Гражданин Республики Абхазия

У НАС БЫЛО ЧЕСТНОЕ ИМЯ ОТЦА…

К 80-летию со дня рождения Ю.Аргун

С Юрой Аргун я познакомилась по дороге из Гудауты в Казань. Юрий Гудисович учился тогда в аспирантуре Института этнографии им. Н. Миклухо-Маклая АН СССР, и мой дядя Тарас Цушба позвонил ему, своему односельчанину, чтобы встретил меня в Москве и посадил затем на поезд до Казани, куда я ехала поступать в вуз после средней школы.

И прощалась я с ним в день его похорон, в жаркое лето 2014 года, когда из Сухума его увозили в село Куланырхуа Гудаутского района, на родовое кладбище. Траурный митинг был долгим и печальным, друзья и коллеги говорили о его жизненном и творческом пути, о его патриотизме, участии в национально-освободительной борьбе.

Во временном промежутке между моим знакомством и прощанием навечно я не раз встречалась с Юрием Гудисовичем, впрочем, я его называла просто Юрой, мы не были близкими друзьями, но и отчужденности между нами не было. Он был скромный, спокойный, улыбчивый и добрый. Я всегда радовалась встречам с ним, он интересовался моими шагами в журналистике, а я знала о его таких крупных делах, как возрождение народного праздника «Лыхнашта» (о самом первом и последующих этих праздниках я писала, будучи собкором «Советской Абхазии»), об его авторстве «Письма 130-ти», за которое его исключили из Компартии и освободили от работы, о его трудах по этнографии… Более того, я была дружна с его братьями Сурой и Леонидом (Уантой). С первым я вела радиопередачи в Гудауте, когда работала в газете «Бзыбь», со вторым в нашу комсомольскую юность ходила по горным перевалам. Увы, и их уже нет в живых. А еще их мама, Елена Александровна Гагулия, была учительницей моей мамы. Все эти связи и контакты были для меня священными, и я с почтением относилась к большой семье Аргунов. А семья действительно была большой, в ней выросли десять детей – семеро сыновей и три дочери.

Конечно, многие в Абхазии скажут об Юрии и членах семьи еще лучше, еще теплей. Но и я захотела, сославшись на личные воспоминания, внести свою лепту в повествование об Юрии Гудисовиче, к 80-летию со дня рождения которого (родился 30 октября 1938 года) редактор газеты «РА» Юрий Кураскуа предложил мне написать о нем материал. С удовольствием согласившись на такое предложение, я захотела не ограничиваться официальной информацией о его достижениях.

Поэтому встретилась с Валерием Михайловичем Цушба, также моим родственником, который на похоронах Юрия Гудисовича выступал от имени его односельчан. Как и тогда, он рассказывал сейчас о нем очень эмоционально.

– Юру в селе любили. Он был общительный, приезжал из Сухума на все мероприятия в селе, на фамильные сходы, свадьбы, интересовался бытом – он же был этнографом. «О, Юра пришел, сейчас он нам интересные истории расскажет», – помню, говорил мой отец, когда тот появлялся в обществе. Помню и то, какой большой была семья Гудисы. Все дети учились вначале в сельской неполной школе, а потом вынуждены были переходить в городскую школу, но идти с окраины села, где они жили, до Гудауты, было очень далеко. Так им отец по улице Гобечия в пригороде построил двухэтажный дом, по тем временам самый большой в том краю, и все подраставшие дети жили в нем и доучивались в средней школе. Этот дом так и назывался – «дом Гудисы». В нем потом продолжал жить отдельной семьей старший сын Турик. Но знаешь, что самое интересное и важное?! – сказал Валерий. – Это то, что все десять детей Гудисы Аргун связали себя узами брака с представителями десяти абхазских фамилий. И общаться со всеми, уважить всех родственников – это не просто, это не у всех получается. Но в этой семье проблем не было с этим, у них получалось.

А каким был Юрий Гудисович в своей личной семье, как воспитывал собственных детей? Об этом с большой искренностью рассказала мне его дочь Рада, журналистка АГТРК. Она начала с взаимоотношений между членами семьи:

– У нас в доме была шутка о том, кого больше всех любит папа. На первом месте, как мы считали, была мама, потом Апсны и её дела, а в конец мы ставили себя – детей. А у мамы другой порядок: мы, потом телевидение и т.д… У папы с мамой (Тина Корсая, известная абхазская тележурналистка. – З.Ц.) были особые отношения, он её очень любил, мы это чувствовали и подшучивали над этим по-детски. Но интересно и то, что папа, серьезный, ортодоксальный абхазец, абсолютно доверял женщинам. Я не помню, чтобы он меня ругал за то, что куда-то пошла или вернулась поздно, что я не то на себя надела. И очень понимал и ценил то, чем мама занималась. А создававшееся и развивавшееся тогда новое Абхазское телевидение требовало много времени, в том числе ночного. И такое его доверие к нам не давало априори его подводить. И вообще у нас было ощущение большой его спины, за которой чувствовали себя в безопасности – аяба ду щ0оушъа, как говорила мама. Он был выше того, чтобы придираться к тому, как и что в доме – убрано или нет, приготовлена еда или нет. Единственное, любил порядок в своих инструментах, и мы не должны были их трогать, они должны были находиться там, куда он их сам положил. У него была зеленая настольная лампа, и если мы видели из его комнаты этот зеленый свет, то знали: папа работает – и не мешали, даже когда были маленькими. Папа, конечно, был в чем-то и строгий, в чем-то мы его и побаивались, но он никогда на нас руку не поднимал. Кстати, к брату Алхасу он был строже, чем ко мне. Я могла и спорить, и доказывать ему свою точку зрения, и пошалить. Мне это больше прощалось. И почему-то Алхаса он не называл по имени, а говорил «Ари ар8ыс» («Этот юноша»). Пока не началась грузино-абхазская война. Алхас тогда учился в Москве. Меня папа сразу отвез в Гудауту, а сам вернулся в Сухум, к маме, которая выехала отсюда позже, после освобождения Гагры. А папа через месяц вместе с Витесом Авидзба смог вброд перейти в каком-то месте Гумисту и выбраться на ту сторону. Им, можно сказать, повезло.

И вот в один из дней пребывания в оккупированном Сухуме он решил пойти на работу и в городе услышал, что через перевал идет группа добровольцев и с ними Алхас. Когда пришел домой, маме ничего не сказал про сына, но та на него набросилась, мол, зачем ходишь по городу, убить ведь могут. А он ей только и ответил, что его смерть будет не самой страшной для неё, с этим она смирится («сара бсылаёап»…).

Вот с тех пор папа изменил свое отношение к Алхасу, и до смерти своей он никогда не критиковал, не ругал его и называл по имени. Он по достоинству оценил его участие в защите Отечества, причем почти с первых дней начала войны. Он понял, что его сын – уже взрослый мужчина.

Алхас же раньше, чем я, стал осознавать значимость нашего отца – еще с 1978 года, когда папа выступил на митинге на площади в Сухуме. А я это стала осознавать, когда уже в свои 18 лет поехала летом, перед началом войны, в Турцию. Когда там, представляя меня, говорили, что я дочь Юры Аргун, люди вставали и с почтением здоровались со мной. Это происходило везде, была ли я в гостях, на свадьбе или другом мероприятии. Его в Турции знали и ценили, что стало открытием для меня.

Конечно, я помню многое из того, что он делал, например, как писал сценарий «Лыхнашты», – вся его комната была наполнена бумагами. После проведения праздника Гудаутский район подарил ему цветной телевизор, которым мы с радостью заменили старый черно-белый. Мы были небогатыми, были семьей, которая жила от зарплаты до зарплаты. Но в нашем доме появлялись все книжные новинки. У нас были другие ценности. И у нас было честное имя отца. Как-то одна женщина сказала мне о том, что я веду себя очень свободно во время телепередач. И я подумала, что это ощущение моей внутренней свободы дали мне родители, то самое их честное имя. Ведь папа, сейчас речь идет о нем, делал только то, во что верил и любил, и никогда не шел на сделку с совестью.

Из биографии Юрия Гудисовича Аргун. Был видным ученым-этнографом, общественным деятелем, одним из лидеров национально-освободительного движения, ведущим научным сотрудником АбИГИ им. Д.Гулиа АНА, профессором АГУ, лауреатом Государственной премии им. Г.Дзидзария, кандидатом исторических наук, заслуженным работником культуры Абхазии.

Ю.Аргун в 1971 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Современный быт и культура бзыбских абхазов». С 1969 по 1978 годы работал в Абхазском госмузее – заведовал отделом, был заместителем директора и директором.

В 1977 г. организовал совместно с ленинградским Музеем этнографии народов СССР выставку «Абхазы». Юрий Аргун в том же году инициировал и был одним из авторов «Письма 130-ти», адресованного высшему политическому руководству СССР. За это его освободили от занимаемой должности директора Абгосмузея и исключили из КПСС. После событий этого периода, широких народных волнений и возмущений в Абхазии, Юрий Аргун был принят на работу в Абхазский институт языка, литературы и истории им. Д.И. Гулиа (ныне – АбИГИ ), где проработал до конца своей жизни – был старшим и ведущим научным сотрудником, заведующим отделом этнологии.

Ю.Аргун с 1981 года параллельно преподавал в Абхазском госуниверситете. Он являлся автором более 200 научных и научно-популярных публикаций, в том числе свыше 10 книг и монографий, посвященных в основном изучению быта и культуры абхазов. Являлся инициатором проведения народных праздников – как «Лыхнашты», так и «Мыкуашты».

Ю.Аргун – редактор и рецензент целого ряда фундаментальных исследований, один из авторов и научный редактор коллективной монографии «Абхазы» (М., 2007, 2012), которая удостоилась Госпремии им. Г.Дзидзария. Он не успел защитить докторскую диссертацию на тему «Абхазская диаспора: историко-этнографическое исследование», которая практически была им завершена. Она стала итогом активного изучения им в последние годы жизни истории и этнографии абхазской диаспоры в зарубежных странах.

Юрий Гудисович являлся одним из основателей и бессменным руководителем общественной организации по связям с зарубежными соотечественниками «Апсадгьыл», членом исполкома Международной Ассоциации абхазо-абазинского (абаза) народа и Международной Черкесской Ассоциации.

В период очередного витка противостояния Абхазии и Грузии (1989-1992 гг.) и во время Отечественной войны народа Абхазии (1992-1993 гг.) Ю. Аргун вел активную идеологическую работу.

С 1996 по 2002 гг. был депутатом Народного Собрания – Парламента Республики Абхазия, возглавлял Комитет по науке, культуре и образованию. В течение нескольких лет являлся руководителем тематических сборников по «Апсуара».

Заира ЦВИЖБА