Средневековье близко

КАРТОЧКА ЭКСПЕРТА

Константин Мефтахудинов — историк, один из создателей паблика «Страдающее Средневековье», специалист по дипломатическим отношениям России XVI–XVII вв

— Как чувствует себя «Страдающее Средневековье» в условиях пандемии? Планируете вы специальные онлайн-проекты? Есть ли взлет интереса к паблику?

— Поскольку мы всегда были онлайн-проектом, то на нас эта ситуация пока повлияла несильно. Конечно, у нас появилось больше всяких картинок, мемов, шуток про карантин. Средние века дали довольно много в плане культуры в отношении эпидемий, в том числе много картин, самая известная из которых — «Триумф смерти» Брейгеля, с которой наш паблик отчасти и начался. Конечно, ситуация не очень располагает к шуткам, но, с другой стороны, то, что сделано смешным, не может быть страшным, как писал, кажется, Вольтер.

— В «Высоком Средневековье» был опубликован пост, посвященный арестантам по «делу 212». Там вы разбирали термин «помазанник божий» и его связь с концепцией «двух тел короля», то есть тела физического и тела власти, которую разрабатывал Эрнст Канторович. У вас есть интересная мысль о том, как эти два тела власти сегодня существуют. Росгвардеец — властный субъект, и брошенный стаканчик символизирует покушение на его властное тело. Тут же вспоминается, как Фуко в «Надзирать и наказывать» писал о карантинных мерах во времена чумы. Они, в общем, были похожи на то, что мы наблюдаем сегодня. Власти проверяют, кто заболел, измеряют температуру у людей, проверяют, какой дом заражен, помечают крестами дома зараженных и т. д. Получается, возрождаются немножко такие средневековые практики или они никуда не девались и все время как-то существовали?

— Это моя любимая тема. Я вообще считаю, что Средние века, как мы их представляем, и не заканчивались, просто вместо рыцарей и вместо мечей мы убиваем друг друга автоматами Калашникова, ну и ядерное оружие немножко поменяло мир, и интернет у нас есть. А так, те властные практики, которые имели место, они, в общем, никуда не делись.

суть которой в том, что новый утвержденный правитель выходит к народу, и люди кричат его имя. Очень средневековая штука.

Полицейское государство — это не средневековое изобретение, оно появилось только в раннее Новое время. Когда у нас есть постоянная полиция, которая следит за людьми и выполняет в довесок санитарно-эпидемиологические функции. И это те самые практики, которые в случае необходимости воскрешаются.

Когда в XVI веке случился очередной виток «черной смерти», она же в течение нескольких столетий постоянно возвращалась, в Москве закладывали все двери и все окна всяких правительственных зданий и государевых дворцов, поскольку считалось, что ветер разносит чуму. То есть эпидемиологические меры более-менее вменяемые уже тогда применялись.

— На днях в дискуссии вокруг карантинных мер вспоминали отрывок из классического романа Алессандро Мандзони «Обрученные», где в распространении чумы обвиняют мазунов, то есть людей, которые ходят и якобы обмазывают других людей, их одежду, их дома веществами, из-за которых потом распространяется чума. И сейчас наблюдаешь, особенно на ранних стадиях пандемии, когда чурались людей азиатской внешности, когда начинались облавы на китайские общежития и т. д. Казалось бы, мы живем в просвещенное время, когда есть представления о гуманистических идеалах, почему в такие моменты пробуждается такое вот ксенофобское сознание?

— Ну, всеобщая просвещенность немножко переоценена, скажем так, и все вот эти архаичные, архетипичные представления о том, что есть мы, есть другие, никуда не делись. И в критической ситуации пробуждается идея, что между нами нужна граница, желательно водная. И все, что описывали Мирча Элиаде и прочие антропологи про границы, которые люди пытаются выстраивать, сакральность этих границ и противопоставление себя чужим — это, в общем, всегда работает, и всегда появляются «хорошие мы» и «плохие они». Во времена чумы считалось, что виноваты евреи, например, и люди устраивали погромы. Считалось, что милость господню так хоть и не вернешь, но зато накажешь тех виновных, из-за которых страдают добрые христиане. Вот то, что некоторые СМИ и политики заявляли, что коронавирусом болеют только китайцы, и китайцев нужно немедленно депортировать — это из той же категории.

— В конце февраля появился специальный термин — инфодемия — обозначающий ситуацию, когда слухи и теории заговора распространяются быстрее, чем собственно вирус. Как складывалось с информированием людей в Средние века?

— В целом люди были неплохо информированы, власти разрабатывали разные меры противодействия эпидемии. В России в XVII веке писали, что нужно объезжать Москву стороной, потому что в Москве действует зараза, если, например, направляешься под Смоленск в действующую армию (это во время рижского похода Алексея Михайловича, когда случилась довольно страшная вспышка, самого царя спасло, видимо, то, что он участвовал в этой геополитической авантюре, вся армия была с ним, и там приходилось идти на довольно тяжелые меры). Ну и фейк-ньюс, естественно, был и тогда.

Еще важными для людей были призывы всяческих проповедников, которым приходили религиозные озарения.

— Как действовала сама церковь во время карантинных мер? Сейчас у мусульман проходят онлайн-молитвы, а все мечети закрыты, у католиков тоже закрываются храмы, они проводят мессы в онлайн, а православные, наоборот, открывают все храмы, говорят: «Мы просто помолимся, и все будет хорошо». Как было в Средневековье?

— У мусульман и католиков тоже есть такие эксцессы, просто там карантин более жесткий и нельзя выстроиться в очередь к мощам. Но истинно верующие, наверное, хотели бы так сделать и наверняка считают, что это лучшая мера против коронавируса, нежели все карантины и будущие вакцины.

А если возвращаться в Средние века, то понятие «единая церковь» нельзя использовать в отношении исторической церкви. У разных священников было свое понимание того, как нужно действовать. Положим, папа издаст буллу, но ее никто не спешит исполнять, потому что папа далеко, а какой-нибудь местный епископ ближе, и он говорит другое. Да и у церкви не было ощутимых инструментов воздействия, не было дубинки, которую папа возьмет и скажет, что мы делаем вот так, а кто делает не так, тот еретик. Ведовские процессы и сожжение на кострах — примета более позднего времени, и зверства инквизиции — это, скорее, «черная легенда», пропагандистская мифологема, чем факты.

При этом от «черной смерти» в XIV веке умирает очень много священнослужителей, в том числе высокого ранга. Например, архиепископ Кентерберийский — фактически высшее духовное лицо в Англии; епископ Парижа — тоже не последний человек. Умирают множество королей — король Кастилии и Леона Альфонсо XI, например, решивший, что осада Гибралтара важнее, чем борьба с чумой.

А вот на Руси карантинные меры принимает как раз церковь. Патриарх Никон берет царскую семью и отвозит их в Калязин, в монастырь с высокими крепостными стенами, попутно выставляя кордоны, чтобы до царской семьи не добрался никто из зараженных.

— Кстати, о правителях. Когда Путин приехал в госпиталь в Коммунарке, первое, что мне пришло в голову из исторических аналогий, — это Наполеон, во время египетского похода посещавший больных чумой в Яффе. В Средневековье были такие случаи, когда государь идет и своей рукой спасает больных от чумы?

— Одна из самых известных книг по Средним векам — это «Короли-чудотворцы» Марка Блока — про то, как средневековые короли Англии и Франции исцеляли золотуху прикосновением рук. К ним в очередь выстраивались больные, короли приходили, клали на них руку, шептали молитву, и считалось, что это излечивает. Тут неважно, помогало это или нет, важна именно вера людей. Ну, не то что на этом базировалась власть королей, но вера в такие сверхъестественные штуки укрепляла их легитимность.

При этом сохранилось много текстов, авторы которых призывают соблюдать карантинные меры. Почти как «Сидите дома». В VI веке от так называемой Юстиниановой чумы вымерло две трети населения Византийской империи, осталось много ее описаний. Прокопий Кесарийский, например, описывал симптомы и давал советы, как поступать, чтобы не заразиться. Такая форма агитации.

— Были ли какие-то совсем странные способы борьбы с чумой?

— Пожалуй, явление флагелляции, когда люди шли из города в город и бичевали себя. Кажется, они показаны у Бергмана в «Седьмой печати». Для людей того времени идея о том, что единственный способ ее победить — это не карантин, не вакцина, а покаяние, — идея совершенно естественная. Потому что чума — наказание за грехи. Отсюда такое радикальное покаяние — с самобичеванием, с умерщвлением плоти.

Французский историк Жан Делюмо в прекрасной книге «Грех и страх» выводил из культуры времен чумы истоки идеи, что загробная жизнь — место страданий, что смерть — это мрачный жнец. Появляется иконография со страшными сюжетами, появляется образ «страдающего Средневековья». Я сразу не подумал об этом, но, в общем, да, бубонная чума дает нам «Страдающее Средневековье».

— Вот эти пляшущие скелеты, стреляющие из ружей, — это все началось из-за чумы, когда смерть одновременно и нигде, и повсюду?

— «Пляска смерти», да. Вы очень правильно сказали, что вся вот эта иконография, и пляска смерти, и «три живых, три мертвых», когда стоят скелеты напротив живых людей, и понимание, что мы смертны, притом смертны внезапно — все началось с чумы. С «черной смертью» эта идея становится не просто очевидной, а доминирующей. Смерть настигнет всех, независимо от того, кто ты — Папа Римский, король, князь московский или кто-то еще.