примерах убедить Раммингера в необходимости отказаться от самодеятельности, граничащей с авантюризмом.
Он вроде бы все понимал, со всем соглашался. С явным удовольствием принял вознаграждение – 92 тысячи западногерманских марок плюс восемь с половиной тысяч американских долларов. Вернувшись в свой родной Крефельд, не забыл своевременно уведомить об этом своих московских партнеров. Уведомил и... пропал.
В конце марта 1968 года через советское посольство в Риме Раммингер прислал письмо с подробным описанием новейшей модели аэронавигационной платформы, разработанной западногерманской фирмой «Флюггерстверк» и американской «Телдикс». Предлагал добыть ее. Разумеется, за солидное вознаграждение. Москва тотчас отреагировала детальным запросом: где, когда и как планируется провести операцию, кто будет участвовать, как будет обеспечена конспирация и безопасность и так далее. Ответа не последовало.
А 8 мая «Дер Тагесшпигель» под аршинным заголовком «Украдены приборы» сообщила: «Спустя несколько часов после официального окончания Седьмой немецкой аэронавигационной выставки в Ганновере-Лангенхагенс неизвестные воры похитили из выставочного зала два навигационных прибора новейшей конструкции стоимостью более 60 тысяч марок... инерционную платформу «ТНП-601» размером с пишущую машинку и приводной индикатор с комплектующими деталями.
От Раммингера в Москву никаких известий не поступало. И вдруг 13 июля он прибыл рейсом из Амстердама, привезя в личном багаже похищенную инерционную платформу «ТНП-601».
«О новой аэронавигационной платформе я узнал от своего старого знакомого инженера Эгона, сотрудника американской фирмы «Сперри», – доложил он нашим «представителям». – Изготовлено было всего два образца. Один передан для испытаний в военно-воздушные силы бундесвера, другой должен был экспонироваться на выставке в Ганновере. Мы решили выкрасть его со стенда на выставке. Эгон познакомил меня с инженером Вальтером, который представлял на выставке фирму «Флюггерстверк Бодензее». Я установил с ним дружеские отношения.
Инженер Эгон помог мне получить удостоверение участника выставки и служебный пропуск с эмблемой фирмы «Сперри». Мы с Линовски изучили расположение стендов, входов и выходов, служебных помещений и, конечно, полицейских постов. Результаты наблюдений порадовали. Интересующий нас предмет экспонировался под стеклянным квадратным колпаком на фирменном стенде неподалеку от входа в выставочный зал».
Вечером, после официального закрытия выставки, инженер Эгон пригласил стендистов двух соседних экспозиций в бар. И через несколько минут возле стендов не осталось ни души. Лишь полицейские переминались с ноги на ногу, ожидая команды об окончании дежурства.
Убедившись, что в баре началось шумное празднество, инженер Вальтер, Раммингер и Линовски прошли к стенду с платформой. Вальтер нарочито громко приказал Раммингеру и Линовски перенести стеклянный квадрат с платформой в одну из боковых комнат отдыха, мол, там у ящика будет меньше шансов оказаться разбитым. Что они и сделали на глазах у полицейских.
«Когда мы занесли ящик в комнату, – рассказывал Раммингер, – Линовски разбил его, вынул платформу и аккуратно упаковал ее в принесенную мною сумку. К нашему счастью, звон разбитого стекла никто не услышал из-за шума в баре. Я взял сумку, на выходе предъявил полученный от Вальтера пропуск на вынос багажа. На автостоянке меня уже ожидал Линовски».
Довольная улыбка, с которой Раммингер закончил свой рассказ, красноречивее всего свидетельствовала, что самые сверхстрогие предупреждения не подействуют на этого человека. Можно было либо отказаться от его услуг, либо рисковать, принимая его таким, каков он есть.
Получив вознаграждение и выслушав в очередной раз строгие товарищеские советы и рекомендации, клятвенно заверив, что к похищению второго прибора – приводного индикатора со стенда фирмы «Маркони и Кo» – его группа не имеет никакого отношения, Раммингер 20 июня вылетел в Антверпен. По договоренности он должен был вновь объявиться в Москве в первой декаде сентября 1968 года. Этого не случилось. А в октябре пришло сообщение о его аресте.
Оставалось лишь сожалеть, и сожалеть искренне, о том, что беда случилась с неординарным человеком, вызывавшим симпатию несмотря ни на что.
В начале февраля 1969 года на один из известных Раммингеру почтовых адресов пришло письмо, датированное 19 января, в котором он сообщал, что находится в следственной тюрьме в Кельне.
Дорогой друг!
Вы хорошо знаете, что Линовски предал меня и я нахожусь в тюрьме. Я намерен внести залог и выйти на свободу. По этой причине, а также для того, чтобы оплатить процесс, мне срочно нужны оставшиеся на моем счету 4500 долларов. Возможно, Вы сможете сделать для меня несколько больше. Я был бы Вам за это весьма благодарен. Пожалуйста, передайте деньги наличными моей матери Лизбет Раммингер по адресу: Крефельд, Шроерштрассе, 24. Заранее благодарен...
Меня допрашивали месяцами, однако ничего не узнали, кроме того, что я занимался проектированием для Вас завода – Милькиватверк. Не бросайте меня на произвол судьбы.
С приветом, Манфред Раммингер.
19.1.69.
Москва решила оказать своему «доброжелателю» посильную помощь. Для передачи денег его матери был задействован опытный агент «Р». Утром 2 апреля 1969 года он передал фрау Раммингер 18000 марок, которые будто бы некий Гюнтер задолжал ее сыну и не смог вовремя вернуть.
29 апреля от Раммингера пришло второе письмо.
Дорогой друг!
Прежде всего, сердечно благодарю всех тех, кто принимал участие в исполнении моей просьбы. И не столько за деньги, сколько за проявленные внимание и заботу, за то, что в тяжелый для меня момент я нашел поддержку у Вас и Вашего народа, как у своих верных друзей. Это вселяет в меня надежду и облегчает мой жребий. Со своей стороны, заверяю Вас в своей верности... В письме не напишешь всего, что хотелось бы, тем не менее могу сообщить, что отношение ко мне со стороны сотрудников безопасности, федеральной адвокатуры и следователя весьма благоприятное, поскольку моя «вина» лишь в том, что я спроектировал для Вас завод Милькиватверк и готов был к определенным взаимным услугам. Я хочу тем самым сказать, что обстоятельства, в которых я нахожусь, весьма благоприятны для того, чтобы произвести обмен. Дело за Вами. Я настойчиво прошу Вас как можно скорее начать соответствующие переговоры...
С чувством благодарности и верой,
Ваш Манфред Раммингер. 24.4.69.
Но вопрос об обмене даже не возникал. И не мог возникнуть, хотя бы потому, что Раммингер, строго говоря, действовал на свой страх и риск, не связывал себя узами агентурных отношений. А ведь разведка меняет либо разведчиков, либо агентов.
3 августа 1976 года из Кельна поступило сообщение, что торгпредство СССР посетил некто Манфред Раммингер с предложением поставить советской стороне десять блоков памяти бортового компьютера истребителя «МРСА» по цене 250 000 марок за штуку. Беседовавшему с ним сотруднику посетитель рассказал, что более пяти лет назад он выполнил заказ советской стороны на поставку ракеты «Сайдуиндер» и ряда навигационных приборов для военной авиации. Упомянул тех, с кем тогда контактировал. Рассказал, что после освобождения из тюрьмы в течение года внимательно наблюдал за окружающей обстановкой и пришел к выводу, что спецслужбы не ведут за ним слежку. А коли так, то он хотел бы возобновить свою работу, готов в любое время прибыть в Москву.
Но у разведки свои правила, свои законы. О продолжении контактов с Раммингером не могло быть и речи. Другое дело официальные деловые отношения между ним и советскими внешнеторговыми организациями. Было решено согласиться на приезд Раммингера в Москву в качестве обычного туриста.
14 сентября 1976 года Раммингер был в Москве. Он рассказал о провале своей группы, покаялся, что скрыл историю со злополучными ворами, которые вывели на них полицию. Кноппе задолго до ареста Линовски уже был на подозрении у службы безопасности, поскольку жил явно не по средствам. Получив после кражи «Гремучей змеи» свою долю, он тут же приобрел, как выразился Раммингер, «золотую мечту всех плейбоев» – «мерседес» жемчужного цвета – и лихо разъезжал на нем в сопровождении девиц, «оплачиваемых по высшему разряду».
Провал, суд и длительное пребывание в тюрьме заставили Раммингера вспомнить о терпеливо проводившихся с ним в Москве инструктажах, о товарищеских советах и деловых рекомендациях. Теперь он стал рассудительнее, осторожнее и расчетливее. Похищение «Сайдуиндер» было, по его словам, преподнесено в прессе как комедийный фарс. Благодаря этому он стал популярной личностью и, выйдя из тюрьмы, быстро занял прочное место в сфере предпринимательства.
В Москве Раммингер провел пять дней. Многочасовые беседы с ним, видимо, подвели его к мысли, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку. По крайней мере, он охотно согласился со всеми деловыми предложениями официально обращаться в советское торгпредство.
...И все же Раммингер остался Раммингером. 7 июня 1977 года он явился в советское торгпредство в Кельне и попросил срочно сообщить в Москву, что через советское коммерческое бюро в Западном Берлине он пересылает два компьютера для самолета «Торнадо» общей стоимостью 450 000 марок и просит ускорить выплату вознаграждения, поскольку у него подходит срок оплаты уже купленной им верховой лошади. Сам он прибудет в Москву 3 – 10 октября.
Однако ни компьютеры, ни их отправитель в Москву так и не прибыли. Попытки разыскать Раммингера по его официальному адресу ничего не дали. Лишь десять лет спустя в датских газетах промелькнуло сообщение: «В Антверпене на автомобильной стоянке у гостиницы «Адлон» двое неизвестных, вооруженных пистолетами, тяжело ранили гражданина ФРГ Манфреда Раммингера, в прошлом руководителя группы злоумышленников, похитивших в 1967 году с аэродрома в Нейбурге американскую ракету «Сайдуиндер». По дороге в больницу Раммингер, не приходя в сознание, скончался. Задержать стрелявших не удалось. Мотивы преступления неизвестны. Полиция ведет расследование».
Позже в Москве узнали, что в течение последних лет Манфред Раммингер приобщился к наркобизнесу и, скорее всего, пал жертвой наркомафии. Ему шел пятьдесят седьмой год.
