Почему в России никогда не будет демократии

Вера в то, что президентом, как и царем, надо родиться, что это особое место перед Богом, никуда на самом деле не ушла из сознания за сотни лет, считает историк Борис Якеменко

Трон Павла I

Откуда на Западе демократия? Из протестантизма. Протестантизм построен на диалоге. На бесконечных разговорах. С Богом, с ближним, с дальним. Они привыкли говорить, слушать и слушаться (римское право тоже нельзя забывать). Учитывать мнение собеседника, чувствовать его локоть, на котором заканчивается твоя свобода. И в результате они все-таки научились договариваться. Между собой и с государством.

У нас же всегда все было иначе. Вспомним, как служат в западных храмах. Лицом к народу. При открытом алтаре. Все поют. То есть создано пространство для диалога. Никто не свят более, чем остальные, один не выше другого.

У нас совсем иначе. Священник служит спиной, алтарь закрыт. Он ведет – мы идем за ним. Он уходит в алтарь, куда нам вход заказан и пребывает в ином пространстве, недоступном для нас, а мы смиренно ждем его появления. Он служит, хор поет – мы внемлем безмолвно. Они договариваются. С Богом и с государством. Подписывают бумаги, обязательства. «Я обязуюсь… В случае, если я… то ты…» А мы вручаем себя. Богу ли, государству ли, вождю ли. Под честное слово, что он будет справедлив. И все.

Там каждый думает «я могу стать президентом». У нас «я никогда не стану президентом». Вера в то, что президентом, как и царем, надо родиться, что это особое место перед Богом, никуда на самом деле не ушла из сознания за сотни лет. Поэтому и в выборы все так и не научились верить. Ведь зачем выбирать того, кого уже выбрал Бог. Возможно ли комментировать или оспаривать этот выбор? Нет. Правильно это или неправильно, выяснится на Страшном Суде. Но не на нашем.

Борис Ельцин – живое воплощение воли к властиВсю жизнь он шел к власти, готовый отдать за нее все - страну, благополучие и жизни ее граждан, вспоминает политолог Дмитрий Журавлев

Жесткая власть – это та самая надежная скрепа, что держала огромную территорию и огромный, очень разнообразный народ. Какая демократия может удержать страну, размахнувшуюся на 10 часовых поясов? Как с помощью демократии можно было при Иване Грозном управлять из Москвы каким-нибудь Пустозерском? Мангазеей? Мезенью? Зашиверском?

И именно отказ от власти, прямой, жесткой власти привел нас к катастрофе в 1990-е годы.

Поэтому Ельцин и присные не входили в Кремль заслуженно, как власть, а эмигрировали в него из России для того, чтобы жить комфортно и решать свои личные задачи. И президент был не страны, а Кремля, не понимавший того, что демократия у нашего народа всегда была символом слабости власти, ее неуверенности в себе и людях. Сам не можешь ничего, вот и скрываешься за спинами еще сотни человек, делишь на них проблему. Не говоря уже о том, что число участников процесса прямо пропорционально его эффективности. Иными словами, чем меньше – тем лучше.

Соборное Уложение – один из самых совершенных кодексов русского права написали в XVII веке несколько человек за четыре месяца и оно работало, по сути дела, до начала XIX века. А сегодня 450 депутатов, вооруженных мигалками, льготами, зарплатами за несколько лет не могут создать ни одного вменяемого документа.

Борис Якеменко – историк, заместитель директора Центра исторической экспертизы при РУДН