Первая половина V века н.э. – время славы знаменитого римского полководца Аэция, который вошёл в историю как «последний римлянин». Это печальное звание он разделил со своими политическими противниками.

Изгнание королевы

Как мы помним, император Феодосий Великий считался «другом готского народа», поскольку заключил с готами союз и мир, а дочь его, Галла Плацидия, в 414 году вышла замуж за короля вестготов Атаульфа. Один из писателей того времени, не питавший иллюзий касательно перспективы прочных связей с варварами, назвал этот брак «союзом глины и железа». И действительно, замужество Галлы Плацидии стало не вполне удачной попыткой сочетать два совершенно разных мира. Уже через год всё разрушилось: сын, рождённый Плацидией, умер, король Атаульф убит, и судьба его вдовы сделалась неопределённой.

Череда «дворцовых переворотов» у вестготов завершилась воцарением короля Валии, которого буйные германцы избрали «нарочно для того, чтобы поссориться с римлянами»: восторжествовала националистическая, антиримская партия. Валия счёл за лучшее поскорее избавиться от вдовы Атаульфа и отправил её в Равенну – к её брату, императору Гонорию.

В то время Гонорий раздавал римские земли варварам, де-юре закрепляя то, что де-факто уже свершилось. Сначала он признал за бургундами право владеть юго-восточной частью Галлии, которую те захватили в 413 году. Затем настал черёд Аквитании с городами Толосой (Толозой, Тулузой) и Бурдигалой (Бордо): в 418 году Гонорий официально «вручил» их вестготам.

При этом Гонорий старался выглядеть довольным: его как будто удовлетворяло положение дел. На 417 год он объявил себя консулом в одиннадцатый раз, а своим соправителем назначил Флавия Констанция. 

Смерть Августа 

В описываемую эпоху действовало несколько выдающихся полководцев, но всех их затмил Аэций. Собственно, в лучах славы этого человека, отмеченного не только современниками, но и историками, писателями позднейших эпох и даже кинематографом, теряются такие выразительные фигуры, как Кастин, Констанций, Бонифаций. «Последний римлянин» – такой осталась в веках репутация этого великого противника Аттилы.

При этом забывают, что эпитет «последние римляне» историк Прокопий Кесарийский относит не к одному только Аэцию, но и к его сопернику Бонифацию. Флавий Констанций также вполне мог бы претендовать на этот «титул». Один из самых значительных полководцев Гонория, он был выходцем из Иллирии – и, возможно, не природным римлянином, а иллирийцем.

Констанций начал военную службу ещё при Феодосии, а после смерти самого влиятельного человека той поры, полководца Стилихона, в 408 году выдвинулся на одно из первых мест при императорском дворе в Равенне. Он сражался в Африке, где очередная христианская ересь – донатисты – подняли настоящее восстание против центральной власти; затем стал «магистром милиции» – главнокомандующим; получил звание консула – звание, ни к чему существенному в те годы уже не обязывающее, но очень почётное.

Фрагмент консульского диптиха Флавия Констанция — доски для письма из слоновой кости, выпускавшейся в память вступления консула в должность

Вот этого-то человека, сделав его консулом вторично в 417 году, Гонорий и предложил в мужья своей сестре Плацидии. Некоторые писатели утверждают, что поначалу Плацидия противилась новому браку, однако затем «смирилась», поскольку открыла для себя возможность оказывать большое «нравственное» влияние на мужа – храброго солдата, но недалёкого царедворца. Она «обучала его честолюбию», а в 421 году добилась от брата, чтобы тот объявил Констанция своим соправителем с титулом Августа.

Реальная картина была, вероятно, гораздо сложнее, чем такая простая и удобная схема: умная, властная, хитрая Плацидия – и при ней честный, храбрый, но не очень дальновидный солдат. Впрочем, нельзя утверждать, что схема эта вовсе лишена оснований.

За недолгое время своего второго брака Плацидия родила двух детей: дочь Гонорию и сына Валентиниана, который впоследствии станет императором Валентинианом III.

В то время между братом и сестрой, Гонорием и Плацидией, установились очень близкие, нежные отношения, которые порождали двусмысленные толки. Подтверждения, впрочем, этим слухам не нашлось. Гонорий был правителем слабым и легко поддавался влиянию чужой, более сильной воли, поэтому реальная власть сосредоточилась в руках Плацидии.

Нового Августа Констанция византийский двор принял, что называется, «в штыки», а сам Констанций как будто и впрямь тяготился придворной жизнью с её этикетом и неизбежными интригами и тосковал по вольному солдатскому бытию в шатрах и походах. Так или иначе, на седьмой месяц такого «царствования» Констанций подозрительно быстро заболел и умер. Это произошло 2 сентября 421 года.

Золотой солид Августа Констанция, который изображён на реверсе попирающим врага с атрибутами победы в руках

И вот тут отношения Плацидии и её брата разладились. Они начали ссориться, а их личные «гвардии» доходили до кровавых столкновений. Надо полагать, свита Плацидии давно искала повода померяться оружием с римскими «гвардейцами», ведь личная охрана бывшей вестготской королевы состояла из варваров.

Интриги разрастались и, в конце концов, дотянулись до Африки, где почти неограниченную власть имел другой выдающийся полководец той эпохи, Бонифаций. Он постоянно поддерживал Плацидию и в трудные для неё времена высылал ей деньги.

Правитель Африки

Теперь самое время задать вопрос: кто такой Бонифаций, и как вышло, что он достиг столь высокого положения в Африке – богатейшей римской провинции, самой, наверное, желанной для любого захватчика: ведь тот, кто владел Африкой, тот владел римским хлебом.

Бонифация, как и его политического противника Аэция, историк Прокопий называет «последним римлянином»: «Ибо вся римская доблесть оказалась сокрытой в этих мужах».

Любопытно, что Эдуард Гиббон, автор знаменитого труда «Закат и падение Римской Империи», неприкрыто «держит сторону» Бонифация: Аэций у него неизменно выступает как «злодей», в то время как Бонифаций подан положительным персонажем. Гиббон не скупится на похвалы своему герою:

«И на поле битвы, и в частных стычках, и в рукопашных схватках он наводил ужас на варваров… Народ уважал его незапятнанную честность, а солдаты боялись его неумолимой справедливости».

Так как же этот доблестный муж очутился в Африке? Хронист Проспер Аквитанский приписывает начало африканской эпопеи Бонифация неправомерным действиям Флавия Кастина, также известного и даже славного полководца.

О Кастине известно ещё меньше, чем о Бонифации. В начале 20-х годов V века он занимал высокую должность командира императорской гвардии (комит доместиков), затем действовал против франков в Галлии, а оттуда, уже в должности командующего армией, двинулся в Испанию – намереваясь вызволить провинцию Бетика из-под власти вандалов. После нескольких успешных сражений Кастина предали его готские союзники, а вандалы тотчас воспользовались этим и разгромили римлянина.

«Кастин, командующий армией, с большим войском и вспомогательной армией готов начал войну с вандалами в Бетике. Когда он осадами принудил их к голоду, так что они были уже готовы сдаться, столкнувшись… с обманом союзников, побеждённый, бежал в Тарракон», – сообщает об этой кампании под 421 годом хронист Идаций.

Таким образом, Бетика осталась вандальской. Более того, она так прочно закрепилась за вандалами, что её переименовали в «Вандалусию» (впоследствии это название преобразовалось в «Андалузию»).

Ещё одним фактором, приведшим к поражению Кастина, стало довольно сомнительное поведение Бонифация. Дело в том, что он к тому времени уже был известным полководцем. Бонифаций – возможно, не без оснований – считал, что его заслуг достаточно, чтобы ему поручили командование армией, а вместо этого он оказался под началом Кастина. В итоге Бонифаций отказался подчиниться Кастину. Проспер Аквитанский находит поступку Бонифация благовидное объяснение:

«Он [Кастин] нелепыми и несправедливыми распоряжениями отвратил от участия в своём походе Бонифация, мужа весьма знаменитого в военном искусстве. И тот, посчитав опасным для себя и недостойным следовать за ним, зная по опыту, что он недружелюбен и горделив, стремительно бросился в Порт, а оттуда – в Африку».

И вот в Африке могущество Бонифация выросло настолько, что он превратился в правителя этой провинции. Следует отметить, однако, что о том, как именно Бонифаций пришёл к власти над Северной Африкой, конкретных сообщений нет. Он упоминается как человек, «владевший Африкой», причём никто из современников не называет его титула – поначалу он был лишь фактическим, но не официальным правителем. Совершенно определённо, что в Бонифации и его армии были заинтересованы местные крупные землевладельцы, которым была необходима защита от набегов берберских племён.

Бонифаций честно выполнял свою часть сделки: как сообщает историк, он «всяческими способами он изгнал из Африки множество варварских племён». Впрочем, сами военные отряды Бонифация также состояли преимущественно из варваров, и на их бесчинства жаловался в письмах Блаженный Августин, бывший в те годы епископом города Гиппон Регий: «Когда ты сможешь – не говорю уже «насытить», ибо это совершенно невозможно, – но хотя бы отчасти удовлетворить стремления столь многих вооружённых людей… страшных своей жестокостью?» У них с Бонифацием было что-то вроде дружеских отношений, и Августин направлял этому полководцу послания, в одних одобряя его действия, в других порицая.

Узурпатор Иоанн

Тем временем в Империи произошло сразу два важных события. Во-первых, Галла Плацидия окончательно рассорилась со своим братом-императором, забрала детей и отправилась с ними в Константинополь. Это произошло в июле 423 года. А в середине августа того же года император Гонорий умер в Равенне от водянки.

Золотые медальоны с изображениями Гонория и Галлы Пладиции, V век н.э.

Второе событие логически вытекало из первого: в Равенне начались нестроения, и один из придворных чиновников по имени Иоанн, заручившись поддержкой военных, провозгласил себя новым императором. Прокопий Кесарийский отзывается об этом Иоанне довольно тепло, говоря, что то был человек «кроткого нрава, одарённый разумом, но в то же время способный к решительным действиям». С другой стороны, краткая история царствования Иоанна как будто вовсе не подтверждает слова Прокопия, и его похвала – лишь пустой панегирик.

В Константинополе Иоанна не признали, и законным преемником бездетного Гонория назвали сына Плацидии Валентиниана. Тот был ещё совсем дитя, так что власть перешла в руки его матери. И вот тут «последние римляне» разделились.

Флавий Кастин, занимавший должность верховного главнокомандующего, поддержал Иоанна. Тот назначил Кастина консулом. Естественно, Константинополь этого назначения не признал.

Бонифаций из Африки присылал Плацидии средства, а император Восточной Римской империи Феодосий II направил в Италию свою армию, дабы уничтожить узурпатора. Армия эта возглавлялась тремя полководцами: магистром армии Ардабурием (Ардавурием), его сыном Аспаром и неким Кандидианом, который хорошо зарекомендовал себя ещё в 414 году в Галлии. Судя по некоторым данным, Ардабурий и Аспар были аланами.

Армия направилась в Далмацию и там разделилась: пехота была посажена на корабли и двинулась на Аквилею – главный порт к северу от Равенны. Аспар, оставшийся с конницей, пошёл по побережью.

Ардабурию не повезло: его корабли попали в шторм, их отнесло на юг, где они попали к Иоанну, и узурпатор захватил их в плен. Кандидиан, однако, добрался до Аквилеи и взял её. Вскоре туда же прибыл Аспар.

Иоанн отдавал себе отчёт в том, что сил совладать с таким противником у него не хватит. Поэтому все надежды он возложил на переговоры, а главным козырем в них выставил Ардабурия. Последний содержался как почётный пленник. Впрочем, Ардабурий доброту, проявленную к нему, не оценил и воспользовался своей относительной свободой для того, чтобы подбить гарнизон Равенны к измене.

Равенна считалась неприступной – на огромном пространстве её окружали непроходимые болота, куда более надёжные, чем самые высокие крепостные стены. Но Аспару, который шёл выручать отца, удалось найти проводника, и тот благополучно провёл войска через трясину. Этот переход представляется церковным историком Сократом как чудо – причём в проводнике он признаёт ангела, посланного с небес.

Когда в Равенне никак не ожидали нападения, армия Аспара внезапно очутилась прямо под её станами. Город пал без боя – возможно, вследствие измены, подготовленной Ардабурием. Теперь уже Иоанн оказался в роли пленника.

Чудеса, которые вели на престол Валентиниана III, продолжились: Плацидия с сыном, которая морем отправилась в Аквилею, едва спаслась во время бури. В честь чудесного спасения она впоследствии построила церковь. В Аквилею же был отправлен и незадачливый узурпатор Иоанн, где его подвергли публичной экзекуции: сперва выставили на позор в цирке, отрубили правую руку, провезли на осле, и лишь затем казнили.

А что же «самый главный» из «последних римлян» – Аэций?

Предположительный портрет Аэция (справа) с супругой, горельеф на древнеримском саркофаге

Аэций поддерживал Иоанна. Когда Константинополь направил против узурпатора армию (или, точнее, целых три армии), Аэций тотчас отбыл за помощью к своим старым союзникам и личным друзьям – гуннам. Те выделили Аэцию войска, но он опоздал и прибыл с гуннским войском в Равенну на третий день после казни Иоанна.

Возможно, ещё не зная о случившемся, Аэций с ходу атаковал Аспара и в кровопролитной битве сумел одержать над ним верх. Была ли эта победа бесполезной, ведь Иоанн уже погиб, и сражаться за него не имело смысла? Однако Аэций сражался не только за Иоанна, но и за себя. Он начал переговоры с новой властью «с позиции силы». Получив звание комита и пост главнокомандующего в Галлии, Аэций согласился уговорить своих гуннов покинуть Италию. Щедро одарённые, гунны наконец возвратились назад, в свои кочевья, а римское правительство вздохнуло с облегчением.

Так малолетний Валентиниан III был облачён в императорский пурпур. Самыми могущественными людьми при нём по-прежнему оставались его мать Галла Плацидия и два соперничающих полководца, «последние римляне» Аэций и Бонифаций. Борьба между ними только начиналась.

Продолжение