Изменение численности и национального состава населения Северо-Кавказского экономического района в 1990-2019 гг. (8)
Чечня.
По официальным данным население Чечни в рассматриваемый период изменялось следующим образом (в тыс. чел. на 1 января соответствующего года, но на 9 октября 2002).
Официальные данные многократно оспаривались в печати как очевидным образом завышенные.
<<По итогам Всероссийской переписи населения 2002 года население республики составило 1103, 7 тыс. человек. Перепись населения 2002 года проводилась в республике по неполной программе, в связи с особыми условиями. Видимо, с этим связано очевидное значительное завышение численности населения. В начале и в течение 90-х гг. прошлого века резкое ухудшение общественной обстановки, а затем и боевые действия, вынудили выехать из республики примерно 300 тыс. русскоязычных жителей (из 1270,5 тыс. в 1989 г.). В 1992 году была образована Ингушская Республика (это 160 тыс. человек, с учетом выехавших из Грозного и других районов, в свою республику ингушей). Кроме того, более 200 тысяч чеченцев также мигрировали в регионы Российской Федерации, в страны ближнего и дальнего зарубежья и к этому времени не возвратились. Если учесть и потери населения в ходе боевых действий в те же годы, а их оценивают в не менее 100 тыс. человек, то численность населения ЧР, указанная в статистическом сборнике Комитета госстатистики ЧР – 815 тыс. в 2002 году, является более достоверной (см. Чеченская Республика в цифрах. Краткий стат. сборник, Грозный,2002, с.23). >>
М.М. Ибрагимов, А. Л.Устаев (декабрь 2014) https://web.archive.org/web/20160318232823/http://anchr.ru/wp-content/uploads/2010/05/1.3.%D0%9D%D0%B0%D1%81%D0%B5%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5-%D0%A7%D0%A0.pdf
http://www.demoscope.ru/weekly/2005/0211/print.php
<<Население Чечни: права ли перепись?
Сергей МАКСУДОВ
Результаты переписи по Чечне и Ингушетии противоречат здравому смыслу
Всероссийская перепись 2002 года, к сожалению, учитывала лишь постоянное население, лишив демографов возможности проконтролировать повторный счет, возникающий из-за двойного учета одних и тех же людей - по месту нахождения и по месту постоянного проживания. Результатом стало огромное преувеличение численности населения на территории Чечни и Ингушетии. Видимо, в нем оказались заинтересованы сами жители, рассчитывавшие на получение компенсации за потерю имущества и различных пособий и потому причислявшие себя сразу к нескольким местам постоянного проживания (лагерю беженцев, родной деревне, городу Грозному, где появилась возможность занять квартиру, к Москве или Краснодару, куда уже переехали некоторые родственники и собираются переселиться другие). Местные власти, бюджет и престиж которых прямо зависят от числа граждан, находящихся под их опекой, скорее всего, также приняли активное участие в искажении результатов переписи. Об одной из оценок ошибки переписи сообщает активист Мемориала А. Черкасов. По его сведениям, в Шалинском районе при населении 104 тысячи человек "мертвые души" составляли 27%1.
Обрабатывавшие перепись статистики не предприняли необходимых мер по устранению ошибок и опубликовали результаты, во многом противоречащие здравому смыслу.
Для того чтобы в этом убедиться, достаточно сравнить между собой численность одних и тех же поколений жителей Чечни и Ингушетии по переписям 1989 и 2002 годов. С этой целью данные переписи 2002 года были перегруппированы таким образом, чтобы можно было сопоставлять данные, относящиеся к одним и тем же поколениям. Сравниваются, например, те, кто имел возраст 0-4 года в момент переписи 1989 года (она проходила в январе) и те, кто имел возраст 14-18 лет в октябре 2002 года, когда проводилась следующая перепись, потому что это - одни и то же поколения, родившиеся в 1984-1988 годах. Сопоставление было бы более точным, если бы данные последней переписи относились к январю 2003 года, но неточность, возникающая из-за разницы в 3 месяца, не может существенно повлиять на результат.
Выполненное сопоставление показывает, что на территории Чечни и Ингушетии численность поколений 1959-1988 годов рождения между переписями 1989-2002 годов либо увеличилась, либо практически не изменилась (табл. 1), хотя она должна было заметно сократиться как из-за естественной смертности в течение 14 лет, так и из-за почти поголовного бегства русскоязычного населения и выезда некоторого количества чеченцев в другие регионы страны и за рубеж.
Таблица 1. Численность поколений 1914-1988 годов рождения на территории Чечни и Ингушетии по двум переписям, человек
Рисунок 1. Численность мужских и женских поколений 1914-1988 годов рождения на территории Чечни и Ингушетии по двум переписям, человек (Разумеется, речь идёт о 2002, а не о 2000 годе. - М.З.)
<...>
1 - А. Черкасов. Книга чисел и утрат. Книга страшного суда. (www.memo.ru)
<...>
На сколько ошиблась перепись?
Приведенные выше расчеты и соображения позволяют выполнить оценку погрешности переписи населения Чечни и Ингушетии в двух вариантах.
Первый вариант позволяет сравнить результаты переписи с расчетом, выполненным методом передвижки возрастов, с использованием таблиц смертности Чечено-Ингушетии 1988-1989 годов. В расчете учтена также эмиграция, размеры которой оценены в табл. 7. Эмиграция приурочена к трем датам: 1993 год - 55 тысяч мужчин и 66 тысяч женщин (русскоговорящие), 1998 - 52 тысячи мужчин и 62 тысячи женщин (преимущественно русскоговорящие), 2002 - 47 тысяч мужчин и 65 тысяч женщин (русские, чеченцы и другие национальные группы). По данным Госкомстата, сальдо миграции составляло в 1989-1991 годах 40 тысяч, в 1992-1994 - 147 тысяч человек. В том числе старше 14 лет было, по-видимому, 130-140 тысяч. Среди зарегистрированных беженцев и переселенцев русские составляли 82%, а русскоговорящие - 90%)9.
Возрастная структура эмигрантов берется в соответствии с половозрастной структурой русских и чеченцев в 1989 году, известной по 5% выборке.
Второй вариант учитывает сделанные выше оценки потерь от повышенной смертности.
Результаты расчетов по обоим вариантам представлены в табл. 8 и 9.
Таблица 8. Оценка погрешности переписи 2002 года по возрастным группам мужчин Чечни и Ингушетии
Таблица 9. Оценка погрешности переписи 2002 года по возрастным группам женщин Чечни и Ингушетии
Как видно из табл. 8 и 9, оценка погрешности переписи особенно велика у подростков, достигших в 2002 году возраста 14-18 лет (0-4 года в 1989). Более высокие значения погрешности переписи объясняются, видимо, тем, что дети, не участвуя активно в социальной жизни, могли быть легко вписаны в листы переписи несколько раз (вместе с каждым из родителей в случае их отдельного проживания или местонахождения, вместе с бабушками и дедушками и т. д.).
Отметим также значительное отклонение переписных данных от расчетных у мужчин в возрасте 19-23 года. Это вызвано, очевидно, включением в эту группу российских солдат.
У поколений 24-43 года это отклонение хотя и меньше, но также довольно велико (28-37%) и мало различается у мужчин и женщин. В старших когортах (44-53 года) погрешность заметно уменьшается, а затем у 54-63-летних возвращается к уровню молодых поколений и даже превосходит его. Трудно поверить, что люди среднего возраста не участвовали в искажении переписи в отличие от более молодых и более старых граждан. Напротив, можно определенно утверждать, что ошибка переписи для пожилых примерно такая же, как и для соседних поколений. Используемый метод не обнаружил погрешности переписи, скорее всего, из-за повышенной миграционной активности этих возрастных групп. Люди этого возраста еще достаточно энергичны и трудоспособны, обычно уже имеют семью с несколькими детьми, ответственность за будущее которых подталкивает их к отъезду. Не учитывая в расчете более высокий уровень эмиграции этих поколений, мы завышаем их расчетную численность и тем самым преуменьшаем ошибку переписи.
Высокое значение коэффициента в возрастной группе 59-63 года, особенно бросающееся в глаза у мужчин, скорее всего, связано с округление возраста к 60 годам, которые у мужчин дают возможность получения пенсии. Возможно, некоторую роль играет дата высылки в Казахстан, может быть, от попадания в число депортированных зависят какие-либо ожидаемые льготы. В любом случае, преувеличение или округление своего возраста приводит к завышению ошибки переписи в одной когорте и к снижению численности и искусственному преуменьшению погрешности переписи в соседних когортах.
Небольшие значения погрешности в возрастах старше 64 лет также свидетельствуют не об ее отсутствии в результатах переписи, а о не учтенных факторах, не позволивших ее выявить. В данном случае, это повышенная смертность от болезней, которая тем выше, чем старше данная возрастная группа, что не было учтено в нашем расчете. Но поскольку численность пожилых людей не велика, они не оказывают слишком заметного влияния на искажение переписи в среднем.
Для мужчин, у которых повышенная смертность от ухудшения условий жизни была частично учтена, средняя погрешность для 14-63- летних составила 35%, а для всех возрастов - 34%. У женщин, медицинские потери которых практически не учитывались, соответствующие цифры равны 31% и 27%. Очевидно, что при более полном учете смертности от болезней средняя оценка погрешности поднимется до 32-35%. Из осторожности принимаем меньшую из этих цифр. В этом случае численность населения Чечни и Ингушетии в возрасте 14 лет и старше будет не 1085 тысяч, как зафиксировано переписью, а на 32% меньше - 738 тысяч.
Ошибка переписи в оценке численности детей до 14 лет, судя по возрастным группам 0-4 года (табл. 8 и 9), составляет 38-42%. Как уже отмечалось, у малышей вероятность двойного счета выше, так как именно их спасали в первую очередь от угрожающей опасности, отправляя в Ингушетию или другие районы страны. Это увеличивало вероятность того, что при переписи они будут учтены дважды. Поэтому примем для детей, родившихся между переписями, величину возможной ошибки 40%. Следует заметить, что сюда включена как погрешность, возникающая в результате двойного счета, так и повышенный вывоз детей за границы республик. Таким образом, число детей в Чечне и Ингушетии в возрасте 0-14 лет, учтенное переписью 2002 года в размере 486 тысяч человек, мы оцениваем в 292 тысячи. От общей численности населения (1030 тысяч) это составляет 28%, что несколько меньше, чем было в 1989 году (32%).
Национальный состав населения Чечни и Ингушетии по переписи 2002 года с учетом предлагаемых поправок ориентировочно можно представить следующим образом: 950 тысяч вайнахов (в том числе приблизительно 700 тысяч чеченцев и 250 тысяч ингушей), 23 тысячи русскоговорящих жителей (не считая 24,6 тысячи российских солдат) и 32 тысячи представителей других национальностей.
Численность населения Чечни и Ингушетии в 2002 году оказалась на 240 тысяч меньше, чем было на этой территории в 1989 году, но при этом численность чеченцев и ингушей увеличилась на 52 тысячи (около 6%). Крупные потери населения между переписями произошли лишь в одном месте - в городе Грозном. Число его жителей уменьшилось с 400 тысяч в 1989 году до 211 тысяч в 2002, а с учетом ошибки переписи - до 140-150 тысяч человек.
Принимая соотношение населения двух республик таким же, как в официальных результатах переписи 2002 года, получаем, что при общей численности их населения немногим более 1 миллиона, 330 тысяч человек живет в Ингушетии и 675 тысяч - в Чечне. Это меньше, чем оценки, используемая чеченской администрацией (815 тысяч), и подсчеты Датского совета по беженцам (700 тысяч человек).
Если верить последней переписи населения, период между 1989 и 2002 годами был для чеченцев и ингушей временем необыкновенного демографического процветания. На самом деле, это, конечно, не так.
В ХХ веке численность чеченцев и ингушей в Российской империи и в СССР быстро увеличивалась. По данным переписей она составляла в тысячах человек: в 1897 - 272, в 1926 - 393, в 1939 - 500, в 1959 - 525, в 1970 - 770, в 1979 - 942, в 1989 - 1114. Несмотря на высокую детскую смертность, мировую войну, депортацию в Казахстан и связанное с этим временное сокращение населения, численность чеченцев и ингушей за 1926-1959 годы выросла на 33,6%, намного сильнее, чем у многих народов СССР (например, у казахов за тот же период она упала на 9%, у калмыков - на 20%, у абхазов хотя и выросла, но всего на 15%). Этот рост имеет вполне рациональное объяснение, он свидетельствует о том, что чеченцы и ингуши в двадцатом веке были захвачены демографической революцией. Но чудес не бывает, пик ускоренного роста численности обоих народов, скорее всего, уже пройден. Для того же, чтобы достичь той численности населения, на которую указывает перепись 2002 года (во всей России, по данным переписи, она составляла 1773 тыс. человек), рост численности чеченцев и ингушей должен был бы резко ускориться. Это мало вероятно. По нашей оценке численность чеченцев и ингушей в России в 2002 году составила 1232 тысячи человек (в границах бывшего СССР около 1300 тысяч). Такая динамика более правдоподобна, она вписывается в долговременные тенденции, существовавшие на протяжении всего ХХ века (рис. 2).
Рисунок 2. Численность чеченцев и ингушей в Российской империи, СССР и Российской Федерации по переписям населения и по оценке автора на 2002 год
9 - Чечня в пламени сепаратизма. Саратов, 1998: 176-177.>>
_________________________
Таким образом, демографическая статистика Чечни представляет собой род сказки, внутренняя противоречивость которой не мешает самим сказочникам её рассказывать. С одной стороны Чечня должна выглядеть как жертва русской агрессии, понёсшая невосполнимые людские потери, а, с другой стороны, Чечня должна выглядеть необыкновенно многолюдным краем, дабы иметь законное право на значительную часть российского бюджета.
Официальные показатели естественного движения населения на таком фоне не представляются излишне достоверными.
Выглядят они так (в промилле):
А изменение национального состава населения Чечни было предопределено долгим и методичным геноцидом русского населения, проводившимся при полном непротивлении российского правительства вплоть до начала Первой Чеченской войны. Да и в последующие годы безопасность русских в Чечне обеспечена не была.
По официальным данным численность русских изменялась следующим образом.
Т.е. в период с 1989 по 2002 годы численность русских уменьшилась почти в 7 раз. А если учесть то, что по данным Максудова, 24 600 русских, учтённых переписью 2002 годы были военнослужащими, то получается, что местное русское население сократилось более, чем в 10 раз.
О том, как это было, в статье Максима Канича:
Maкcим Kaнич. Забытый геноцид (Чечня: 1990-2005)
<...>
Не так давно в прессе промелькнуло сообщение о пресс-конференции главы Госсовета Чеченской республики Тауса Джабраилова, огласившего демографические итоги войны в Чечне. Большинство читателей не обратило внимания на потрясающий своей несообразностью факт: из 150-160 тысяч человек, погибших за время обеих чеченских войн, лишь 30-40 тысяч были чеченцами [1]!
Это поражает само по себе: в республике, где большинство – чеченцы, по какой-то странной прихоти мироздания гибли в первую очередь иные народы, «нечеченцы». Говоря научным языком: действовал какой-то «неучтенный фактор», выбирающий себе жертв по национальному признаку. Этот фактор: планомерный и жестокий геноцид, уничтожение и вытеснение из края всего не титульного, инородного населения, начавшееся еще до войны.
Для многих привыкших слышать и говорить о терроре «русских оккупантов» против «мирного чеченского населения» это звучит несколько странно, но, увы, от этого не перестает быть правдой. С сообщениями о геноциде русского населения в Чечне я столкнулся, собирая, материалы для исследования по истории многовековой Чеченской войны. Масштабы и причины этих этнических чисток я понял несколько позже, работая в Инициативной группе по защите прав русских беженцев из Чечни.
Пытался писать об этом, изначально с целью собрать и задокументировать факты преследований русских в Чечне, чтобы привлечь внимание к проблемам выживших жертв. Однако опубликовать статью в России оказалось невозможным по мотивам политкорректности. Пусть все факты правдивы и доказуемы, пусть она действительно нужна и вовсе не мне, пусть все это было – но ведь этого не следует помнить. Почему-то упорно бытует мнение, что замалчивание национальных проблем способствует их решению.
Мы пытаемся молчать уже десяток лет, но это ведет только к новым вспышкам антирусского насилия, подобным трагическим событиям в станице Бороздиновской. Окликом через годы летят слова ее жителей: «Нам нет там жизни…. За что чеченцы нас так ненавидят?»
Я попытался ответить на этот вопрос, в настоящем исследовании. Я привел множество свидетельств очевидцев, малоизвестных фактов и документов, попытался не только рассказать, но и понять.
А позже долго думал, а стоит ли публиковать этот текст? Не принесет ли напоминание еще большую боль и горечь? Сейчас мне кажется, что стоит попытаться, ведь хуже уже не будет. Проблему не забыть – она упорно не уходит в прошлое. А нам, русским и чеченцам, предстоит и дальше жить бок о бок. А значит нужно помнить и понимать.
Спасибо всем, кто помогал мне в работе над статьей, предоставлял материалы, делился воспоминаниями. Всем им низкий поклон. Особенно хотел бы выделить моих коллег по Инициативной группе: Юрия Кондратьева, бывшего жителя Грозного, известного писателя Александра Тюрина, ученого и публициста Игоря Шафаревича.
Прошу прощения у читателя за что, текст пестрит ссылками и цитатами, однако, говоря о вещах столь ужасных, нельзя требовать верить тебе на слово. Многие из тех, чьи свидетельства я здесь привожу, молчали десятилетиями, и было бы несправедливо не дать им слова.
1
«Смерть уже не казалась каким-то пугающим словом. Она просто была рядом с нами каждый день, каждую ночь, каждую секунду.»
Юрий Кондратьев, ноябрь 2000 г.
Считается, что война началась в 1991-м году из-за провозглашения независимости Чечни. Наши знания зачастую сводятся к упрощенной формуле: «Чеченцы провозгласили независимость, а мы (русские) их не пустили». А, по сути: мы просто не представляем, что в действительности происходило в то время в мятежной республике. Вот, как вспоминают об этом бывшие грозненцы:
«Вечерами, когда мы съезжаемся с “работы”, ведь только этим теперь и можно хоть что-то заработать, обмениваемся новостями и слухами. Несмотря на то, что в мирное время в городе было 470 тысяч населения, все равно каким-то боком мы все знакомы. Имеем общих знакомых, работали на тех или иных заводах, учреждениях или знаем кого-то с них. Начинается как всегда невесело, впрочем, так же и заканчивается. – Такого-то знаете? Там-то работал?
– Да, знаем.
– К нему ночью вломились…. Его, жену, детей – всех под нож…. А такого-то? Помните?
– Его тоже…. На днях….» [2].
Эти строки взяты из воспоминаний русского жителя Грозного Юрия Кондратьева. Перед началом войны ему посчастливилось покинуть свою малую родину. Война идет и сегодня, и по-прежнему продолжается геноцид всего нечеченского населения республики.
<...>
Чеченская трагедия началась еще при Советском Союзе, в годы перестройки. В это время по всему СССР происходит серия межнациональных конфликтов, вызванная активизацией местных радикалов, воспользовавшихся смягчением внутренний политики. Так, в частности, начался армяно-азербайджанский конфликт.
Первые события подобного рода зафиксированы в Якутии: в мае-апреле 1986 года там происходят столкновения между русской молодежью и студентами-якутами из ЯГУ, затем, 17 декабря, происходят знаменитые беспорядки в Алма-Ате, повлекшие за собой человеческие жертвы [6].
Однако межэтнический кризис в Чечне начался несколько раньше и без особых «спецэффектов». Прежде всего бросается в глаза ненормальная демографическая ситуация в республике: за 1979-1989 годы при общем приросте населения (9,9%) число русских в ЧР сократилось на 12,4%, а еврейское, например, почти вдвое [7].
Мы, несомненно, в праве говорить факторе, влияющим на национальный портрет республики: он благоприятствует этническим чеченцам и ведет к исчезновению других народностей.
Первым (еще в 1980-е) тревогу в Чеченской республике поднял прокурор Ростов, указавший во время заседания партактива на «рост криминальных выступлений против русскоязычного населения» [8]. Он привел в качестве примера события в станице Старогладовской Шелковского района, где раньше проживали терские казаки, а в 1980-е годы резко изменился национальный состав, из нее стали выезжать русские, и значительно возросло число чеченцев.
Его выступление проигнорировали, а вскоре насилие перекинулось в города. В ту пору нашему свидетелю А1 [9] исполнилось 17 лет…. Однажды вечером он встретил группу молодых чеченцев, которые когда-то учились в параллельном классе. А они, не стесняясь, заявили: «Тебе повезло, что мы тебя знаем, а то мы идем и думаем, какому бы русаку в морду дать». «Тогда они нас просто били, а через два-три года начали убивать» - вспоминает A1.
Напомню, эти события происходят еще до прихода к власти Дудаева, состоявшегося осенью 1991 г. и даже до провозглашения независимости в 1990-м. Формируется неизбежный при национальном конфликте этнический протрет каждой из сторон.
В августе создается подчиненная Дудаеву «национальная гвардия», начавшая свою деятельность со сноса памятников. Не только и не столько советских, как по всей стране: борьбу с коммунистическим прошлым начинают почему-то с памятника Алексею Ермолову, царскому генералу XIX века.
Параллельно изгоняется и советское руководство, в сентябре, благословясь, принимаются за парламент. Потом телецентр, почта, телеграф, МВД. К октябрю добираются и до КГБ: «…Двери в здание распахнуты настежь, тротуар усеян какими-то бумагами, из нескольких окон свешиваются зеленые шакальи тряпки. Рядом со ступеньками лежит чье-то тело, прикрытое тряпьем, а в довершении всей картины на крылечке на стуле сидит шакал в папахе, с “дегтярем” (Пулемет военных лет, на момент описываемых событий был снят с вооружения – М.К.) на коленях»(А1).
Бойня в КГБ имеет характер национального погрома: единственный раненый сотрудник-чеченец (некто Аюбов) был немедленно доставлен в больницу, от его родственников потом откупятся. А, например, русского майора Толстенева забивают до смерти, затем, демонстрируя труп по телевидению (чего скрывать-то!), поясняют для общественности, что покойный «при попытке провокации … сам перерезал себе горло» [10]. Бывает…
Разграбление оружейного склада КГБ провоцирует череду новых преступлений. Криминальным выступлениям способствует и экономическая разруха: закрываются многие предприятия, перестают выплачиваться пенсии и зарплаты, пустеют полки магазинов – продукты можно достать только на рынке по совершенно астрономическим ценам. В удушье установившейся анархии никто не может поручиться, что встретит живым завтрашний день.
«В меня стреляли, пытались избить, бросали гранату, пытались задавить машиной, но к этому времени я уже научился очень многому. Я умел, не поворачивая головы, видеть на 360 градусов, с одного взгляда определять какие намерения у идущих или едущих мне навстречу и совершенно точно знал, как следует поступить. Как прыгнуть в канаву от гранаты, как уклониться от выстрела из пистолета», - рассказывает А2.
Люди начинают понимать, что происходящее в республике выходит далеко за рамки обычного разгула уголовщины. Пишут коллективные жалобы, первые из которых адресованы президенту Чеченской республики, генералу Дудаеву.
Рабочие Старогрозненского управления буровых работ обращаются к нему с просьбой обезвредить появившиеся в Старопромысловском районе банды, «разбойно нападающие на работников управления». По словам пострадавших, преступники «ведут себя цинично и нагло, шантажируют именно русскоязычное население, говоря о том, чтобы убирались из Чечни подобру-поздорову, с угрозами дальнейших физических расправ», - жалуются русские «дорогому президенту» [11].
Дудаев пытается сгладить конфликт и проводит ряд встреч «с русской интеллигенцией». В Чечено-Ингушском Нефтяном институте имени академика Миллионщикова генерал встречается со студентами Нефтяного института и Государственного педагогического Университета, однако контакта не получается: студенчество начинает задавать неудобные вопросы (А1).
Не понравились Джохару и преподаватели. Валентина Верольская осмеливается спросить:
– Генерал, вы действительно хотите блага чеченскому народу?
– Да, я хочу блага, - ответствовал растерявшийся генерал.
Валентина Васильевна начинает говорить о необходимости грамотности для молодого поколения, но он морщится:
– Вы так считаете? … Я считаю, что мальчикам надо дать четыре класса образования, а девочкам – два.
– Ну и что у вас получится? Солдат и родильный агрегат, - восклицает Верольская [12].
Негостеприимный храм науки подвергается погрому: бандиты ночью врываются в университетское общежитие и выбрасывают в окна тех, кто не успевает бежать сам (В1). Ректора, Виктора Канкалика, похищают и убивают где-то в пригороде Грозного. Убит проректор Ибрагим Исраилов (чеченец), попытавшийся помешать бандитам. Исчезают так же многие преподаватели, а в университетских коридорах то и дело слышны выстрелы. Затем принимаются и за частый сектор: захватывают частые дома и квартиры.
A4 сообщает: «Я лично навещал моих друзей в Грозном в самом начале 90-х годов. Мои друзья женаты на двух сёстрах. Один из них русский, другой армянин. Их семьям пришлось покинуть Грозный из-за того, что их грубо вытесняли бывшие соседи, которые раньше, при крепкой власти, вели себя вполне дружелюбно».
В. Дьяченко, например, повез больного отца в Киев, вернулся через месяц: однако квартиру уже заняли дудаевские гвардейцы, чуть не застрелившие его. А. Колоденко начинает получать от соседей-чеченцев (Малики и Руслана Айдаевых) «письма радости»:
«Если тебе дорога твоя жизнь и жизнь твоих детей, забирай свои вещи и убирайся подобру-поздорову, а квартиру оставь... Иначе, пулю получат твои дети» [13].
Соседи Д. Гакуряна от слов перешли к делу и, угрожая пистолетом, выгнали его из квартиры. Филиппову вместе с мужем выгнал из дому некий Джамалдаев Хамзат Ахмедович. Женщину 90 лет компания пьяных чеченцев выкинула из окна собственной квартиры (В2).
Нашему свидетелю А2 больше повезло, если это слово здесь применимо: за его дом передралось несколько группировок, одна из которых, обеспечила ему охрану, в пику остальным. Это было лучшим, на что мог рассчитывать русский в Чечне. Многие же просто – исчезали, гибли или, оставив и дом и имущество, спешили покинуть вспыхнувшую под ногами родную землю.
Республиканская пресса проявляла удивительное чувство юмора, комментируя эти явления повседневности. Например «Голос Чечено-Ингушетии» порадовал читателей сообщением, что «Никто их (русских – М.К.) не гонит с насиженных мест. Просто люди боятся» [14]. Чудаки, да и только!
В конце концов, когда происходящее вообще перестало укладываться в голове, заместитель генерального прокурора республики все-таки попытался всерьез оправдаться на страницах чеченской прессы [15]. Утверждал, что в республике-де происходит «стихийная реституция», но «мы» ее пресекаем, приводя в пример, дело какого-то Сайдалиева, которого заставили покинуть незаконно захваченную квартиру.
Однако проку от этих разговоров не было. В мае 1994 года в станице Ассиновской «изгнаны из своих домов граждане станицы: Смык В., Полякова В., Жариков И., Золотова М., Ручица П. И., даже не продав дома за бесценок, лишились всего», - пишут Дудаеву жители станицы [16]. Захват жилья зачастую оканчивается гибелью или бесследным исчезновением владельца. От этих посягательств не застрахован ни сельский дом, ни комната в коммуналке, любой русский в Чечне бесправен и только ленивый не попытается «приобрести» за его счет недвижимость.
Таким образом, в 1990-е было захвачено более 100 тысяч домов и квартир [17]. Начиная с середины 1980-х годов, этническими чеченцами совершается множество преступлений против нечеченского – и в первую очередь русского населения.
Во-первых, это открытые нападения в общественных местах, зачастую, без какой-либо конкретной цели: А1 избили и ограбили около здания Совета Министров (днем, днем, господа!), взяв три рубля и авторучку.
Р. А. изнасилована в третьей городской больнице группой подростков-чеченцев, потом ее с какой-то изуверской фантазией под угрозой ножа заставляют совокупляться с собакой. Наталья К. (со слов A7) была похищена вместе с тремя другими девушками и пять месяцев в качестве рабыни провела в отряде боевиков. Один из них насилуя, всегда прижигал её сигаретами, чтобы та стонала «для страсти». Позже всех троих пленниц убили под Ведено: вывели на реку и расстреляли. Пуля попала К. в голову по касательной и лишь контузила ее. Наталья упала в воду, и её унесло вниз по течению, где ее подобрала колонна российских войск.
Что уж говорить про грабежи, угон автотранспорта (по свидетельству А2 в 1992-м в угоне значилось более 10 000 единиц)? Порой поражает бессмысленность подобных деяний: в мае 1993-го пытались отнять инвалидную (зачем?!) машину у русского. Не удалось, потому что та была неисправна. Бандиты подожгли машину и заперли хозяина вместе с ней в гараже, - спасся чудом [18].
Объяснить это волной насильственных преступлений, прокатившейся в начале 1990-х по России – невозможно. Масштабы и организованность этой акции значительно превосходят возможности оргпреступности тех лет.
В 1992-м в Грозном на школу было совершено нападение. Детей (седьмой класс) взяли в заложники и удерживали в течение суток. «Было совершено групповое изнасилование всего класса и трех учительниц», - сообщает один из свидетелей [19].
«Был свидетелем сцены, как четверо пьяных шакалов дое..лись, - другого слова просто нет, - к молодому армейскому лейтенанту, прямо возле “Детского Мира”, рядом с 1-й школой. … Господи, как они его втроем избивали…. Если бы я чем-то мог помочь, но у всех четверых стволы в руках. Трое “развлекаются”, а четвертый стоит и караулит…»(А1).
Лисицына, проживавшая близ грозненского вокзала, каждый день наблюдала грабежи поездов [20].
В происходившем с большой достоверностью можно выделить общую побуждающую силу совершения преступлений. Любые осмысленные мотивы: жажды наживы, пьяный кураж, похоть отходят на второй план или вовсе отсутствуют, при главной побудительной силе – национальной ненависти. Или, что точнее, ксенофобии – ненависти ко всему чуждому, нечеченскому.
В происходящем прослеживается некое сходство со стихией «хрустальной ночи» или антинемецких погромов 1914-го. Объединяющее погромщиков ощущение собственной безнаказанности, толкает их на все новые и новые преступления, превращающиеся в самоцель.
Первое время в действиях бандитов превалирует антисемитизм: Кондратьева в 1990-м избили, как «жида», однако настоящих евреев в республике практически не остается (в 1989 их менее трех тысяч, хотя в свое время в Чечне проживала одна из крупнейших в СССР еврейских общин).
После главенствует откровенный антирусский мотив: «Не покупайте квартиры у Маши, они все равно будут наши!» «Русские не уезжайте, нам нужны рабы!» - характерное «стихийное народное творчество» тех лет.
Впрочем, стихийное ли? Госсекретарь А. Акбулатов призывал ведь «наладить периодический выпуск листовок и плакатов на актуальную тему на двух языках - чеченском и русском». Вот, вишь, наладили…. Федеральные власти и общество оказались не готовы противостоять самопровозглашенному режиму. Власти откровенно игнорируют проблемы республики, в чем мы склонны подозревать политический подтекст. Вплоть до 1993 г. Кремль вполне мог считать Дудаева противовесом Р. Хасбулатову, одному из лидеров оппозиции. По данным A4 захват власти Дудаевым был инспирирован Ельциным при посредничестве Шахрая (за свержение коммунистического руководства Дудаеву обещали чин генерал-лейтенанта).
Действительно, Дудаев до определенного момента был вполне лоялен к федеральному центру. Одобрял даже закончившийся большой кровью разгон Верховного Совета в 1993-м. Официальная Москва отвечала ему взаимностью: оставила в его распоряжении огромное количество оружия с воинских складов, включая танки, пропускала мимо ушей все декларации о независимости республики. Когда был разгромлен республиканский КГБ, председатель КГБ РСФСР радует оставшихся в живых офицеров сообщением о своих «переживаниях», фактически предлагая выкручиваться самим, как Бог на душу положит [21].
Казачество тоже совершенно не готово к отпору: «Предки с голыми руками на штыки лезли, в окруженных казачьих селах никогда пленных не было, потому что сражались до последнего и старые и малые, а мы? Совсем обмельчали. Моя мать в 17 лет на фронт ушла, Грозный защищала, ранения имела, а я?», - пишет Юрий Кондратьев.
В «Республиканском Казачьем Обществе» Юрию заявили, что исключают возможность самообороны, потому что для этого есть государство (интересно – где?), а ставят во главу угла подготовку к выборам атамана [22].
Наверное, никто не осудит людей, для которых единственным выходом осталось бегство. Однако они немедленно столкнулись со значительными препятствиями: мало того, что невозможно было продать имущество за сколь-либо серьезную сумму, невозможно было просто уехать…. «Основными техническими и высококвалифицированными кадрами были русские, хотя, конечно, чеченцы тоже работали на заводах, но их было не так много. Местное население занималось в основном сельским хозяйством», - рассказывает Анатолий Иванов, долгое время занимавший в Чечено-ингушской АССР пост министра финансов [23].
В отличие от ряда своих земляков Дудаев прекрасно понимал, что их без русских специалистов республика жить не сможет, и пытался удержать их всеми доступными мерами.
Конечно, и речи не могло быть, чтобы идти против «чаяний народа» и останавливать геноцид, он снова прибегает к грубой силе. Русских работавших на стратегически важных объектах водили на работу под конвоем. (По показаниям Н. Коврижкина – железнодорожников на работах «охраняли, как заключенных»). Многих специалистов под угрозой расстрела или расправы с семьей мобилизовали в войска Дудаева. (Не только русских: ногайка Абиджалиева бежала из Чечни в 1995-м, когда от ее родных стали требовать вступления в отряд боевиков).
Железнодорожное сообщение прекратилось из-за постоянных грабежей, так что основным каналом выезда стал автотранспорт. Дороги были блокированы боевиками, но все равно прочь из республики тянулись тысячи семей беженцев.
Кого-то, почти контрабандой, вывоз