Н. А. Заболоцкий: «Надо работать и бороться за самих себя». Посмертная реабилитация поэта и переводчика

Восемь лет жизни этого знаменитого поэта не упоминались в советских учебниках литературы. О них рассказал он сам в автобиографическом очерке «История моего заключения». Очерк впервые был опубликован в Англии. Соотечественники смогли прочитать его только через 30 лет после смерти поэта.

Имя этого поэта теперь упоминается в ряду самых заметных имён русских поэтов и переводчиков современной эпохи. Его стихотворения прочно вошли в антологии и хрестоматии. Они переводятся на многие языки мира.

Но до недавнего времени значительный период в жизни этого человека был как бы зашифрован. Это годы с 1938 по 1946. Где был он во время войны? Воевал или был в эвакуации, как его коллеги по творческому цеху? Нет, он не воевал и не был в эвакуации. Он был политзаключённым в тюрьмах и лагерях. Когда закончился срок, и поэт вышел на свободу, он, ещё совсем молодой человек, пишет стихотворение «Завещание», в котором есть такие строки:

О, я недаром в этом мире жил!
И сладко мне стремиться из потёмок,
Чтоб, взяв меня в ладонь, ты, дальний мой потомок.
Доделал то, что я не довершил.

В этом году исполнилось 120 лет со дня рождения Николая Заболоцкого (1903 –1958).

Будущий поэт и переводчик родился в семье агронома недалеко от Казани. Его детство прошло в деревне. И вероятно, поэтому его мировоззрение отличалось такой приверженностью теме природы и единству всего живого. Стихи сочинял с детства. Увлекался историей, литературой, биологией, химией, астрономией.

Единомышленник Циолковского

В 1920 году, окончив реальное училище в глубокой провинции, он приехал в Москву и поступил сразу на два факультета университета: на медицинский и историко-филологический. Очень скоро, однако, оказался в Петрограде, где обучался на отделении языка и литературы Пединститута имени Герцена, которое окончил в 1925 году. К этому периоду жизни относятся его первые поэтические опыты. Недолго служил в армии, и это тоже оказало влияние на его мировоззрение.

Тот, кто хоть немного знаком с историей страны и историей русской литературы, понимает, что первые десятилетия после революции — это время «отречения от старого мира» и попытка сотворения мира нового во всех сферах общественной и личной жизни. Молодой Николай Заболоцкий стал свидетелем и участником эксперимента под названием «советская поэзия». Его первая книга стихов «Столбцы» (1929) была замечена. Критика была неоднозначна. В одном литературоведы были согласны: автор, несомненно, талантлив. Талант — это заметно, и потому опасно.

В 1931 году Заболоцкий познакомился с работами Циолковского. Они произвели на поэта огромное впечатление, так как были созвучны с его умонастроениями. Заболоцкий писал теоретику космоса: «…Ваши мысли о будущем Земли, человечества, животных и растений глубоко волнуют меня, и они очень близки мне. В моих ненапечатанных поэмах и стихах я как мог, разрешал их».

Талант — это опасно

Поэма Заболоцкого «Торжество земледелия» (1933) вызвала шквал негативной критики в адрес поэта: его обвиняли в мистицизме, формализме, идеализме — во всём, что буржуазно и недопустимо в советской литературе. Николай Алексеевич был угнетён и разочарован непониманием, но ему помог выстоять жизненный принцип:

«Надо работать и бороться за самих себя. Сколько неудач ещё впереди, сколько разочарований и сомнений! Но если в такие минуты человек поколеблется — песня его спета. Вера и упорство. Труд и честность…»

Средства к существованию семьи давало сотрудничество с С. Маршаком в популярных детских журналах и переводы.

В 1937 году на рабочем столе Заболоцкого лежали стихотворения и переводы с грузинского, поэтическое переложение «Слова о полку Игореве» и незаконченная поэма «Осада Козельска».

Это зловещее слово — «взяли»

«… 19 марта 1938 года Николай Алексеевич был арестован, надолго оторван от семьи и свободного человеческого существования. В качестве обвинительного материала фигурировали злопыхательские критические статьи и клеветническая „ обзорная информация“, тенденциозно исказившая существо и идейную направленность его творчества….», — это через десятилетия после смерти поэта писал его взрослый сын Никита Николаевич в предисловии к очерку Николая Заболоцкого «История моего заключения».

Этот небольшой биографический очерк впервые был опубликован в Англии в 1981 году.

Соотечественники смогли прочитать эти записки бывшего заключённого лишь в 1988 году в журнале «Даугава».

Никита Заболоцкий так характеризует время ареста отца:

«В те месяцы атмосфера в городе была тревожной. При встрече писателей, да и не только писателей, всё чаще звучало зловещее слово „взяли“…. Заболоцкому казалось, что эти страхи к нему не могут иметь отношения — нужно добросовестно делать своё дело, и, глядишь, всё обойдётся. Но он ошибался — его очередь была уже совсем близко. И вот мы читаем трагическое повествование поэта: „Это случилось в Ленинграде 19 марта 1938 года“».

Николай Заболоцкий был приговорён постановлением Особого совещания (без суда) к 5 годам лишения свободы за контрреволюционную пропаганду по «знаменитой» 58-й статье.

«История моего заключения»

Вот что он пережил:

«Я протестовал против незаконного ареста, против грубого обращения, криков и брани, ссылался на права, которыми я, как и всякий гражданин, обладаю по Советской Конституции.

„Действие Конституции кончается у нашего порога“, — издевательски отвечал следователь.

Первые дни меня не били, стараясь разложить меня морально и измотать физически. Мне не давали пищи. Не разрешали спать.…За стеной, в соседнем кабинете по временам слышались чьи-то неистовые вопли.…На четвёртые сутки в результате нервного напряжения, голода и бессонницы я начал терять ясность рассудка.…Наконец, меня вытолкнули в другую комнату. Оглушённый ударом сзади, я упал, стал подниматься, но последовал второй удар в лицо. Я потерял сознание…».

И ещё одна цитата из «Истории моего заключения»:

« …средний человек, лишённый свободы, униженный, оскорблённый, напуганный и сбитый с толку той фантастической действительностью, в которую он внезапно попал, чаще всего терял способности, присущие ему на свободе. Как пойманный в силки заяц, он беспомощно метался в них… доказывая свою невиновность…. Через несколько дней тюремной обработки черты раба явственно выступали на его облике и ложь, возведённая на него, начинала пускать свои корни в его смятенную и дрожащую душу».

В лагере на Дальнем Востоке Заболоцкий дробил камень в карьере, валил лес в тайге, строил дороги, был чертёжником в проектном отделе строительства, осуществлявшегося лагерниками. Эта работа чертёжника после непосильного физического труда и губительного общения с уголовниками наверняка сохранила ему жизнь. В 1943 году Заболоцкого перевели в Алтайский край, где он участвовал в добыче озёрной соды.

С марта 1944 года после освобождения из лагеря жил в Караганде. Там он закончил переложение «Слова о полку Игореве» (начатое в 1937), ставшее лучшим в ряду опытов многих русских поэтов. Это помогло ему в 1946 году добиться разрешения жить в Москве и восстановиться в Союзе писателей.

Позднее на воле, в общении с людьми Николай Алексеевич не любил рассказывать о годах неволи, о своих мучениях и тревогах. Он не рассказывал о пережитом даже близким.

Никита Николаевич Заболоцкий:

«Я очень многого не знал. Отец был скрытным человеком. Дневники не вёл, черновики уничтожал, мемуарных заметок его не осталось. Тому были причины. Автобиографическую „Историю моего заключения“ я прочитал только после его смерти. То, что там описано — допросы, избиения, больница для умалишённых, этап на Дальний Восток, уголовники, общие работы… — это потрясло меня».

Николай Заболоцкий был реабилитирован посмертно 24 апреля 1963 года.