«Особые полномочия». Вермахт получил право на геноцид за 40 дней до войны

13 мая 1941 года была подписан Указ о военной подсудности в районе «Барбаросса» и об особых полномочиях войск.

Спустя 80 лет после начала Великой Отечественной войны не только в Европе, но и в России немало тех, кто пытается доказать, что происходившее имело иной характер, чем принято считать. Конфликт описывают как сражение двух тоталитарных режимов, одинаково бесчеловечных.

Не солдаты, а палачи

Некоторые и вовсе настаивают на том, что гитлеровское командование не планировало никаких насильственных действий против мирного населения СССР. То же, что случилось потом, согласно этой версии, стало следствием военных действий и «большевистских провокаций».

Сторонникам таких теории, наверное, невдомек, что многие из тех, кто был недоволен советской властью, рассуждали в 1941 году примерно также: «Немцы — цивилизованная нация, они просто наведут порядок». Отрезвление наступало очень быстро, уже в ходе первого знакомства с реальностью «нового порядка».

Еще один известный посыл — преступления в отношении мирных советских граждан совершали специальные карательные подразделения, а вермахт к этому никакого отношения не имел. Такое представление перекочевало даже в современные российские картины о войне, где гитлеровские солдаты и офицеры пафосно заявляют: «Я солдат, а не палач».

Между тем, преступления в отношении населения оккупированных территорий были легитимизованы высшим военным руководством Германии еще до начала войны.

«Вариант Барбаросса»

После того, как визит главы Советского правительства и наркома иностранных дел Вячеслава Молотова в Берлин в ноябре 1940 года не привел к новым договоренностям, которых жаждала Германия, Адольф Гитлер отдал распоряжение форсировать подготовку военного плана нападения на СССР. Стоит заметить, что первоначальная разработка плана вторжения началась практически сразу после поражения Франции в июне 1940 года.

18 декабря 1940 года Гитлер подписал директиву № 21 верховного главнокомандования вермахта, получившую условное наименование «Вариант Барбаросса», предполагавшую разгром Советского Союза в молниеносной войне с выходом на линию Архангельск — Волга — Астрахань.

Первоначально начало вторжения было намечено на 15 мая 1941 года. Предполагаемая продолжительность основных боевых действий составляла по плану 4-5 месяцев.

С учетом ряда корректировок плана начало операции было перенесен на 22 июня. Но уже в мае были готовы плане не только военной операции, но и управления оккупированными территориями. Также было определено, как должны строится отношения между солдатами и офицерами вермахта и мирным населением.

«С применением крайних мер для уничтожения»

13 мая 1941 года Начальник штаба Верховного Командования Вооруженных Сил Германии Вильгельм Кейтель подписал Указ Верховного главнокомандующего вермахта о военной подсудности в районе «Барбаросса» и об особых полномочиях войск.

«Расширение района военных действий на Востоке, формы, которые вследствие этого примут боевые действия, а также особенности противника делают необходимым, чтобы военные суды ставили перед собой только те задачи, которые при их незначительном штате для них посильны во время хода боевых действий и до замирения покоренных областей, т.е. ограничили бы свою подсудность рамками, необходимыми для выполнения своей основной задачи, — говорилось в документе, — Это, однако, будет возможно лишь в том случае, если войска сами беспощадно будут себя ограждать от всякого рода угроз со стороны гражданского населения».

«Преступления враждебных гражданских лиц впредь до дальнейших распоряжений изымаются из подсудности военных и военно-полевых судов, — определяет документ, — партизаны должны беспощадно уничтожаться войсками в бою или при преследовании».

Как видим, гитлеровцы изначально не ожидали, что их будут встречать как освободителей, и готовились к борьбе с партизанами. Но дальше становится еще интереснее: «Всякие иные нападения враждебных гражданских лиц на вооруженные силы, входящих в их состав лиц и обслуживающий войска персонал также должны подавляться войсками на месте с применением самых крайних мер для уничтожения нападающего».

А что это за иные нападения? Под такую трактовку можно подвести все, что угодно. Например, мать нескольких детей не хочет отдавать немцу корову, поскольку это грозит ее малышам голодной смертью. Оккупант воспринимает подобное упрямство как «враждебные действия» и расстреливает ее на месте. Такие случаи в 1941 году происходили сплошь и рядом.

За «враждебные действия» принималось даже «не такой» взгляд ребенка на улице — иногда это заканчивалось жестокими побоями, а иногда и убийством.

«Чего ни один немец не забыл»

А следующий пункт документа регламентирует массовые убийства жителей целых деревень: «В отношении населенных пунктов, в которых вооруженные силы подверглись коварному или предательскому нападению, должны быть немедленно применены распоряжением офицера, занимающего должность не ниже командира батальона, массовые насильственные меры, если обстоятельства не позволяют быстро установить конкретных виновников».

Высшее командование вермахта, таким образом, еще в мае 1941 года, по сути, разрешило войскам уничтожать не только тех, кто сопротивляется, но и всех подряд в отместку.

Тем не менее, данный документ предполагал и ответственность военнослужащих вермахта за преступления в отношении населения оккупированных территорий. Немцам ведь было необходимо периодически демонстрировать что-то вроде справедливости.

Однако сразу оговаривается: «Возбуждение преследования за действия, совершенные военнослужащими и обслуживающим персоналом по отношению к враждебным гражданским лицам, не является обязательным даже в тех случаях, когда эти действия одновременно составляют воинское преступление или проступок».

Уже этот пункт, по сути дела, всякую ответственность минимизировал. Даже если преступление было налицо, немецкий командир получал право закрыть на него глаза. И под это подводилась идеологическая база: «При обсуждении подобных действий необходимо в каждой стадии процесса учитывать, что поражение Германии в 1918 г., последовавший за ним период страданий германского народа, а также борьба против национал-социализма, потребовавшая бесчисленных кровавых жертв, являлись результатом большевистского влияния, чего ни один немец не забыл».

То есть, по мнению высшего командования вермахта, немецкий солдат, насилующий женщину или убивающий ребенка, таким образом мстит большевикам за «страдания немецкого народа».

«Бессмысленное уничтожение трофеев»

Интересно, если бы командование Красной Армии в 1945 году, вступая на землю Германии, выпустило бы аналогичную директиву, обосновав возможность насилия над мирными немцами реальными страданиями советских людей, чтобы осталось сегодня от немецкого народа? Наверное, Берлин был бы сегодня польским городом. Или чешским. Или вообще турецким. А немцы в XXI веке были бы чем-то вроде американских индейцев — остатки былого величия, зарабатывающие на фольклоре и азартных играх.

Вообще, преследовать военнослужащих вермахта предлагалось крайне избирательно: «Судебный начальник предписывает судебное рассмотрение дела лишь в том случае, если это требуется по соображениям поддержания воинской дисциплины и обеспечения безопасности войск... Не подлежат, как правило, смягчению приговоры за бессмысленное уничтожение помещений и запасов или других трофеев во вред собственным войскам».

То бишь, жизни мирных людей мало интересовали германское командование. А вот за повреждение захваченных материальных ресурсов карать солдат вермахта собирались жестко. Они не должны были вредить процессу разграбления территорий в промышленных масштабах.

Практика геноцида

Итак, судьба миллионов советских граждан, которым суждено было оказаться на оккупированных территориях, была предопределена за 40 дней до начала войны 13 мая 1941 года.

Немецкий солдат был превращен в безраздельного хозяина человеческих судеб. Под его злодеяния подвели идеологическую базу в виде «страданий немецкого народа от козней большевиков».

Из почти 14 миллионов мирных советских граждан, погибших в годы Великой Отечественной войны, около 7,5 миллионов были преднамеренно уничтожены на оккупированной территории.

Этот геноцид был предусмотрен планами вермахта еще до начала боевых действий. Планомерное уничтожение жителей блокадного Ленинграда, сожженная Хатынь и сотни других деревень, массовые расстрелы мирного населения — все эти преступления легли в основу приговора Нюрнбергского трибунала.

Вильгельм Кейтель, подписав 13 мая 1941 года указ о подсудности в районе «Барбаросса», сам накинул на свою шею петлю, которая затянулась 16 октября 1946 года.

Ответственность легла не только на высшее руководство, но и на тех, кто, пользуясь его решениями, совершал преступления.

Военные преступники и «жертвы коммунизма»

Первые процессы над военными преступниками прошли в СССР в 1943 году. В 1944 году начальник Управления по делам военнопленных и интернированных Наркомата внутренних дел СССР генерал-лейтенант Иван Петров издал распоряжение № 28/00/186сс «О выявлении среди военнопленных участников зверств». Началась кропотливая работа по выявлению среди немецких военнопленных, а также военнопленных стран-союзниц Германии, лиц, непосредственно виновных в совершении преступлений против мирного населения и военнопленных. Представление о том, что судили всех подряд, абсолютно неверно. К концу сентября 1949 года оперативные отделы лагерей выявили 37 249 военнопленных, которые подлежали привлечению к уголовной ответственности: 12 869 офицеров и рядовых СС; 10 299 офицеров и рядовых частей и соединений, совершавших зверства; 4488 офицеров и рядовых СА; 4159 офицеров и рядовых карательных частей и формирований; 1719 гласных и негласных сотрудников германских разведывательных и карательных органов (абвер, СД, гестапо, полевая полиция и др.); 1309 сотрудников лагерей для военнопленных и концлагерей; 824 сотрудника местных комендатур; 561 сотрудник суда, прокуратуры и полиции; 324 сотрудника политических, административных и хозяйственных органов на оккупированной территории СССР и стран Восточной Европы; 187 руководящих сотрудников НСДАП; 60 агентов английской, американской и французской разведок; 450 прочих «фашистских элементов».

На 1 июля 1953 года в СССР было 19 118 иностранцев, осужденных за воинские преступления: 17 528 военнопленных и 1590 интернированных. Абсолютное большинство осужденных приговаривалось не к смертной казни, а к тюремному заключению. При этом мало кто из военных преступников отбыл полный срок наказания — в 1953-1955 годах произошла массовая репатриация осужденных на Родину.

Причем, к примеру, в ФРГ, Австрии и Италии осужденных в СССР военных преступников встречали не иначе, как безвинных «жертв коммунизма». Так что оправдание преступлений против мирного населения Советского Союза началось не сегодня, а много десятилетий тому назад.

Позор 1990-х: как Россия реабилитировала убийц и насильников из вермахта

Самая позорная для нас страница этой истории началась в 1992 году, когда по распоряжению Бориса Ельцина был создан специальный отдел в Управлении реабилитации Главной военной прокуратуры для пересмотра дел осужденных иностранных преступников.

Некоторые представители ФРГ и других европейских стран, чьи военнослужащие участвовали во вторжении в СССР, вообще предлагали реабилитировать всех осужденных в Советском Союзе оккупантов, ссылаясь на то, что никакого правосудия при сталинском режиме быть не могло.

Каким-то чудом этого удалось избежать, но конвейер внесудебной реабилитации действовал аж до 1998 года. Причем зачастую реабилитировали военнослужащих вермахта не в виду отсутствия в их действиях состава преступления, а по формальным основаниям — неправильное оформление документов, нарушение процедуры и т.д.

За период с 18 октября 1991 года по январь 2001 года органы военной прокуратуры (по собственным данным) на основании Закона «О реабилитации жертв политических репрессий» рассмотрели более 17569 обращений иностранцев (в основном немцев). В результате 13 035 иностранцев были признаны жертвами политических репрессий и реабилитированы, а 4534 иностранцам в реабилитации было отказано.

Называя вещи своими именами, в 1990-х власти России, стремясь подружиться с Европой, раздавали справки о реабилитации убийцам и насильникам из вермахта, спустив в унитаз память о миллионах погибших соотечественников.

Да и сегодня в России есть роскошный «Ельцин-центр», но нет Музея жертв гитлеровской оккупации. А он нужен, чтобы не забывали, за что в действительности сражался советский народ.