Активистка бежала в Киев с тремя детьми. «В Беларуси строят концлагерь»
Елена улетела с трехлетней дочерью и 50 долларами в кармане в Киев. Не хотела сесть ни за что.
«Были случаи, когда люди на высоких должностях просили с ними встретиться так, чтобы никто не видел, что они поставили подпись за Бабарико». Когда активистку, мать четверых детей Елену Приходько вызвали на допрос в Следственный комитет, она улетела с трехлетней дочерью и 50 долларами в кармане в Киев. Не хотела сесть ни за что. Теперь семья почти в полном составе живет в Киеве, дети пошли в украинскую школу. И Елена огорчается, что там им больше нравится, чем в Минске, ведь сама мечтает вернуться домой. «К 2020 году мой внутренний гражданин созрел» Елена Приходько с мужем и четырьмя дочерьми жили в Светлогорске. Артур работал в строительстве, она — в частной медиакомпании «Ранак» и активно занималась волонтерством. Например, помогала людям с зависимостями, женщинам, переживающим насилие в семье. Политикой интересовалась ровно столько, сколько нужно было по работе. «К 2020 году мой внутренний гражданин созрел, — говорит Елена. — Во многом этому способствовали события в Украине, которые продемонстрировали, как в стремлении к свободе важно единство нации». Когда начался сбор подписей за кандидатов в кандидаты в президенты, Елена вошла в штаб Виктора Бабарико: «Раньше я не поддерживала никого из политиков, потому что при всем уважении не воспринимала их как людей из моей реальности. За Бабарико я наблюдала несколько лет в фейсбуке, видела, что он выбивается из номенклатуры белорусских чиновников, он мне очень импонировал. Я была возмущена тем, как белорусские власти показали себя в период пандемии, обесценивая последствия, а люди погружались в страх, не получая информации и защиты. Мы прочувствовали на себе и ложь властей относительно целлюлозно-картонного комбината в Светлогорске. Он воняет на весь город, а тебе лгут в глаза, утверждая, что запаха нет, разрушительного влияния на экологию нет. Всё это вызывало гнев по отношению к чиновникам. Так что когда в штабе Бабарико начали искать волонтеров, я сразу заполнила элек Елена стала координатором по Светлогорскому району по сбору подписей за выдвижение Бабарико кандидатом в президенты: «Мой муж Артур помогал мне, как мог. Возил меня по региону, помогал устанавливать столы для сбора подписей. Мы собирали подписи в любую погоду. Очень удивило количество людей, желающих поставить подписи, и крайняя степень их терпения. Они ставили подписи и говорили, что их подпись против Лукашенко, не только за Бабарико. Разные люди — осознанная молодежь, состоявшиеся взрослые люди — рассказывали о том, что хотят перемен. У меня были случаи, когда люди на высоких должностях просили с ними встретиться так, чтобы никто не видел, что они поставили подпись за Бабарико. И я встречалась — в машинах, в каких-то удаленных местах. Приходили отделами люди с высоким уровнем дохода для Светлогорска. Я была в шоке, глядя на это». «Эта открытая ложь возмущала» Когда Бабарико взяли под стражу, Елена зарегистрировалась в инициативе «Честные люди», чтобы пойти наблюдателем на выборы. Во время досрочного голосования она зарегистрировалась независимым наблюдателем и наблюдала за выборами на территории нескольких участков Светлогорского индустриального колледжа. В здание наблюдателей не пустили. Елена по очереди с еще одной женщиной сидели на скамеечке рядом с колледжем и вели наблюдение: «То количество избирателей, которое видели мы, не соответствовало цифрам в протоколах досрочного голосования. 9 августа мы точно так же честно отработали — сидели на лавочке и считали избирателей. Цифры были просто ужасные. Избирательная комиссия вывешивает информацию, что на одном из трех участков проголосовало 200 человек, а в здание вошло и вышло 100 человек. Эта открытая ложь возмущала. Я пошла к председателю комиссии, сказала о том, что за фальсификацию результатов выборов предусмотрена уголовная ответственность. На меня вызывали милицию, но не задерживали. А 9 августа задержали, продержали три часа и отпустили без составления протокола. Формальная причина — анонимное сообщение о том, что я являюсь организатором массовых акций». Дальше в Светлогорске были такие же акции, как по всей стране, — собирали подписи за отзыв депутатов, встречались с руководством города: «Сейчас трудно поверить, но с людьми (собралось около полутора тысяч человек) на главной площади Светлогорска встречался председатель горисполкома Дмитрий Олейников, представители прокуратуры, МВД и избиркома. Люди пришли с национальной символикой, а руководство города даже принесло усилитель звука, чтобы люди и чиновники могли слышать друг друга. Мы спрашивали, что конкретно сделают чиновники, чтобы фальсификация выборов была признана, а справедливость восстановлена. Чиновники проявили мужество, придя на эту встречу, им было стыдно за случившееся в стране, как мне казалось. Это был момент надежды, что власти прислушаются к гражданскому обществу». Когда стало очевидно, что результата нет, каждый выход людей на улицы заканчивался массовыми задержаниями. Елена с семьей уехала в Минск, уволившись с работы в Светлогорске. Поселились в квартире родителей мужа. Артур нашел работу, Елена начала сотрудничать с bel.biz. Старшая дочь собиралась ехать учиться в Польшу, младшая пошла в садик, а еще две девочки — в школу. С Артуром изначально договорились, что муж не участвует ни в каком активизме: «Мы понимали, что когда я пошла в наблюдатели, это уже было опасно. И нам было очень важно, чтобы в случае, если меня задержат, отец остался с детьми. Дети в Беларуси — слабое место. Моя 14-летняя дочь Маша говорила мне, что не понимает, зачем я участвую в работе штаба, вообще занимаюсь активизмом. Она боялась, что ее и сестер заберут в детдом. И я понимаю, что дети не выбирали себе такого детства, что они заложники моего выбора». Елена участвовала, а затем вплотную занималась медиапроектом о женщинах и их роли в новейшей истории Беларуси «Дочери Евы». Уже будучи в Киеве, узнала, что на владельца медиакомпании «Ранак», в которой работала в Светлогорске, завели уголовное дело. «Он купил мне билет на свободу» О том, что заставило уехать, Елена рассказывает так: «Мне позвонил мой товарищ из штаба Бабарико и спросил, как мои дела. Мы с ним поговорили о том, что круг сужается, что волонтеров штаба Бабарико арестовывают. А через несколько дней мне позвонил следователь и пригласил в качестве свидетеля на допрос в Светлогорск. По какому делу он меня вызывал, сообщить отказался. Обещал рассказать, когда я приду на допрос. Теперь гадать, какая из работ или моих активностей могла возбудить ко мне интерес следственных органов, нет смысла». Елена сказала, что живет в Минске, ей ответили, что нет проблем: можно прийти в центральное управление СК, следователь по случайности там будет в командировке. Эта ситуация ей показалось странной: следователь из Светлогорска назначает встречу в Центральном управлении СК в Минске с полной уверенностью, что там для него будет кабинет, время. Адвокат сказал Елене, что ходить в СК не надо, надо уезжать. Муж поддержал. Только свободных денег в семье не было. Как раз собрали сумму для старшей дочери Саши на учебу в Польше, даже на билет в Киев не оставалось. Деньги на билет Елене с младшей дочерью дал тот самый человек из штаба Бабарико, который ей звонил незадолго до следователя. «Он купил мне билет на свободу. Я решила ехать с Верочкой, которой тогда было три. Я не хотела в тюрьму, понимала, что ничего не совершила. Я не хотела, чтобы меня шантажировали и пытались через меня оклеветать людей. Я помнила кейс Воскресенского, которого знали в штабе Бабарико как порядочного человека, к слову». Елена говорит, что в Киеве ей помогли многие люди. Встретили друзья, поселили сначала у себя, потом помогли оплатить проживание в хостеле. Чуть позже подруга приютила на некоторое время. Друзья скинулись и привезли денег. Нашла работу на «Радыё Ўнэт», прошла там стажировку. Параллельно искала квартиру. С помощью друзей собрала сумму на аренду ровно на два месяца (за аналогичное жилье цена аренды в Киеве выше, чем в Минске минимум в полтора раза): «Мне было больно, чувствовала себя покинутой. Плюс чувство вины перед родными, чувство беспомощности и мысль о том, что уехала зря, что надо всё бросать и ехать домой. Коляски не было. Зима, холодно. Пройдешь с Верочкой недолго, она устанет, берешь на руки, она засыпает. Однажды я так шла вечером и чувствовала, что руки отваливаются под весом ребенка. И я подумала, обращаясь к богу, что больше нет сил, больше не могу. Вот было бы хорошо, чтобы мне помогли. И помогли: подошел мужчина и сказал, что живет рядом, что я могу его не бояться. И помог донести Верочку до подъезда. Я уверена, что в его лице мне помог бог. Я даже не знаю, ангел это был или человек, я его больше никогда не видела». Артур с остальными детьми пробыл в Минске два месяца. Провел Сашу в Варшаву, собрал максимально возможное количество вещей на большую семью и с двумя дочками и котом поехал в Киев: «Добирались на машине сложно, детям было страшно, кот кричал. Артур очень переживал. Конечно, беспокоился, как наша большая семья выживет в чужой стране». «Каждый белорус может стать Светланой Тихановской» Теперь Елена очень много работает, Артур тоже. Жить в чужом городе даже при большой помощи друзей непросто. Елена говорит, что при всем чувстве благодарности Украине за поддержку они с Артуром хотят вернуться домой. И ей очень грустно, что дети за полгода решили, что им лучше в Киеве, чем в Минске или Светлогорске. Они ценят оборудованные спортивные площадки, поля для футбола во дворах обычных многоэтажек, принимающую атмосферу в школе: «Здесь атмосфера свободы. Люди разные, но общее у большинства — отсутствие страха и внутренняя свобода. Дети это считывают. Многие люди в Минске, видя чистоту улиц, порядок, испытывают дома дискомфорт. Мне один человек объяснил это так: в больнице тоже чисто, нормально кормят, но оттуда хочется убежать. К сожалению, хотя в Беларуси много-много хорошего, но это чистая больница, режимное заведение». Она говорит, что то, что было с нами в августе, «развидеть невозможно, накопленное годами недовольство, которое демонстрировали люди, никуда не делось». «Пересадить и выдворить из страны можно хоть миллион человек, но на этих репрессиях невозможно ничего созидать. Можно только построить концлагерь. И в Беларуси строят концлагерь. Люди-садисты умеют только запугивать, унижать, издеваться и убивать, но это работает только на краткосрочную перспективу. Белорусы в общей массе европейцы, у них есть образование, и они видели жизнь в других странах». Елена верит, что всё, что произошло с нами с августа 2020-го, было не напрасно, испытания ее семьи тоже. «Белорусам был очень нужен август 2020-го, чтобы осознать, кто мы такие. Для меня сегодня Светлана Тихановская — пример того, на что способен человек, прообраз каждого из белорусов. Мы себя не знаем, а потенциал наш огромен. Нас долгие годы долбили, учили не гордиться собой и своими достижениями. Если мы в себя поверим и окажемся в кризисной ситуации, как оказалась Светлана, которая сначала заступилась за любимого человека, а потом взяла ответственность за всю страну, этот потенциал раскроется, может быть созидательным. Это может произойти с каждым белорусом, каждый белорус может стать Светланой Тихановской», — заключила Елена Приходько.