Имя Екатерины Лавровой хорошо известно в творческой среде Дзержинска. Своим вокалом, артистизмом, игрой на саксофоне она покорила местную аудиторию, и иначе как «дивой», «золотым саксофоном» местные ценители высокого искусства ее не называют.

Не единожды была Екатерина победителем, лауреатом различных конкурсов, фестивалей, в том числе международных.

Известностью пользовалась и вокальная студия «Триумф» при ДКХ, которой она руководила, учила детей пению, устраивала с ними грандиозные концерты и даже ставила мюзикл «Путь к мечте», музыку к которому написала сама на стихи своей подруги.

В общем, постоянно на виду, постоянно под аплодисменты протекала жизнь Екатерины Лавровой в нашем городе, где у нее было немало поклонников, почитателей ее таланта. И вдруг она практически перестала появляться на концертных «подмостках» Дзержинска. Между тем ее имя все чаще и чаще стало звучать в Володарском районе. Там мы с ней встретились и пообщались «за рюмкой чая».

Профессиональным музыкантом себя не считаю

– Композитор, певица, преподаватель вокала, музыкант – это все про вас. Екатерина, а если бы вы сами представляли себя, в какой последовательности расставили бы эти слова?

– Прежде всего я все-таки певица и широкой аудитории больше известна именно с этой стороны. Музыкант?.. Хотя и закончила духовое отделение Дзержинского музыкального училища, профессиональным музыкантом я себя не считаю. Профессиональные музыканты – это люди, которые работают в оркестрах постоянно. А я играю для себя, для души. Саксофон – это скорее мое хобби.

Потом я, наверное, композитор, так как сочиняю музыку давно и отношусь к этому серьезно, ну и напоследок – педагог, преподаватель вокала, хотя соответствующее образование у меня тоже есть – получила его в Нижегородском педагогическом университете имени Козьмы Минина.

– Выбор профессии – это ваш выбор, или не посмели ослушаться родителей, а мечтали совсем о другом?

– Музыка со мной или я с ней с самого детства. Даже раньше. Я начала к ней приобщаться еще в утробе мамы, так как она у меня профессиональная певица. И потом, когда мама ездила на занятия по вокалу, концерты, я все время ее сопровождала: одну меня дома не оставляли, поэтому музыка была стихией, в которой я росла и в которой мне было очень комфортно.

Сама же заниматься музыкой я начала с пяти лет – в музыкальном классе по фортепьяно.

– Получается, были лишены детства? Сидели часами за инструментом вместо того, чтобы гулять с подружками…

– Ничего подобного. Детство у меня было очень даже насыщенным. Я никогда часами не сидела за фортепьяно. Пятнадцать – двадцать минут в день от силы. Мне давалось все быстро и легко. У меня фотографическая память: посмотрела – запомнила, разок отыграла – и хватит. Ведь мне же еще нравилось рисовать, лепить, что-то делать руками – все надо было успеть. Но большую часть времени я проводила на улице. У меня было много друзей, и мы постоянно где-то «шарахались». Например, с апреля по ноябрь пропадали на море…

Из Таллина в Дзержинск

– Минуточку… Где вы нашли море в нашем Дзержинске?

– Так я родилась и до седьмого класса жила и училась в Таллине. Балтийское море было в шаговой доступности от места, где мы жили.

А еще я любила ходить на охоту. Мой второй папа был охотником и брал меня с собой на охоту. А потом третий папа был рыбаком – это уже в Дзержинске – и с ним я ходила на рыбалку. Так что в случае чего в любых условиях выживу…

– Интересно, что вашу семью заставило променять столичный город – Таллин же был столицей Эстонии – одной из республик Советского Союза – на наш провинциальный Дзержинск? При всей своей патриотичности не понимаю этого…

– Любовь! Не моя, конечно. Просто мама поехала отдыхать в Трускавец, познакомилась там с мужчиной, они полюбили друг друга, поженились. Он был из Дзержинска, ну и мы переехали за ним сюда…

– И как вы, девочка с прибалтийским менталитетом, по сути, из европейского города привыкали к нашим реалиям?

– Во всех отношениях тяжело. Помню, когда меня сюда привезли первый раз, просто для знакомства, дело было зимой. Я тогда первый раз увидела снег и была им очарована. Да к тому же меня сводили тогда к елке к Дворцу культуры им. Я.М. Свердлова, где я, можно сказать, очутилась в сказке.

Когда же мы переехали в Дзержинск на постоянное место жительства, я многим была удивлена и даже ошарашена. Здесь все было совсем не так, как в Таллине. Ну, например, те же трамваи почему-то ходили с таким страшным грохотом, хотя в Таллине передвигались тихо.

Никак я не могла привыкнуть к тому, что нигде не было урн. Поэтому карманы у меня постоянно были набиты билетами за проезд, фантиками, какими-то другими ненужными бумажками: просто взять и кинуть их на улице я не могла, вот и складировала все в карманы.

И вообще, здесь у людей был совершенно другой менталитет и восприятие всего. Тем более что мы приехали в начале девяностых – время тяжелое: какие-то братки, разборки – для меня это было чем-то диким. Ну ничего, привыкла.

В Дзержинске я сразу попала в первую музыкальную Скрябинскую школу к замечательному педагогу Полине Евгеньевне Кравченко, внучке Лидии Александровны Хвиливицкой. Кстати, когда сама Хвиливицкая услышала меня, она сказала, что «этой девочке надо на композиторское отделение идти – она хорошо музыку сочиняет».

– Это в седьмом-то классе?!

– Я начала сочинять еще в четвертом! Когда первый раз влюбилась. Ну, конечно, тогда это были простенькие песенки о… высоком чувстве. А когда я старше стала, начала понимать, что надо все-таки обращаться к стихам более профессиональных поэтов, нежели была сама.

И поэтому стала сотрудничать с мамиными подругами, профессиональными поэтессами, стала вращаться в соответствующих кругах, знакомиться с людьми и находить для себя авторов, потому что далеко не каждое, даже самое хорошее, стихотворение может быть песней. Тут существуют свои законы. Вернее, существовали. Недаром раньше были специальные поэты-песенники. Сейчас поэтов-песенников найти очень сложно.

У меня, например, на настоящий момент есть две поэтессы, с которыми я сотрудничаю много лет. Это Тамара Петрова-Невская из Володарского района, которая и стихи сочиняет, и картины пишет. И еще моя подруга из Таллина Марина Розлуцкая. Кстати, с Мариной мы даже мюзикл написали, который я ставила со своими детьми из вокальной студии «Триумф» при ДКХ.

Саксофон как родственный инструмент

– Пели чуть ли не в утробе матери, играли на фортепьяно с пяти лет, сочиняли музыку с четвертого класса… А саксофон-то когда появился в вашей жизни?

– После девятого класса общеобразовательной школы я решила поступать в Дзержинское музыкальное училище. На фортепьянное отделение и дирижерско-хоровое предъявлялось к абитуриентам слишком много требований, а при наборе на духовое отделение смотрели в основном на физические и музыкальные данные. Да и мама мне тогда сказала: «Катя, эта профессия, по крайней мере, тебя кормить будет, а пианистов и дирижеров без тебя полно, где ты потом работу по этим специальностям найдешь?!» Вот как-то так совместно все взвесили и остановили выбор на духовом отделении.

А вообще, саксофон я с детства любила и очень хотела научиться на нем играть. Мне при моих вокальных данных, низком тембре голоса духовые инструменты с их звучанием, похожим на живой голос, вообще ближе были. «Высокие» инструменты не для меня.

Что касается саксофона, в училище, кстати, тогда его еще не преподавали. Я там играла на кларнете. Саксофон появился у меня на третьем курсе как «родственный инструмент».

– И стал… спутником жизни…

– Досконально я его осваивала, можно сказать, самостоятельно. Мой первый инструмент подарил мне друг нашей семьи. Он играл на саксофоне когда-то в молодости, а потом забросил под диван, и он у него там пылился. А я его отремонтировала, и, когда после окончания музыкального училища попала работать в Мулино в военный оркестр, там «села» на саксофон. Потом работала в Дзержинске в военном оркестре сотого танкового полка, а потом вышла замуж, родила дочку и ушла из армии.

– А теперь вы, кажется, ушли и из Дзержинска, а ведь у вас здесь карьера складывалась неплохо: выступали в элитных клубах перед светской тусовкой, публика вас наделила званием золотого саксофона Дзержинска, пользовался успехом и вокальный коллектив «Триумф», которым вы руководили. Почему же вы изменили Дзержинску? Или он изменил вам?

– Ни я ему, ни он мне не изменяли. И мы до сих пор вместе: я же там живу и люблю этот город, сроднилась с ним, он мне стал второй родиной. А то, что я работаю сейчас не там и реже выступаю на дзержинских концертных площадках, – так сложились обстоятельства. Три года назад из-за пандемии и операции на колене, после которой долго не могла ходить, я свою вокальную студию в ДКХ распустила. Потом, чтобы набрать новый коллектив, нужны были время и силы, а мне после операции надо было прийти в себя. А сидя дома и приходя в себя, я поняла, что пока не хочу заниматься преподавательской деятельностью, а сама хочу петь, выступать, играя на саксофоне. Даже маме поплакалась на сей счет.

Видимо, Господь услышал тогда мои молитвы… И я два года в навигацию ездила на теплоходе вверх по Волге. Работала там и ведущей, и певицей, и саксофонисткой.

А еще вела правополушарное рисование и кружок рукоделия. В общем, целиком и полностью обеспечивала отдыхающим культурный досуг. Очень интересно было.

Но потом мне позвонили знакомые из Володарского района и пригласили работать там педагогом по вокалу. Сначала я работала в МДЦ поселка Новосмолинский и в ДК «Юбилейный» в Володарске. Сейчас только в Володарске. Работы хватает.

А Дзержинск? Если меня приглашают где-либо выступить и у меня есть такая возможность, я не отказываю, с удовольствием выступаю.

Москва не мой город

– Дзержинск, Володарск… Извините, с вашими-то данными неужели не было желания вырваться из нашей провинции в крупные города и покорять большие сцены?..

– Знаете, я три с половиной года жила в Москве и поняла, что это не мой город. И вообще, крупные города – не мое. Мне комфортнее, уютнее в небольших городках типа нашего Дзержинска.

Что касается большой сцены. Я же выступала на многих фестивалях, конкурсах, в том числе международных, и брала там призовые места. А сейчас уже не хочу участвовать и в этом. Переросла, видимо.

Последний раз, когда на международном конкурсе в Москве взяла Гран-при, я себе сказала: «Катя, хватит, успокойся, тебе это уже не нужно».

– А участвовать в каких-либо программах по типу «Голос» не пытались?

– Это шоу. А шоу я не люблю.

– Но там многотысячная публика. А здесь порой приходится выступать перед горсткой зрителей. Не обидно?

– Нет. Мне абсолютно не важно, сколько людей в зале. Мне и мама всегда говорила: «Катя, даже если будет три человека в зале, даже если один – это твои главные слушатели, ты должна выйти на сцену и отработать всю программу на сто процентов». Я так и делаю. Не все же должны покорять столичную аудиторию, в провинции тоже живут люди, которые тянутся к настоящему искусству и имеют право его получать.

– Я слышала в вашем исполнении романсы, цыганские, лирические, патриотические песни… А что вам самой ближе? Не приходится ли себя ломать и исполнять что-то под конкретные мероприятия, против своей воли.

– Вообще, в жизни я никогда себя не ломаю. Я всегда стараюсь придерживаться своей четкой линии. А по репертуару? Я многожанровая певица, поэтому мне несложно исполнить любую вещь. Я могу петь все: от классики до джаза.

А что нравится? « По сезону» – мы это так называем. А у меня еще часто под настроение. Сегодня мне хочется петь романсы, а завтра – рок. На работе, конечно же, приходится иногда подстраиваться под конкретные мероприятия. Но в этом случае я просто пою то, что подходящее есть у меня в репертуаре. Если ничего нет – подбираю и разучиваю новую вещь, но ту, которая мне нравится.

Я очень стеснительный человек

– Итак, вы сегодня музицируете, сочиняете, поете, преподаете… Это в определенной степени ваша работа. А как проводите свободное время?

– А у меня его нет практически. Если же вдруг появляется, могу позволить себе… порукодельничать. Я, например, вяжу крючком сумки , делаю броши из бисера, пишу картины…Тоже все под настроение.

– На «Дзержинском Арбате» случайно не выставляете свои работы?

– Стесняюсь. Я очень стеснительный человек.

– Да?! А по вам не скажешь.

– Так я над собой работаю. А вообще, это у меня с детства. Я была не то чтобы скромной, но какой-то зажатой, закрытой девочкой, жила в каком-то своем мире. Нелюдимой была, диковатой, с массой комплексов. Но при этом у меня всегда было много друзей. И выступать я рано начала. В школе, помню, и в разных сценках играла, и целые концерты романсов устраивала…

Кстати, за это мне многое прощали, так как училась после седьмого класса я ну совсем без желания. И сейчас, когда у меня уже есть и профессионализм, и опыт, и имя, я все равно постоянно в себе сомневаюсь. Мне постоянно кажется, что я что-то сделала не так. Даже аутотренингом занимаюсь…

– По типу «Я самая обаятельная и привлекательная»?

– Вот именно. Встаю перед зеркалом и говорю: «Ой, какую же красавицу мать родила!» Раньше я себя такое даже в виде шутки позволить не могла.

– Екатерина, а мне сказали, что вас как-то видели на хоккее в рядах болельщиков. Ошиблись?

– Почему ошиблись? Я люблю это дело. И на футбол, но особенно на хоккей езжу с мужем с удовольствием. Я с детства хоккей люблю… смотреть.

Вообще, спорт и я – совершенно несовместимые вещи, но раньше я очень хорошо каталась на коньках, любила лыжи, велосипед. На велосипеде одно время с весны до осени каждый день на работу ездила, на дачу…

– О! Так вы еще огородница?!

– Была… Вынужденно. Теперь уже нет… И не тянет меня к земле… Видимо, еще молода…

Есть у меня еще одно «слабое» место: не люблю готовить. Могу, конечно, в охотку приготовить что-нибудь вкусное, даже эксклюзивное, но такое случается нечасто. Готовлю просто по необходимости: мужа надо же кормить. Но делаю это без фанатизма. Постоянно стоять у плиты и получать от этого удовольствие – нет, я этого не понимаю и не принимаю. Слава Богу, муж у меня в еде неприхотливый.

– А отпуск как предпочитаете проводить?

– Люблю познавательный туризм. Просто лежать – это не мое. Три дня – максимум, а потом тоска нападает. Мне надо куда-то ходить, что-то смотреть, узнавать… В этом плане мне очень комфортно отдыхать с дочерью, потому что в этом мы с ней похожи. Она, например, говорит: «Мам, давай съездим в Большой театр на балет». Я только за. Она предлагает зайти заодно в Третьяковскую галерею. Я с удовольствием.

Этим летом мы уже запланировали съездить в Санкт- Петербург и обязательно посетить Эрмитаж. А потом поедем в Псков.

– Дочка пошла по вашим стопам?

– Не совсем. Маша у нас – человек тоже творческий, он она больше художник: заканчивает техникум, дизайнерский факультет. Но и поет тоже. И со мной выступает, и сама по себе – например, у себя в техникуме.

Петь может каждый, но певцом стать – отнюдь

– Вот вы преподаете вокал… Сейчас нередко можно услышать, что петь можно научить каждого. Так ли или это просто рекламный ход?

– Это не рекламный ход. Петь действительно может каждый, но певцом стать – отнюдь. Потому что тут уже мало обладать голосом и слухом, здесь надо уметь соединять воедино разум и сердце, а это умеет далеко не каждый, и этому не научишь – тут много значит душа… Вокал – это больше психологическое состояние, умение самовыражаться…

– Екатерина, насколько вам комфортно в нынешнем творческом состоянии? Чего-то еще достичь хотите или успокоились?

– Что такое состояние успокоенности, я не знаю. Но достичь? Скорее, я хочу не достичь чего-то, а научиться многому. Как человеку творческому мне интересно абсолютно все. Кроме того, я считаю, что пока человек чему-либо учится, он существует как личность. Поэтому я всегда чему-то учусь сама и хочу, чтобы люди вокруг меня тоже учились, развивались. Если им надо, я всегда готова помочь, научить тому, что умею сама.

Что касается комфорта… Есть такое выражение: «Хорошо там, где нас нет». А мне хорошо там, где я. И я очень хочу, чтобы там, где я, было хорошо всем!

Алла ЕГОРОВА.