ТРАНСВААЛЬ, ТРАНСВААЛЬ...
"Как Велизарий или Помпей..."
Иосиф Бродский
"Едет брать Киевскую", — иронично подписал свой пост Небылицкий...
Лыбятся, хехекают, подхихикивают. Выдумывают клички. Шельмуют. Имеют полное право. Человек в свое время мог выгодно конвертировать себя, получить шикарное отступное в в деньгах и практически любую должность в очень вкусном регионе, а если бы еще и согласился звучать в унисон, так, пожалуй, рванул бы и в верха, - реализовав самые влажные мечти каждого патриота Российской Федерации. Ан нет, поступил вопиюще непродуктивно, - и вот: едет один, в метро, явно усталый. А будущее мутно.
Как не иронизировать? Не иронизировать никак нельзя. Не пошельмовать тем паче. Ведь, по большому-то счету, и пользы-то зеро. С дистанции в пять лет понятно: смысла и в крымской эпопее, и в подвиге "славянцев" было не больше, чем в побеге гимназистов на войну к бурам. Но, даже без пользы, напрасно ли? Наверное. Никак не стоила выделки овчинка. И все же, как ни верти, своим порывом, а еще более, своим выбором потом, когда все оказалось совсем не так, полковник Стрелков
на какое-то время заставил весь мир всерьез подумать, что содержание ст. 2. п. 1 Конституции РФ - не пустые слова. И сполохом пробило тьму, и даже ромочки на какой-то момент стали людьми, и где-то глубоко-глубоко, где, думалось, все уже окончательно слежалось, пропрело, тихо гниет, вдруг шевельнулось нечто, такое светлое и мощное, что вся грязь мира сего объединилась, чтобы помешать проснувшемуся вырваться из-под глыб. И удавили. Затоптали. В пыль, в песи, в хузары, - навсегда.
Кто-то еще плачет, кто-то воет, кто-то спивается, но, в основном, лыбятся, хехекают, подхихикивают. Иронизируют. Шельмуют. Так, обсмеяв шельму, легче считать себя умным и правильным. В массе всегда легко. Комфортно. А буры, гимназисты и прочая фигня, - ну ее. И все-таки... Обсуждал этот сюжет с давним другом, живущим в стране, мало симпатичной г-ну Стрелкову, и друг, до сих пор с любовью и болью следящий за событиями на севере, откуда уехал четверть века назад, вспомнил Дон Аминадо:
Стыд, позор, отобранные ятаганы, тёмный карцер, обитый войлоком...Поддержал нас только один Мелетий Карпович Крыжановский, которого за глаза называли просто Мелетием, учитель словесности и друг малых сих…
Сняв свои золотые очки, как это бывало с ним во всех торжественных случаях, и улыбаясь одними хохлацкими глазами, вовремя сказал он нам голубиное слово:
— Все это пустяки, дети мои. А главное, когда будут вас на Страшном Суде допрашивать, какие были ваши на этом свете дела и занятия, так полным голосом и отвечайте:
— Прежде всего, удирали к бурам!
И надев очки, и высоко подняв указательный палец, скороговоркой добавлял:
— За это вам многое простится.
Нелепо, смешно, безрассудно, безумно? Сто раз да.
Бессмысленно? По здравому размышлению, еще как.
Напрасно? Скорее всего.
Но...
Очень многим, с обеих сторон, по итогам остается только надеяться, что Бога все-таки нет.
А Игорю Ивановичу есть что ответить вопрошающим на Страшном Суде...