«Ко мне подошли трое украинцев и начали колоть меня штыками»

Об истоках польской любви к бандеровцам (а через них - к украинцам), рассказывает Ян Кульмановски. При этом важно понимать, что таким, как Ян, совершенно безразлично, что бандеровцев в Галиции создали его польские предки. Не сами, вместе с австро-венграми, но именно они сознательно вырезали русинов, православных, искореняли русский дух и всячески стимулировали местное население в том числе и к антипольским настроениям. Об этом практически не пишут, но именно поляки отвечают за голод в Кресах Всходних в 1932-33 годах. Учитывая близкий к фашизму национализм Пилсудского и его преемников, винить в последующем поляки должны свое правительство и свой национализм. Вот только все это лишь объясняет возникновение бандеровцев, никак не оправдывая этих нелюдей, успешно использовавшихся гитлеровцами в своих целях.



Ян Кульмановски вспоминает:

«Я родился в деревне Углы Сарнского повята Волынского воеводства […]. Я жил [там] вместе с родителями, братьями и сестрами до памятной ночи 13 мая 1943 г.

Углы были окружены украинскими бандами с юго-востока, потому что там ближе всего к деревне подходил лес. В ночь с 12 на 13 мая на рассвете начался обстрел деревни зажигательными пулями. Дома, крытые соломой, и хлева начали гореть. Среди проснувшихся жителей поднялась паника […].

Все в горячке стали убегать, каждый в свою сторону. Мама с моей младшей сестрой, 8-месячной Халинкой, на руках, папа с двумя сестрами — Антосей и Янкой — и я с самой старшей сестрой Констанцией, которая схватила меня на руки, обернула старым ватником и побежала в сторону деревни. В деревне была такая старая курная изба. Там мы встретили маму с ребенком, мама была ранена в бок. Мама с ребенком побежала к соседям за помощью. А мы с сестрой стали убегать в сторону полей.

Через несколько сотен метров сестре попала в голову пуля, и я остался на этом поле один. Через минуту ко мне подошли трое украинцев и начали колоть меня штыками. Когда они посчитали, что уже хватит, и увидели, что я лежу весь в крови, они ушли. Так я остался на этом поле уже один и лежал там до следующего дня.

Когда на следующий день [уцелевшие] собирали раненых, то меня нашли и забрали. Всех раненых положили на дровни, на которых было немного соломы. Там я встретил старшую сестру Ядзю, которая была ранена. У нее был прострелен локоть левой руки и правая нога выше щиколотки. И также на этой телеге была моя двоюродная сестра, Кульмановская Станислава. У нее было раздроблено плечо



Нас привезли на железнодорожную станцию Немовичи, где я увидел солдат в зеленых мундирах, которые о нас позаботились и доставили в госпиталь в Костополе, где я пребывал до августа. Оказалось, что у меня было 11 колотых ран от штыка, в том числе 2 тяжелые: одна до сердца, где была задета сердечная мышца, а другая повредила артерию на шее. Когда я вышел из больницы, узнал, что бульбовцы добили маму, а младшую сестричку разорвали. Еще нескольких раненых они побросали в кучу, обложили соломой и сожгли».

Источник: Неизвестный геноцид. Преступления украинских националистов на юго-восточном пограничье Польши, 1939–1946 гг. / под ред. Богуслава Пазя. — М.: Фонд историческая память, 2015