Стефан Брауншвейг: Чехов оказался провидцем

16 сентября в Театре наций состоялась премьера пьесы Чехова «Дядя Ваня» в постановке руководителя парижского театра «Одеон» Стефана Брауншвейга. В главных ролях: Анатолий Белый, Елизавета Боярская, Юлия Пересильд, Виктор Вержбицкий и Евгений Миронов. Корреспондент «ВМ» побеседовала с режиссером.

16 сентября в Театре наций состоялась премьера пьесы Чехова «Дядя Ваня» в постановке руководителя парижского театра «Одеон» Стефана Брауншвейга. В главных ролях: Анатолий Белый, Елизавета Боярская, Юлия Пересильд, Виктор Вержбицкий и Евгений Миронов. Корреспондент «ВМ» побеседовала с режиссером.

К постановке этой пьесы Брауншвейг шел почти 30 лет. Он уже ставил во Франции «Чайку», «Три сестры», «Вишневый сад». Но мечтал поставить Чехова на его родине.

— Стефан, у Чехова многие герои переживают саморефлексию, не характерную для европейцев. Каково это — расшифровывать чужой, непривычный для себя язык?

— Мне не кажется это особенно сложным для понимания. Чехова трудно играть, это да. Есть внутренние процессы, которые сложно передать, потому что нужно все время переходить из одного состояния в другое, совершенно противоположное — из легкости в тяжесть, из побитости во вдохновение, эйфорию и другие контрастные вещи. Да, это действительно очень сложно играть. Очень много контрастов, и при всем этом необходимо найти единство. Но у вас очень хорошие артисты, которые делают это возможным.

— Какова главная тема спектакля, как вы ее видите?

— Нельзя сказать, что у Чехова есть какая-то одна интересная идея, а другие менее интересные. Я считаю, что писатель гораздо важнее, чем режиссер. Режиссер переводит текст автора вместе с артистами. Поэтому я отношусь к тексту очень бережно — как к партитуре, которую я расшифровываю. В постановках Чехова моя задача — не меняя текст, освободить его от наслоений и интерпретаций, сделав его звучание современным. Я адепт психологического театра и был счастлив осуществить постановку в России. Сложность с психологическим театром в Европе в том, что там всегда нужно объяснять, что сказано прямо, а также второй, третий смыслы — что мы не видим и не слышим, но что является важным. Например, персонаж Дяди Вани произносит большую речь по поводу профессора Серебрякова и все время хочет сказать, что он полное ничтожество. Можно, конечно, объяснить это по-простому: дядя Ваня влюблен в жену профессора Елену Андреевну. Возможно, так и есть. Но он говорит очень важные вещи, когда произносит эту речь. Все то, во что он верил до этого момента… Он в это больше не верит. Мы понимаем, что история Дяди Вани — это история о человеке, который потерял все свои убеждения. Он потерял их не потому, что влюбился в Елену Андреевну. Он влюбился в Елену Андреевну, потому что утратил все свои убеждения.

— В спектакле вы большое внимание уделяете теме экологии.

— Да, это так. Одна из важных тем пьесы — исчезновение лесов. Чехов оказался провидцем. Когда Астров призывал осторожно относиться к лесам, говорил, что разрушает окружающую среду сам человек, то в конце XIX века его считали сумасшедшим. Только сейчас мы начинаем понимать его идеи.

СПРАВКА

Стефан Брауншвейг — французский режиссер, сценограф и переводчик. Поставил около 70 спектаклей и опер. Возглавлял ряд французских театров. Обладатель звания Рыцаря Почетного Легиона и Кавалера Ордена искусств и литературы Франции.

Читайте также: Геннадий Шапошников: Когда про театр говорили, что он не в кризисе? Я таких времен не помню