Каков поп, таков и приход
В титулах великого князя Ивана III Васильевича, в конце XV века, появилась вставка «Государь всея Руси». Его сын Василий III, после 1514 года, когда было присоединено Смоленское княжество, пошел еще дальше и теперь титул начинался так: «Божьей милостью царь и государь всеа Русии...».
В обосновании «собирания русских земель», в княжение Василия III, появилось фантастическое сочинение, вышедшее из под пера неизвестного автора - «Сказание о князьях Владимирских», опиравшееся на идею старца Филофея и игумена Иосифа Волоцкого «Москва - третий Рим, а четвертому не бывати...». «Сказание» легло в основу «Государева родословца» (1555), «Степенной книги» и «Чина венчания» Ивана IV на царство в 1547 году. Сюжетами «Сказания» иллюстрированы 12 панелей Мономахова трона в Успенском соборе.
«Сказание о князьях Владимирских»
«В год 5457 (51 до н. э.) Август, кесарь римский, пошел в Египет, где царствовали правители из египетского рода Птолемеев, со своими воеводами. И встретил его Ирод, сын Антипатра, помогая ему с великой охотой и воинами, и пищей, и дарами. И Бог вручил Египет и Клеопатру в руки Августу. Август же начал собирать дань со всей вселенной. Брата своего Патрикия поставил царем Египта; Августалия, другого брата своего, поставил властелином Александрии, Ирода же, сына Антипатра, аскалонитянина, за то, что тот почтил его, поставил царем над иудеями в Иерусалиме; Азию же вручил Евлагерду, родичу своему; Илирика же, брата своего, поставил правителем в верховьях Истра; а Пиона учредил правителем в Золотых землях, которые ныне называются Угорской землей; а Пруса, родича своего, послал на берега Вислы-реки в город Мальборк, и Торунь, и Хвоини, и преславный Гданьск, и во многие другие города по реке, называемой Неманом и впадающей в море. И жил Прус очень много лет, до четвертого поколения; и с тех пор до нынешних времен зовется это место Прусской землей.
И вот в то время некий воевода новгородский по имени Гостомысл перед кончиной своей созвал всех правителей Новгорода и сказал им: "О мужи новгородские, советую я вам, чтобы послали вы в Прусскую землю мудрых мужей и призвали бы к себе из тамошних родов правителя". Они пошли в Прусскую землю и нашли там некоего князя по имени Рюрик, который был из римского рода Августа-царя. И умолили князя Рюрика посланцы от всех новгородцев, чтобы шел он к ним княжить. И князь Рюрик пришел в Новгород вместе с двумя братьями; один из них был именем Трувор, а второй - Синеус, а третий - племянник его по имени Олег. С тех пор стал называться Новгород Великим; и начал первым княжить в нем великий князь Рюрик».
Иван IV, выросший в атмосфере превосходства Московских великих князей над остальными правителями, воплотил чаяния отца и деда своим венчанием на царство в 1547 году. 30 января 1557 года Иван IV отправил посольство в Константинополь, для получения благословения и подтверждающего документа на своё царское достоинство, от главы православной церкви константинопольского патриарха. Для скорейшего рассмотрения и утверждения своего дела, посольство повезло восточным иерархам 1500 рублей (огромной суммы по тому времени). Утвердительная грамота от патриарх Иоасафа II прибыла в 1562 году. Грамоту подписал патриарх - «Иоасаф, милостью Божьей, архиепископ Константинополя, нового Рима и Вселенский патриарх», 32 митрополита, 1 архиепископ и 3 епископа. На большом соборе православных церковных иерархов 1565 года выяснилось, что Иоасаф II собора не собирал, но от имени собора составил сей документ, где подделал все подписи. Иоасафа II лишили патриаршества и отправили в заточение на Афон.
Соборная грамота духовенства православной Восточной Церкви, утверждающая сан царя за Великим Князем Иоанном IV Васильевичем, 1561 года
Первый официальный фальсифицированный документ появился в 1555 году. В «Государевом Родословце», состоявшем из 43 глав, в первых двух главах, на официальном уровне утверждалось происхождение от «Августа - кесаря» московских Рюриковичей. На протяжении всего своего правления, в переписке с соседними правителями, Иван IV подчеркивал римское происхождение своих предков, впрочем без особого успеха.
Из письма Стефана Батория Ивану IV: «Как смел ты попрекать нас басурманством, ты, который кровью своей породнился с басурманами, твои предки, как конюхи, служили подножками царям татарским, когда те садились на коней, лизали кобылье молоко, капавшее на гривы татарских кляч!
Ты себя выводишь не только от Пруса, брата Цезаря Августа, но еще производишь от племени греческого; если ты действительно из греков, то разве — от Тиэста, тирана, который кормил своего гостя телом его ребенка!...».
Из письма Девлет-Гирея Ивану IV: «Я пришел на тебя, город твой сжег, хотел венца твоего и головы; но ты не пришел и против нас не стал, а еще хвалишься, что-де я московский государь!!».
Следующие главы «Государева родословца» посвящены генеалогии боярских и княжеских родов, многие из которых находились в кровном родстве с правящей династией и как оказалось, тоже происходили «от рода римского». Знатные роды, не имевшие кровного родства с Рюриковичами, принялись удревлять свои родословные, породив множество фальшивых документов.
Выписка из родословной книги Воейковых: «В 1384 году выехал из Пруссии в Москву к Великому князю Дмитрию Ивановичу Донскому знатный чужестранец Воейко, Войтягов сын, владетель Терновский и с ним приехало 150 человек. Он принял святую христианскую веру с именем Прокопия. Обряд был совершен в Чудовом монастыре митрополитом Киприаном и святым чудотворцем Сергием Радонежским. Великий князь пожаловал ему город Дмитров, а при Великом князе Василии Дмитриевиче он находился боярином».
Бедовы предоставили грамоту от 1506 года в которой говорилось, что в 1372 году «приехал служить из немец, из Цесарского государства, немчин, чесна рода Беде Ульф ... родимец из Цесарские земли чесна рода Бедья Ульф немчин» который получил за выезд «из немец» в вотчины земли от Дмитрия Донского «за службы и за крови многие села в Кашине розные волости». Фальсификаторы не удосужились изучить историю вопроса, дело в том, что во времена Дмитрия Донского Кашинское княжество входило в состав Тверского великого княжества, чьими землями Дмитрий Донской не мог распоряжаться по определению. А вот что было на самом деле - в 1453 году подьячий Василий Беда привез сообщение о смерти Дмитрия Юрьевича Шемяки от новгородского митрополита великому князю Василию Тёмному. Василий на радостях, что злейший враг умер, пожаловал Беду в дворцовые дьяки.
Дворяне Еремеевы: «к великому князю Александру Ярославичу Невскому на Невское побоище приехал служить из немец из Тальянские земли, из града из Талии, муж честен от Королевские палаты, имя ему Шелбь. И принят бысть Великим князем зело честно и в Великом Новегороде крестился и во крещении имя ему Иеремия... Свидетельствуют на выезд немецкие печатные летописные книги: книга Светония, книга Длугушь летописец, Боккалин летописец, Бельский летописец о Чешском государстве, история о Фрязех и о Мелюзины и о десяти сынех ее».
Дворяне Бестужевы утверждали, что их предок Гавриил Бест приехал в Россию из Англии, из графства Кентского, в 1403 году и поступил на службу к великому князю Василию Дмитриевичу. Его сын, Яков Рюма, писавшийся Бестужевым, получил от великого князя Иоанна Васильевича в 1477 году боярство и город Серпейск. Внук, Василий Яковлевич, стал окольничим. В доказательство своей высокородности, в Разрядный приказ были представлены фальсифицированные документы: «Жалованная тарханная грамота Ивана III боярину Якову Гавриловичу Рюме-Бестужеву на г. Серпейск» от 1469 года, «Невместная грамота Василия III окольничему Матвею Яковлевичу Бестужеву на Андрея Петровича Нагого» от 1507 года, «Невместная грамота к воеводе Замятне Андреевичу Бестужеву» от 1585 года. В Разрядном приказе усомнились в подлинности документов и направили в Англию запрос через русского посла, боярина Ф. А. Головина. В 1699 г. Лондонская гербовая палата в чрезвычайно осторожной форме ответила, что «около лета 1403 г. Габрелус Бест, от древней фамилии графства Контского рожденный, в страны отдаленные странствовати отошел есть, яко мним, в царство Московское». Этого было достаточно, чтобы русские приказные убедились в справедливости показаний Бестужевых. И вновь фальсификаторов подвело плохое знание истории - в 1469 году город Серпейск находился в составе Великого Княжества Литовского.
Но дальше всех пошли бежецкие дворяне Корсаковы, сочинившие легенду о происхождение своего рода от Юпитера и Геркулеса. Сочинена была и соответствующая пышно украшенная генеалогия с описанием земных и небесных похождений божественных предков бежецких помещиков. В 1677 году им удалось добиться признания официально именоваться Римскими- Корсаковыми.
Зачастую, в подлинный документ делалась фальшивая вставка: «И та грамота была у Ивана Полева, и как Иван Полев тегался в отечестве во 100-м году октября в 13 день со князь Васильем со князь Григорьевым сыном Щербатым, И Иван Полев ту грамоту, что дана отцу ево Осипу Полеву на Федора Салтыкова клал на том суде перед боярином, а судил их боярин князь Федор Дмитреевич Шестунов да розрядной дьяк Неудача Ховралев.И боярин князь Федор Дмитреевич Шестунов да диак Неудача Ховралев — наказу .смотрели и в наказе в том месте, где написано Ивану (Полеву), да Игнатью (Салтыкову), и то место скребено и писано по скребеной бумаге».
Дворяне Сатины «поработали» с грамотой от 1503 года: «Се аз вел. кн. Иван Васильевич всеа Русии пожаловал есми за верную службу, за посольство во Орде окольничего Никиту Перфильевича Сатина вотчиною на Вязьме». Здесь вставками являются «за верную службу, за посольство во Орде» и указание на окольничество.
Фальшивками грешили не только миряне, но и «божьи люди». В 1686 году Киево-Печерский архимандрит Мелетий Хребтович-Литоворович-Бочуринский подделал грамоту Андрея Боголюбского от 1159 года. В этой грамоте встречаются обороты, которые выдают фальсификатора с головой: «мает или не мает быти инако», «семдесят грошей польских» и это применительно к XII веку!
Троице-Сергиев монастырь объединил ряд позднейших своих земельных приобретений в сфабрикованной в монастыре подложной грамоте 1393 года: «Данье великого князя Дмитрея Ивановича Донского в Сергиев монастырь в лето 6901(1393 год)».
«Дал святой Троице живоначальной в дом, в Сергиев монастырь, князь великий Дмитрей Ивановичь Донской игумену Сергию с братьею в вечной поминок по своей душе и по своих родителей в Радонеже: сельцо Клементьево, да деревня Офонасьево, да приселок Киясово, да половина Глинкова, половина сельца Зубачева, да приселок Борково и с мельницею на Воре, сельцо Муромцово, да приселок Путилове, да погост Троица на Березниках, деревня Федоровское. Да в Углецком уезде дал князь великий Дмитрей Ивановичь Донской чудотворцу Сергию сельцо Прилуки с деревнями да приселок Красное. Да в Дмитровском уезде дал князь великий Дмитрей Ивановичь Донской чудотворцу Сергию сельцо Синково с деревнями. А подавал те дальныя села, как пришел с Мамаева побоища...Дал князь великий Дмитрей Ивановичь святой Троице в Сергиев монастырь на Москве площадку и пятно ногайское впрок во веки».
В грамоте сразу бросаются в глаза несколько несуразностей: Угличский уезд появился в 1727 году, Дмитровский уезд появился в XVII веке. Практики пожалования земель в разных княжествах одновременно, история не знает. При жизни никто из современников не считал Сергия чудотворцем. И совершенно не объяснимое - «на Москве площадку и пятно ногайское впрок во веки».
А вот перед нами целый средневековый детектив: в тяжбе 1547 года Шереметева с князьями Токмаковым и Ноздреватым, судебные власти вместе с истцом «Ивановым человеком Шереметева Олешей» сделали обыск в усадьбе князя Юрия Токмакова, подозревавшегося в фабрикации подделок. Перед обыском представитель истца Олеша сам был обыскан в удостоверение, что он не имеет при себе поддельных документов, которые он мог подбросить в дом ответчика: ... «велели истцу... Олеше перед понятыми и передо князем Юрьем разволочись до нага, искати подписщиков и письма подписного кабал и записей, а князь Юрьи... того Олешу перед нами и перед понятыми и сам; обыскивал и во рту сщупал».
Но усердие ответчика князя Юрия Токмакова кончилось его поражением: «и истец... Олеша пришол к комнате, а комната заперта, и мы... велели комнату отпереть, да пустили истца Олешу. Истец... Олеша, отворя комнату, завопил: вот де... подпищик и письмо подписное; и мы... с понятыми вошли в комнату, аж лежит в комнате на княж Юрьеве постеле человек, а сказался зовут его Власком Иванов сын, а одет кафтаном малым: киндячным, что то перво на князе на Юрье перед тобою, а в головах у него лежит письмо, а не ведаем какое, а в ногах у него стоит чернила да фляга, вина, и мы. . . того человека Власку взяли, а то письмо, запечатав в ширинку, дали за понятых людей, за добрых». На суде, когда «ширинка» была распечатана, в ней оказалась целая серия подложных документов: кабала 7052 г. на 25 руб. с закладом «отчины» полсела Грайворона, купчая 7055 г. на ту же «отчину» и отводная 7052 г. После пытки Власко Иванов признался, что он «не Власко, зовут меня Васкою», первоначально показал, что он... «человек есми... убогой: кормлюсь пером, а двора у меня здеся на Москве нет, а хожу... по людям, по добрым, где день, где ночь... на княж Юрьев есми... Токмакова двор... ести... да едчи есми... у него по грехам в комнате и уснул». После повторной пытки появилось уже настоящее объяснение: «присылал по меня князь Юрьи Токмаков человека своего Семенчю, и аз... ко князю Юрью пришол на подворье, и князь Юрьи дал мне бумагу, а к бумаге рукы изприкладены, а велел писать кабалу, что у него кабала утерялась, и яз... ту кабалу писал, которую со мною у князя Юрья выняли в комнате». В суд вызвали послухов, якобы свидетельствовавших грамоту, и дьяка, якобы писавшего подложную грамоту. «И послухи Иван Мишков с товарищи, смотрив руки своих обеих кабал, сказали: мы... в те обе кабалы в послухи не писывались: те... кабалы нарядные, руки наши подписаны. А дьяк Петр Яковцев сказал: аз... тех кабал не писывал, рука моя подписана».
Однако сочинительство одних родословий без документов, так или иначе подтверждающих данные блистательного знатного происхождения, иной раз оказывалось явно неубедительным. Поэтому стали фальсифицироваться, а чаще и подделываться документы в виде целых разрядных книг, купчих на вотчины, грамоты на кормление, межевые, духовные и др. грамоты. Целиком были составлены вымышленные походы Ивана Грозного: Колыванский 1540 г., Казанский 1544 г. с легендарным описанием взятия Казани, Шведский 1549 г. и Волоцкий 1551 г. Подделывались целые серии документов, разрядных книг и дипломатических сношений. Так например известны уже напечатанные целиком вымышленные «статейные списки» посольств Андрея Ищеина к Турецкому султану 1570 г. и кн. Захария Ивановича Сугорского к царю Максимилиану. Так как ряд московских пожаров и особенно грандиозный пожар 1626 г. уничтожили приказные архивы, то нечем было проверять такого рода фальшивые документы, и они начинают постепенно входить и в официальный оборот. Всякого рода вымышленные разряды, поддельные статейные списки нужны были столько же для подтверждения родословных притязаний, сколько и для обоснования местнических споров, так как высокое положение в служебной иерархии измерялось как честью и достоинством всего рода, так и тем положением при дворе московского князя, которое занималось предками. И там, где не было настоящих документов, прибегали к помощи подделки или к фальсификату.