Шесть копеек на человека и французская булка для арестанта
Текст: Александр Костин
В следующем 2022 году петрозаводчане могут отметить своеобразный юбилей: 160-летие городской тюрьмы. Именно в 1862 году в Петрозаводске было построено каменное трехэтажное здание тюремного замка, который быстро заселили арестанты. Замечу, что в Пудоже в середине XIX века уже был деревянный тюремный замок. Однако в 1884 г. пудожская тюрьма была упразднена по причине незначительного числа ее обитателей и ветхости здания. Взамен при местном полицейском управлении было создано особое арестантское отделение для содержания следственных, срочных и пересыльных арестантов.
Как правило, в тюрьмах Олонецкой губернии содержались заключенные с небольшими сроками. Приговоренных к большим срокам заключения отправляли в другие места, прежде всего в Сибирь. Бывали и вовсе курьезные случаи. Например, одного каршевского жителя за совершенное преступление выслали в Тифлис, нынешний Тбилиси.
Государство должно было обеспечить арестантам более-менее сносные условия пребывания. Для них предусматривались богослужения с приглашением священника, обучение грамоте, баня и т. д., но прежде всего их надо было накормить, чтобы они, как говорится, не протянули ноги. Но деньги от казны на «суточное довольствие» выделялись смешные, например в Пудоже в 1902 г. они составляли 6 копеек на человека. Правда, надо иметь в виду, что при тюрьмах были устроены собственные огороды, выращивали овощи для снабжения арестантов, которые, кстати, тут же и работали. А кроме того, выручали благотворители, очевидно руководствовавшиеся известной поговоркой «от сумы да от тюрьмы не зарекайся», да и чувством сострадания, конечно.
Пожертвования от вдов, купцов и губернатора
Пожертвования деньгами или «натурой» поступали регулярно, в Петрозаводске 2-3 раза в неделю, в уездных городах реже, их поступление возрастало на праздники, особенно на Пасху. За примерами далеко ходить не надо. Так, по информации «Олонецких губернских ведомостей», в 1893 г. пасхальные подарки для арестантов Петрозаводской губернской тюрьмы поступили «...от купца Тихонова – пуд ряпушки и 33 фунта соленого мяса; от некоей Ерошкиной – 60 булочек, от вдовы Котовой – корзина редьки, от мещанина Постина – связка кренделей, осьмушка чаю, фунт сахара; от крестьянина Макарова – пуд мяса, от купца Селиверстова – 3 связки кренделей, 5 фунтов сахара, 1 фунт чаю и ушат кислого молока; от купца Минина – мешок гречи, 57 куличей, от вдовы Надеждиной – 30 пирожков с пшеном и 29 пирожков с вареньем. Кроме того, в изобилии поступили вареные яйца, куличи, а также – сырники, скоромное (коровье) масло, калитки, а кто-то даже прислал осьмушку «кофею».
В 1895 г., также на Пасху, в ту же тюрьму поступили от купца Пикина — мешок гречневой крупы, 33 яйца, 27 фунтов белого хлеба, ведро творогу. От В. Егорова— 32 сахарные булочки, от Румянцева — 10 фунтов риса, от Андреева — французские булочки; а кроме того, молоко, сахарные сухари, сметана.
Среди жертвователей 1904 г. мы видим даже губернатора Протасьева (внес 5 рублей) и петрозаводского уездного исправника, т. е. начальника полиции, Иванова (2 рубля).
Все эти приношения существенно дополняли арестантский паек, который, кстати, в голодные годы могли и сократить, как это случилось в 1892 году, когда решением правительства Российской империи он был уменьшен на 20 %.
Особое значение власти придавали тюремным праздникам (были и такие). Например, в Петрозаводской губернской тюрьме, где была своя церковь, ежегодно 24 октября отмечался храмовый праздник в честь иконы «Всех скорбящих радость». В его программу в 1902 году входило богослужение, на котором присутствовали губернатор, вице-губернатор, губернский прокурор и другие важные лица. Пел хор любителей. По окончании молебна все губернское начальство посетило арестантскую столовую. Там были накрыты столы, на них от жертвователей стояли рыбные пироги, чай, булки, крендели и т. д. Губернатор поздравил арестантов, после чего отбыл из тюремного замка. Парадный вход, коридоры, церковь были украшены зеленью и цветами. Вечером для арестантов организовали чтение «бытовых статей» и показ «туманных картин» с помощью «волшебного» (т. е. проекционного. – Прим авт.) фонаря.
Пудожане также старались не отставать от столицы Олонии. Еще в 1854 г., как мы узнаем из газетной публикации, «…директор и казначей Пудожского уездного отделения тюремного комитета… Василий Иванов Малокрошечный принял на себя безвозмездное продовольствие арестантов Пудожской градской тюрьмы в продолжение настоящего года, обязываясь представлять пищу натурою или же деньгами».
Еще одна публикация, за 1857 год, довела до сведения читателей, что: «Пудожские купцы братья В. И. и И. И. Малокрошечные, благотворительствуя во многих местах, не обошли и Повенца. В 1857 г. они пожертвовали билет государственной комиссии погашения долгов в 500 рублей в пользу содержания в градской тюрьме арестантов, и с того времени, бывая в Повенце, не оставляют заключенных своим личным посещением…Старший брат, В. И. Малокрошечный, проезжая на Благовещенскую ярмарку случайно через Повенец, пожертвовал в тюрьму икону святителя Василия Великого и преподобного Иоанна Рыльского».
Жертвовали на нужды арестантов и многие другие пудожане. В 1909 г. небольшие деньги на улучшение пищи в Пудожском полицейском арестантском помещении по случаю праздника Пасхи внесли чиновник С. Ф. Кименталь, купцы А. М. Пикин, Н. А. Базегский и др. Всего 41 человек.
Более оригинальную форму помощи обитателям Пудожской тюрьмы выбрали в том же году городские театралы:
«18 мая в Пудоже местным кружком любителей под управлением М. М. Ладухина в помещении общественного собрания был дан спектакль в пользу арестантов, содержащихся в Пудожском арестантском полицейском помещении. Прибыль – 13 руб. 43 коп. от продажи билетов передана тюремному отделению».
Да и обитателям губернской тюрьмы не раз перепадало от щедрот пудожских благодетелей. В 1900 г. первым в списке пожертвований на благоустройство Петрозаводской тюремной церкви мы видим пудожского купца Н. А. Базегского, внесшего немалую сумму — 100 рублей.
Все это, на мой взгляд, показывает отношение тогдашнего общества к арестантам, включая поддержку (не на словах, а на деле) в их стремлении встать на путь исправления.
Исправительное заведение — производственное предприятие
Другой формой наставления арестантов на путь истинный стало привлечение их к общественно-полезному труду там, где это было возможно. Понятно, что наилучшие возможности в этом смысле были у губернской тюрьмы в Петрозаводске, и по сути, это исправительное заведение со временем в каком-то смысле превратилось в производственное предприятие, где арестанты выполняли самые разнообразные работы. Для многих из них такие работы не только разнообразили монотонность тюремного срока, но давали возможность заработать кое-какую денежку, ведь 30% от реализации продукции шло в пользу самих арестантов.
Как следует из публикаций «Олонецких губернских ведомостей», еще в 1884 г. в Петрозаводской тюрьме производились шитье одежды, обуви, белья; изготовление коробок для спичечной фабрики, выполнялись различные работы по заказам частных лиц. В 1893 г. здесь же принимались заказы на вязку рыболовных сетей и саков, починку, полировку и обивку мебели, лужение кухонной посуды и самоваров, переплет и брошюровку книг и т. д. Заказы принимал ежедневно сам начальник тюрьмы.
Подобное же объявление в 1891 г. («ОГВ», №38) гласит, что в Петрозаводской тюрьме «арестанты выполняют различные работы и принимаются заказы на шитье мужской и дамской обуви, изготовление цветочных корзин…».
Спустя 9 лет («ОГВ»,1900, №140) уже сам начальник той же тюрьмы Беляев, как сказано в газете, «озабочиваясь поднятием в узниках любви к труду и чтобы не дать им погибнуть среди лености и праздности, извещает городских обывателей, что в тюрьме имеются мастера: колесный мастер, шорник, сапожник, портной и т. д. …А также может принять заказ на вязание кружев и чулок, вышивание и шитье белья; делаются ванны, подойники, кофейники, подсвечники, поправка замков, ламп, швейных машинок… Заказы исполняются без замедления, добросовестно, под личным наблюдением начальника тюрьмы по весьма умеренным ценам».
Известно, что арестантов использовали не только на работах внутри тюрьмы, но и вне ее. Список таких работ обширен. Здесь и сенокос, жатва хлебов, распиловка дров, очистка садов и улиц, земляные работы.
Перед революцией при Петрозаводской тюрьме открылся кирпичный завод, где работали арестанты, а в 1912 г. заработал ассенизационный обоз («золотая рота», как в шутку тогда говорили), выполнявший заказы населения. При этом не надо забывать, что в обязанности заключенных входили работы по самообслуживанию, т. е. выпечка хлеба, приготовление пищи, подноска воды, пилка и разноска по камерам дров, починка обуви и т. д. Во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. пудожские арестанты оказывали помощь фронту — изготовляли корпию, материал, который заменял вату в госпиталях, делался он из раздерганных льняных нитей.
Возникает естественный вопрос: а много ли их было, этих самых арестантов? Я приведу данные только за 1914 год. Тогда в тюрьмах и арестантских отделениях Олонецкой губернии (Петрозаводск, Олонец, Вытегра, Лодейное Поле, Каргополь, Повенец и Пудож) в течение года находился в общей сложности 2601 заключенный, включая все три категории – следственных, срочных и пересыльных.
Тоска по воле
Судя по всему, многие из пудожских арестантов обладали тяжелым характером, чему имеется достаточно примеров. Так, в 1873 г. за пьянство в камере арестантского отделения были арестованы надзирателями два ее обитателя, «которые сначала произвели буйство, а затем разорвали находившийся в камере тюфяк, набитый соломой», намереваясь поджечь его. В другом случае (1877 г.) ссыльный из Кронштадта А. Брызгин после дебоша в одном из пудожских трактиров был приведен надзирателем в арестантскую при полицейском управлении. И здесь «начал буянить, отбивал штукатурку в стенах и бил в дверь, но был связан…». Что касается побегов до 1917 года, то мне известен только один (в 1898 г.), подробностей которого я не знаю. Очевидно, побеги больше случались во время этапирования, как это было, например, в июне 1879 г., когда присланный из Онеги к пудожскому судебному следователю какой-то бродяга «в сопровождении сотских и конвоя от крестьян был отправлен из Пудожа для предъявления родственникам … и по дороге сбежал».
Уже в советское время, 6 марта 1918 г., бежали из камеры арестантского отделения в Пудоже трое заключенных: Махнин, Ермолин и Москалёв. Они изорвали на длинные ленты три одеяла и трое подштанников, связали надзирателя Рыбакова и арестанта Петрова. В погоню за ними на Каргополь отправили четырех солдат Пудожской караульной роты. Чем закончилась погоня, мне неизвестно. Как видно из этого сообщения, тогда полноценной тюрьмы в Пудоже не было, так же как и в 1920 г., когда арестованные участники крестьянского бунта в Нигижемской волости были размещены в помещении при уездной милиции. А вот в 1930-е годы в Пудоже уже функционировала самая настоящая тюрьма, причем загружалась (в 1937-1938 гг.) «под самую завязку», в количестве до 70 человек, хотя рассчитана была на 30 арестантов. Впрочем, разгружалась она довольно быстро, т. к. в отдельные дни арестантов десятками (до 40 человек в марте 1938 г.) вывозили на расстрел к Черной речке... Тут уж не до благотворительности и французской булки для арестантов.