Крик Арала
Глава 1. Город
Коммунисты выпили море
— Наши мамы и папы приходили сюда смотреть корабли. Здесь девушки в красивых платьях встречали прибывающих в порт моряков. Мы все время проводили у моря, а сейчас Арал — это сказка для наших детей, — Мади поглаживает морщинистыми пальцами короткие седеющие усы и идет там, где когда-то было море.
Улица, где живет Мади, раньше выходила на береговую зону и морской порт. Там была жизнь. Но в 70-е море стало покидать Аральск. А вместо него пришли безработица и разруха.
— У нас все было, пока было море. Оно лечило и кормило. Была работа, были здоровье и мягкий климат…
Мади вздыхает: «А море уходило на моих глазах».
— Мне было пять лет, я стою на берегу и жду, пока волна омоет ноги. В следующем году на этом месте была глина. В последний раз я купался в 1977 году. Потом порт и заводы закрылись, наступило трудное время.
Аральский порт сейчас — это остовы заводов, ржавые погрузочные краны, тягучий ил и болото.
— В девяностые годы, с развалом Союза, стало совсем плохо. Военные городки и предприятия исчезли. Не было ни работы, ни зарплаты, не хватало воды. Чтобы выжить, люди пилили брошенные в песках корабли и сдавали металлолом… Тоскую по морю. Когда меня спрашивают, куда оно делось, я говорю: «Коммунисты выпили!»
«Наши страдания и боль»
В жившем за счет моря Приаралье появилась безработица, люди стали чаще болеть. Загрязнение воздуха ядохимикатами привело к обострению хронических, респираторных, сердечно-сосудистых и раковых заболеваний.
— Мой брат умер от цирроза печени. Моя первая жена — от рака. Я думаю, это связано с экологией. Они были молодыми, когда ушли. Арал — это наши боль и страдания, — Кольбай всю жизнь прожил в Аральске. Выйдя на пенсию, возглавил общественную организацию по борьбе с экологическими проблемами.
— Когда я работал в акимате (региональный орган исполнительной власти в Казахстане. — Ред.), видел данные по заболеваемости в регионе. Цифры были высокими. В сельских и городских больницах не хватало мест. Рак, анемия, сердечно-сосудистые заболевания. Сейчас ситуация лучше. Это связано с увеличением уровня Малого Арала и тем, что жители перестали пить загрязненную воду Сырдарьи. Но болезни все равно не ушли.
Кольбай — не просто свидетель гибели Арала, он «лицо, пострадавшее вследствие экологического бедствия». Такой статус имеет каждый житель Аральского района, который прожил в регионе больше десяти лет с 1970 года. Раньше это давало право на получение соцподдержки. Сегодня льготы, по словам аральцев, получают лишь госслужащие.
Александр
— Когда завод загнулся, люди потеряли работу. Многие разъехались — на вахты или насовсем, а я остался: земля держала.
Предки Александра в 1920 годы бежали от голода в Поволжье на Арал — к рыбе и молоку, да так и осели в Казахстане.
— Мне было девять лет, когда в 1959 году случился самый сильный шторм: утки и доски плавали во дворе, воды — по колено. И неясно, то ли Арал прощался так с человеком, то ли мстил ему. Но с того дня он стал убывать, — вспоминает Александр.
Курортный район и берег разделяла пятидесятиметровая песчаная улочка. Такая же кривая и пыльная, но словно брошенная людьми, она есть и сейчас. Правда, ведет не к морю, а к большой соленой болотистой луже — «рассолу».
— Приезжие не верят, что на этом месте бились волны, ужасаются, а я как-то привык, — ступая по ярко-белому песку, говорит Александр. — Справа был мой завод. Ничего там не осталось.
На Аральском судоремонтно-судостроительном заводе Александр проработал треть жизни. Устанавливал электропроводку в закрытых раскаленных на солнце трюмах.
— Условия тяжелейшие: без продыха, на жаре. Работы было много. Строили сто- и двухсоттонные нефтеналивные баржи. Отправляли их секциями в Сибирь. Выпускали рыболовные суда, катера — по 5–8 в месяц. Работало 1200 человек. Потом море ушло, и мы остались ни с чем. Судоходство пропало. Моряки, рыбаки, сотрудники Рыболовпотребсоюза, обслуживающий персонал, мы — почти все потеряли работу. Закрылись колхозы. Много рыбы вымерло. Почва перестала плодоносить из-за соли, приносимой ветрами. Питьевой воды не стало, была привозная — ужасная. Ее отпускали ведрами по талонам. Климат изменился, теперь все лето прячемся от жары. Люди стали болеть. Многие уехали. Те, кто остался, скитались по улицам в поисках куска хлеба.
— А вы? — спрашиваю.
— Я взял лодку, сети и стал ездить в поселки, где осталось море, ловить рыбу. Солил и продавал. Мучился так до пенсии, но ничего — выжил.
В то время государство помогало жителям. Соцвыплаты были небольшими, в переводе на российские деньги — около 350 рублей (по сегодняшнему курсу). Но потом и этой поддержки не стало.
— Растащили море на хлопок. Такая площадь громадная была, а каким красивым оно было.
Снится мне часто, как я купаюсь и рыбачу в Арале. Радуюсь морю во сне. — Александр на минуту задумывается, а потом говорит: «Не вернется оно к человеку».
Город без моря
Волонтеру Мерею 17 лет. Он учится в Алматы и мечтает уехать с мамой в другой город, потому что «здесь много онкологии».
— Меня это очень волнует, — признается Мерей. — Однажды я случайно узнал о болезни мамы. Болезнь оказалась нетяжелой и прошла. Но с того времени я думаю о переезде.
Мы идем по центральной улице. Аральск — город негромкий и приятный глазу. В нем много неба, частного сектора, облупленных советских двухэтажек, затейливых улиц и благодушных людей, а тротуаров — мало. Ноги вязнут в песке и с непривычки быстро устают. Песок в Аральске повсюду.
— Наш город — пустыня. Пыльные бури случаются пять раз в неделю. Глаза, нос, уши, волосы — все в песке. Но мы привыкли, — машет рукой другой волонтер, Ержан.
Ержан хорошо знает город и жителей. Каждые триста метров встречает знакомого улыбкой и рукопожатием.
— Рассказы про море — это как фантастика для меня. Мой дедушка был капитаном рыболовного судна. Но я не помню его. Я был маленьким, когда он умер из-за болезни, — рассказывает Ержан.
Видимая со всех сторон аральская достопримечательность — это ржавые портальные краны, которые больше полувека работали на город, а потом остановились. Они первыми напоминают о море и прошлой портовой жизни Аральска.
Мы на главной площади города. Здесь районный Акимат и другие госучреждения, надпись I Love Aral и небольшая аллея. У банкоматов в очередях кучкуются люди: сегодня день зарплат и пенсий.
— Какое населения в Аральске? Чем заняты жители? — спрашиваю.
— Примерно 35 тысяч. Треть работает на «Аралтузе» (крупнейший производитель пищевой соли в Казахстане. — Ред.), треть — госслужащие, треть — безработные, 10% заняты рыбой.
Аральскую рыбу можно увидеть на рынке.
Спрашиваю у торговца корпе (лоскутные одеяла), дорогая ли рыба в Аральске.
— Дорогая. Но все равно иногда покупаем, балуем себя. Скучаем по рыбе.
Аральцы любят свою рыбу. Как только не называют ее — золотая, вкуснейшая, изумительная, настоящая — и везде добавляют «наша». В голодные и военные годы она спасла от смерти несколько поколений казахов. Сейчас рыбу берут на экспорт постсоветские страны и Европа. Но в аральских магазинах и на рынке ее тоже полно. Рыбаки привозят улов каждое утро.