ПЕСНЬ КРАСНОГО ДРАКОНА
Глупо было бы даже предполагать, что Уэльс выстоит против нынешней Италии. Перед началом игры не допускавшая и мысли о проигрыше сборная Уэльса пела свой государственный гимн на мало кому в мире ведомом валлийском языке. При всем том, что Уэльс входит в состав Великобритании. И никакой спикенфирер, будь таковая деБилльная должность в Правь, Британия, морями, не посмел бы пискнуть против стремления Уэльса оставаться самим собой, ибо не Великобритания имеет право вносить свои поправки в законы страны Красного Дракона, а Национальная ассамблея Уэльса может вносить свои поправки в законы, принимаемые парламентом Великобритании.
В сравнении с Люксембургом Уэльс - гигант, как по площади, так и по числу населения. Люксембург на Евро-2020 вообще не попал, что не слишком удивительно.
А случись чудо, при таком-то составе группы, и появись сборная крохотного Люксембурга в финальной части самого престижного европейского турнира, даже не сомневаюсь на каком именно языке из трех государственных языков этой страны футболисты сборной Великого Герцогства исполняли бы свой гимн. Ведь девиз Люксембурга - "Мы хотим остаться теми, кто мы есть" был не однажды проверен самой историей...
В связи с чем позволю себе процитировать историка, чьи предки упокоились на уничтоженном сотню лет назад первом погосте Одессы. "Мне же отчего-то вспомнился Люксембург. Где, как известно, государственных языков аж три, французский, немецкий и летценбургеш - совершенно дикий говор, которого больше нигде нет. Так вот, ежели кто не в курсе, когда в Великое Княжество пришли наци и включили его, как естественную часть Германии, в состав Рейха, население, не отрицая родства, особо не квакало. И запрет на французский съело, в общем, без особого протеста. А вот летценбургерш упорно употребляло. Везде и на всех уровнях, вопреки внятному недовольству оккупационных властей. Те, бедолаги, никак не могли понять, в чем дело, постоянно пытаясь выяснить у местных, во всем остальном вполне лояльных, почему, собственно, они не хотят менять свое варварское бормотание на отшлифованный хохдойч. Ответ был неизменен: "Мы хотим остаться теми, кто мы есть". И на том стояли. Причем, заметьте, людям втюхивали не что-нибудь, а изысканную мову Гёте и Шиллера. Если честно, даже представить страшно, что ответили бы они, предложи им Берлин какой-то дремучий дiялект маленькой фольк-общины, затерянной где-то в баварских горах или лопотание бауэров из швабской глубинки..."
Как при всем этом не вспомнить, что, кроме таких ныне повсеместно принятых праздников, как День Города, в Одессе еще сочинили и Юморину во времена беспощадной русификации Украины советскими оккупантами, о чем самозабвенно трендят лапшерезы, как любители, так и согласно государственным должностям?
Слава Богу, мы уже дожили до тех времен, когда одесситам стали запрещать оставаться теми, кто мы есть не так, как во времена СССР на протяжении всей его истории, а уже на законодательном уровне. Вплоть до запрета гимна Мамы, чего недавно потребовал шпрехенфирер, получивший в ответ, до поры, до времени, смачную дулю с маком.
Потому и завершаю не однажды уже повторенной в этом Живом Журнале цитатой из своей давней книги:
Нас мало, но нас еще есть.
И Одесса умрет вместе с нами.