Армия Цин
Почему же так произошло? Разгадка простая. Чтобы быть в форме, нужно постоянно прикладывать усилия. Чтобы армия была боеспособна, она должна регулярно сталкиваться с врагом и в холодной или горячей войне оттачивать свое мастерство. Если же никакой нужды в напряжении сил нет, то мышцы государства неизбежно дряхлеют. Вооруженные силы и работающая на них промышленность деградируют, и страна оказывается полностью беззащитной, когда появляется враг.
В XVII веке Китай был завоеван маньчжурами, которые стали господствующим классом в стране, а их вождь превратился в китайского императора. Так началось правление династии Цин. Некоторое время новые хозяева потратили на завоевание всех провинций и подавление мятежей, затем на внешнюю экспансию, и к концу восемнадцатого века империя достигла пределов территориального расширения. И оказалась в парадоксальной ситуации: врагов у империи больше не было. С востока плескалось море, с запада Цин окружали пустыни и полупустыни, где-то далеко на севере были окраины русского государства, но настолько малонаселенные и необжитые, что наши предки никакой угрозы огромной империи не представляли. Активная, бурлящая жизнью и идеями Европа, с учетом тогдашнего развития транспорта, была практически недосягаема и также не несла никакой опасности.
Так что военная система маньчжуров оказалась словно законсервированной в том состоянии, в каком она находилась во время последних войн, и триста лет никак не менялась. Просто потому, что не было в этом никакой нужды. Опасного внешнего врага нет, а с мятежниками или варварами имевшиеся силы вполне справлялись и так. Вдобавок согласно воззрениям китайцев того времени Поднебесная империя была центром мира. и потому им не пристало учиться чему-либо у близких или далёких варваров.
Кавалерия из провинциального гарнизона империи Цин . Фотография 1906 года
В итоге, когда в середине девятнадцатого века европейцы наконец-то пришли в Китай (в который кроме современных земель КНР входило Приморье, Тыва, Корея, Тайвань, Тибет), они встретили там примерно тот уровень развития военного дела, какой в Европе был в XVII веке.
Давайте немного поговорим о состоянии Китая того времени. Хотя маньчжур было всего 3% от общей численности населения империи, костяк армии состоял именно из них и родственных им народов. Чуть ниже маньчжур на социальной лестнице стояли монголы, еще ниже были так называемые «ханьцзюнь», этнические китайцы, чьи предки присоединились к маньчжурам еще до завоевания Китая. Ну а основное население поднебесной расценивалось как плебс и рабочая сила, обязанная обеспечивать существование государства.
Армия империи Цин делилась на две неравные части: привилегированные «восьмизнаменные войска» и «войска зеленого знамени». Первые состояли из восьми маньчжурских, восьми монгольских и восьми китайских дивизий, сведенных в восемь корпусов, каждый из которых имел собственное знамя.
Основатель маньчжурского государства Нурхаци в начале XVII века реформировал свои вооружённые силы. Согласно установленному им порядку, боевая часть из 300 воинов называлась ниру, пять ниру составляли чалэ, пять чалэ составляли гуза, два гуза составляли «знамя». Поначалу воинов у маньчжуров набралось только на четыре «знамени»: жёлтый, красный, синий и белый. Затем, с ростом численности армии, были созданы четыре новых отряда-знамени, тех же цветов, но с каймой по краю. Разумеется, сначала были созданы восемь маньчжурских корпусов-знамен, с которыми и началось завоевание Китая. Затем, по мере расширения владений Цин. были созданы монгольские и китайские знамена.
После завоевания Китая «Восемь знамён» стали наследственной военной кастой. Упрощенно говоря, эти восемь знамен можно назвать гвардией, а «зеленое знамя» – это общее название для местных гарнизонов, охранных и вспомогательных отрядов, состоящих из коренного населения. Зеленые и вооружены были хуже, и довольствие получали более скудное.
В первой половине XIX века население Китая составляло 400 миллионов человек, а его спокойствие охраняла почти миллионная армия. То есть мирный, ни с кем не воюющий Китай имел в строю больше солдат, чем Наполеон на пике напряжения сил.
При этом 275 тысяч бойцов числилось в «восьмизнамённой» гвардии. Это были воины, обязанные служить по самому факту своего рождения в военнообязанных семьях. 650 тысяч человек, набранных по найму, было в «Войске зелёного знамени». Они выполняли не только военные и полицейские функции, но и следили за исправностью плотин на двух главных транспортных путях: реке Хуанхэ и Императорском канале. В целом же «войска зелёного знамени» представляли собой конгломерат разбросанных по всем провинциям отрядов, уровень подготовки и экипировки которых был крайне неодинаковым. Формально все военнослужащие получали жалование серебром и рисом, но на практике зарплата зеленых солдат, и без того меньшая, чем у восьмизнаменных, зачастую разворовывалась или задерживалась чиновниками всех рангов. Так что, несмотря на огромные расходы на содержание армии , простые солдаты практически нищенствовали.
Что же касается вооружения и тактики, то стоит привести свидетельства наших соплеменников, оказавшихся по долгу службы или из-за торговых дел в Китае. Русский подданный ирландского происхождения Пётр Добель (Питер Дюбель), посетивший Китай в 1818 году, так описывал цинские войска: «ничего не может быть презреннее устройства китайской военной силы… Оружие китайской пехоты есть: длинные пики, ружья с фитилями, короткие сабли… Конница их также имеет сабли; но самое лучшее их оружие суть лук и стрелы… В армии богдыхана числится более миллиона воинов. Это может быть и справедливо, но положительно могу уверить всех, что нигде и никогда не существовало войска, при такой многочисленности столь слабого и малоспособного защищать государство и столь совершенно несведущего в воинском искусстве. Я уверен, что всякая европейская держава, если б только решилась вести войну с китайцами, могла бы весьма легко покорить страну сию».
Он же подытожил: долговременный мир, коим наслаждаются китайцы, много способствовал к растлению нравов и ослаблению духа бодрости и мужества. Может быть, нет в свете народа менее воинственного, как китайцы. И если бы Китай не был окружён морем и слабейшими соседями, то бы давно сделался добычею первого отважного завоевателя.
Захар Леонтьевский в 1824 году видел ежегодный смотр «восьмизнамённой» гвардии около Пекина. Согласно его записям китайские стрелки, вооруженные фитильными (!) ружьями со стволом «длиной в аршин», были выстроены в глубокие построения и стреляли шеренгами, которые последовательно сменялись. Так себя вели европейские аркебузиры двумя веками ранее. При этом китайские ружья хоть и отличались скорострельностью, но обладали малой дальностью стрельбы, низкой точностью и слабой поражающей силой. Так что от их пуль вполне можно было защититься с помощью доспехов. Поэтому воины Цин и в девятнадцатом веке носили средневековые доспехи.
Для борьбы с такими «бронированными» целями у маньчжур был еще один тип стрелкового оружия. Двухметровые ружья с калибром до 25 миллиметров. Чтобы стрелять из него требовалось как минимум два человека. Один клал ствол себе на плечо и прижимал его при помощи специального жгута, а другой целился и стрелял. Этот карамультук также приводился в действие фитильным замком, словно пищали времен Ивана Грозного.
Цинскую артиллерию описал русский дипломат Егор Ковалевский, побывавший в середине 19 века в Пекине: «Орудий было до двухсот, но что за орудия! Привезённые на поле пушки увязываются верёвками; иные просто к брусьям, положенным плашмя, иные к лафетам, если только можно назвать лафетами эти уродливые одноколки, колёса которых врываются до половины в рыхлую землю, чтобы откат не был очень силён».
Китайские артиллеристы вели огонь без прицелов, на глазок, подбивая клинья спереди или сзади, притягивая верёвкой вправо или ослабляя влево.
Естественно, такие войска не имели никаких шансов при столкновении с современными европейскими подразделениями, что и доказали англичане в 1840 году, блестяще проведя военную компанию против империи Цин, которая вошла в историю как Первая опиумная война. Затем была Вторая опиумная война, завершившаяся для Китая еще большим позором, а там от этих потрясений и все здание империи стало разваливаться, превращая гигантскую страну в зону хаоса и кровавых внутренних междоусобиц.