Формирования идентичности на пространстве бывшего СССР рассмотрели в ходе осенней сессии Школы молодого этнополитолога

Октябрьская сессия Школы молодого этнополитолога в РБ посвящена теме «Формирование идентичности на постсоветском пространстве». Кейс внешних факторов, влияющих на идентичность рассмотрен на наиболее актуальном примере нашего соседа – Республики Беларусь.

Открывая октябрьскую сессию Школы, вице-президент Академии наук РБ Айтуган Акманов подчеркнул, что в обсуждении ученых и экспертов, которое регламентируется негласными законами научной дискуссии, необходимо высказывать разные точки зрения и поэтому площадка Школы молодого этнополитолога в РБ обретает свою значимость:

— Мир мыслит конкретными экономическими материями, не понимая порой значения духовной составляющей. Несмотря на разницу мнений, находятся точки соприкосновения и происходит интеграция. Здесь важно найти не только синтех научных подходов, но и пользуясь участием практиков – выявить прикладные аспекты научных исследований в сфере этничной идентичности, конфессиональных ориентиров, сочетания традиционного и современного, рассмотрения сложившейся практики через призму научного анализа, - подчеркнул Айтуган Ирекович.

Спикеры из Минска, Москвы, Уфы, Перми, Бирска и Астрахани представили результаты своих исследований и представление о нынешнем состоянии этнополитологии. Акцент нынешнего обсуждения был сделан на том как формируются идентичности – в том числе и этническая идентичность.

Удревнение истории, возвеличивание отдельных персоналий и табуирование отдельных страниц прошлого – это инструменты прежней парадигмы. Вместе с тем, в элите постсоветского пространства использование проверенных механизмов прошлого идет вкупе с поиском новых инструментов идеологической консолидации.

Во второй день конференции прошел мастер класс по реконструкции национального костюма, который провел этнолог из Астрахани Рамиль Ишмухамбетов. Конференция вызвала живой интерес СМИ РБ, в частности ее участники выступили на Башкирском спутниковом телевидении (БСТ).

Эмпирические, системные и теоретические аспекты разных форм идентичности, в том числе – этнической, были рассмотрены в ходе нынешней сессии Школы молодого этнополитолога в РБ – проекте Фонда президентских грантов.

Справочно:

Школа молодого этнополитолога РБ – проект Фонда президентских грантов – был основан как когнитивная научно-экспертная площадка федерального уровня для обмена мнениями и общения экспертов и политологов по вопросам этнополитологии. Мероприятия Школы прошли как в Уфе, так и в других городах нашей страны: Москве, Санкт-Петербурге, Астрахани.

Каждая сессия Школы посвящяется отдельной “заглавной” теме к обсуждению которой приглашаются лучшие эксперты в данной области: как исследователи ученые, так и политтехнологи с богатым практическим опытом.

 

Алексей Дзермант о влиянии внешних факторов на формирование идентичности в Республике Беларусь

 

Директор Центра изучения и развития континентальной интеграции «Северная Евразия» сотрудник Института философии Национальной академии Республики Беларусь Алексей Дзермант выступил с тезисами о внешних факторах ситуации в Беларуси, общей оценки сложившегося состояния дел.

— То, что сотрудничество между академическими кругами Беларуси и Башкортостана начинается с рассмотрения прикладных вопросов философии и политологии говорит о том, что нам есть что обсудить, рассказать, показать и взаимно обогатить друг-друга, - подчеркнул Алексей Валерьевич.

Ученый отмечает, что сейчас мы видим, как формируется современная беларусская идентичность – и это очень интересный кейс для анализа факторов, влияющих на формирование самосознания. При этом надо понимать и то, что беларусская идентичность обладает рядом характеристик, выделяющих ее среди иных идентичностей.

— Беларусская идентичность – это прежде всего идентичность пограничья, территории, где встречаются несколько крупных геополитических/геокультурных субъектов. Их взаимовлияние оказывает решающее воздействие на современную беларусскую идентичность, - говорит ученый. — С одной стороны – это полюсь российской или российско-евразийской цивилизации, а с другой стороны – полюс сугубо европейского, латинского мира.

Философ отмечает, что переход между полюсами наблюдаем на всей территории страны – у нас есть и польское этническое меньшинство (около 300 тысяч человек), а католицизм исполведует около миллиона человек.

— Меньшинства имеют разнофакторное влияние и в основном оно заметно на западе страны. Причем нельзя говорить об однозначно деструктивном влиянии, как это порой хотят представить. Есть, например, феномен поляков, лояльных в свое время советской власти, а теперь – Республике Беларусь. Они не ориентируются на современную Республику Польшу, не разыгрывают “карту поляка” для своей этничности, а остаются лояльными Беларуси, - говорит Алексей Дзермант.

По его мнению, это говорит об успехе модели политической нации, которую реализуют в Республике Беларусь, которая в свою очередь является продолжением советского проекта. Например, группирование по этническим стратам в стране отсутствует, а большинство беларусов мыслят себя в “восточнославянской” категории, в российском цивилизационном пространстве. “Они не чувствуют этнической и культурной разницы с русскими, россиянами и в подавляющем большинстве исповедуют православное христианство – порядка 70-80 процентов граждан Республики Беларусь, что также является одним из объединяющих черт” – говорит ученый.

— Вместе с тем сильно влияние западных соседей. Причины – экономического плана. Повседневная жизнь жителей многих граждан Беларуси на западной окраине страны экономически связана с соседними странами – Польшей и Литвой. Появляется ощущение, что западная цивилизация может дать больше, тем более, что их основной источник доходов связан с этими странами, - отмечает аналитик, выделяя экономический фактор как основной в определении настроения на западе Беларуси.

Эти настроения вполне перекликаются, по мнению исследователя, с “геополитической миссией” западного соседа – Польши – которую они пытаются проецировать на соседей.

— Это так называемое “возрождение Речи Посполитой” или “Междуморья”, где Польша видится центром этой новой системы. Польские идеологи вполне осознают свое отличие от Запада, поэтому особо подчеркивают отличия от Востока. Поскольку это позволяет позиционировать себя как “форпост западного мира”, особенно – католического. И здесь их опорой в Беларуси и Украине становится как часть этнических меньшинств поляков, так и привязанные доходами к Польше экономически активная часть населения. Используя эти рычаги Польша пытается в этих государствах развивать те версии истории и идентичности, которые комплиментарны Польше,- выделяет Алексей Валерьевич инструменты влияния на белорусскую идентичность.

В Беларуси это т.н. “литвинство” – период величия Великого Княжества Литовского или Речи Посполитой. Соседней страной романтизированный образ этого общего прошлого транслируется как через официальные каналы, так и через масс-медиа. Усиленно внедряется идея “золотого века”, который надо повторить, а все неудачи связывают с выбором “восточного вектора”.

В ходе выступления Алексей Дзермант проанализировал и разобрал несколько таких технологий “мягкой силы”, которые оказывают влияние на формирование идентичности в Ресублике Беларусь.

Завершая доклад аналитик обратил внимание на то, что несмотря на довление “восточнославянского фактора” в идентичности граждан Беларуси и лояльное на данный момент польское меньшинство в стране, нельзя оставлять на самотек состояние дел.

Отсутствие внимания со стороны российских аналитиков и политических сил к ситуации с формированием идентичности в Беларуси могут изменить настроения. Причина тому – отсутствие пророссийской “мягкой силы” в политическом пространстве страны и наличие прозападных лоббистов, ориентированных пока на меньшинства, но склонные расширять свои сферы влияния. Один-два поколения, обработанные технологиями “soft power”, могут вполне изменить приоритеты, исторически закрепившиеся в этом регионе.

Справочно:

Школа молодого этнополитолога РБ – проект Фонда президентских грантов – был основан как когнитивная научно-экспертная площадка федерального уровня для обмена мнениями и общения экспертов и политологов по вопросам этнополитологии. Мероприятия Школы прошли как в Уфе, так и в других городах нашей страны: Москве, Санкт-Петербурге, Астрахани.

Каждая сессия Школы посвящяется отдельной “заглавной” теме к обсуждению которой приглашаются лучшие эксперты в данной области: как исследователи ученые, так и политтехнологи с богатым практическим опытом.

 

Владимир Савичев: Мы уходим от общества масс к обществу индивидуальностей, от общества потребления – к обществу театра

 

Примеры построения общества с новой концепцией был представлен в выступлении исполнительного директора Школы молодого этнополитолога кандидата политических наук Владимира Савичева.

— После того, как теория “общества потребления” показалая свю несостоятельность (так как маржинальная ценность каждого нового продукта становилась меньше), возникла концепция “общества спектакля”. Здесь главное не сам материальный прибыток, а то, что тебе создаются условия для событий, эмоций. Тебе в этой системе хорошо, поскольку ты получаешь реализацию своих ожиданий, своей мечты, - отмечает он.

Изменилась даже концепция “американской мечты”, поскольку сформировать у массы людей одинаковые взгляды на жизнь и ценностные установки, которые бы соответствовали целям политической элиты – это очень сложно и затратно.

То есть ставить спектакль за свой счет – дорогое удовольствие. Это известно еще со времен Древнего Рима. Поэтому пошли по другому пути: давайте вы готовьте концепт своего спектакля, определите что вам нужно, а мы создадим условия, чтобы вы могли купить реквизит для персонального спектакля, где вы сможете себя оплностью реализовать. Что вам надо? Путешествия? Пожалуйста – вот реквизит. Хотите бороться за права животных – набор реквизита имеется. Хотите строить свой дом – пожалуйста.

— Эта концепция “Ты сам хозяин своей мечты”, а мы тебе создаем условия, чтобы ты сам ее осуществил – это на сегодняшний день самая современная концепция организации общества, - отмечает Владимир Леонидович.

И в этой связи также был взят пример Беларуси, где проблема заключается в том, что большинство стоит за действующего президента Лукашенко.

Потому что большинство – это те люди, которые вышли из четвертого технологического уклада и согласны с тем, что должна быть определенная социальная солидарность, которые убедились на примере 1992-1994 годов, что без организующей роли государства будет хаос. Поэтому они уверены в своей позиции.

Но там есть и молодежь, есть новые технологии.

Когда мы говорим об оппозиции в Беларуси – это очень сложный конгламерат людей, у которых очень разные мотивы. Там есть провокаторы, есть и люди, которые не определились в своих предпочтениях и сами не знают чего хотят.

Но есть и люди, которые прекрасно понимают чего они хотят и чего не получают от Батьки. От него они не получают “идеи будущего”! “Мы, молодежь, как дальше будем жить? Мы не хотим у станка стоять или коровам в поле хвосты крутить. Мы хотим заниматься IT или чем-то еще, но не тем, чем занимались вы. Дайте нам возможность жить так, как мы хотим. И не встраивайте нас никуда – мы сами найдем свое место в технологической цепочке”.

Руководство Беларуси не может этого предложить, так как не рассматривает ситуацию в этом концепте.

И мы в регионах России оказываемся в той же ситуации, что и Беларусь. У нас по прежнему доминирует мнение, что надо придумать один единый для всех концепт и этот единый концепт попробуем навязать всем.

На федеральном уровне уже давно поняли, что это не пройдет когда мы говорим “А где у нас объединяющая общая идея?” – на федеральном уровне пока ее сформировать невозможно. Потому что в рамках прежней догматики новая система не работает. Невозможно дать единую идею для чукотского китобоя и московского айтишника. У них разные представления о жизни, разные ценности, различное понимание того зачем нужно государство и власти разных уровней и, конечно же, у них разное представление о своей роли в этой системе.

Концепции же этнической идентичности очень активно нам подкидываются извне. Потому что это концепции абсолютной архаики. Причем архаики неприемлемой для цельного современного общества – этническая идентичность раскалывает наше общество тут же. Это мы видим во многих примерах. И попытка сформировать региональную идентичность на базе этничной идентичности – это стопроцентный раскол и деградация общества, потому что начнется жесточайший конфликт.

Человек, который воспитан в любой этничности – в другую этничность не перейдет. Это будут только единицы, коллективных переходов не будет.

Люди переходят в другие социальные группы – это да. Был студентом – стал выпускником, а дальше – служащим или преподавателем у себя же в вузе, пошел работать на завод, в производство. Все перемещения между социальными группами – нормальны и человек не ощущает, что он сдает свои какие-то ценностные позиции.

Попытки же перевести родившегося и выросшего в одной этнической идентичности в иную – чреваты конфликтами, так как касаются глубинных императивов.

У нас в республике проживает три крупные этнические группы и формировать региональную идентичность исходя только из башкирского дискурса – бесперспективно.

Надо предложить людям то, в чем они видят себя. То есть не пытаться ломать их, а предложить то, что они ожидают.

Когда мы говорим об “обществе спектакля”, когда каждый человек хочет реализовать свою мечту, а государство ему в этом создает условия – это то, что найдет отклик. Но к этому пока власть еще не готова.

В ходе ответов на вопросы слушателей Владимир Савичев отметил, что мы сейчас говорим не об устоявшейся практике, а о том, куда это все идет, о трендах, прослеживающихся в течение последних двух десятков лет.

— Это будет характеризоваться борьбой привычного и спокойного, легко прогнозируемого общества и общества непонятного, только что формирующегося. Например, мы привыкли, что мир делится на “своих” и “чужих”. Друга привычка говорит, что есть издревле заведенные правила и не принимает, что у кого-то могут быть другие правила. Мы идем по пути меньшего сопротивления и с этим будут большие проблемы. Мы стоим на пороге шестого технологического уклада. Это цифровизация и сопутствующий ему платформенный капитализм, так как главным коммуникатором станет не человек, а цифровая платформа, - отмечает Владимир Савичев.

Мы уходим от общества масс. Когда-то в Белорецке проживало 65 тысяч человек из которых 40 тысяч работало на металлургическом комбинате, а сейчас там работает 3-3.5 тысячи человек. Мы уходим понимания таких больших коллективов и общество становится более индивидуалистичным.

Справочно:

Школа молодого этнополитолога РБ – проект Фонда президентских грантов – был основан как когнитивная научно-экспертная площадка федерального уровня для обмена мнениями и общения экспертов и политологов по вопросам этнополитологии. Мероприятия Школы прошли как в Уфе, так и в других городах нашей страны: Москве, Санкт-Петербурге, Астрахани.

Каждая сессия Школы посвящяется отдельной “заглавной” теме к обсуждению которой приглашаются лучшие эксперты в данной области: как исследователи ученые, так и политтехнологи с богатым практическим опытом.

 

Диалог о ценностях позднего СССР и современной России

 

Ценностные ориентиры общества СССР и современной России обсудили в ходе обратной связи участники октябрьской сессии Школы молодого этнополитолога.

Азат Бердин: Если мы берем такие крупные процессы, как развал СССР, как Владимир Путин его оценил – “крупнейшая геополитическая катастрофа ХХ века”, и начинаем выделять из нее составляющие части, то постоянно встречаем это слово – “распад”, так как во главу угла ставится именно сепаратизм окраин. Заметим, что на самом деле это не так, так как развал шел из Москвы.

Владимир Савичев: Мы видим, что союзная бюрократия, интеллигенция и преступный мир пошли на это потому, что не было уже единой идеи. С 1970-х годов даже ЦК КПСС не верили в победу коммунизма.

Эта система перестала соответствовать требованиям перехода к следующему технологическому укладу, что видно в решениях ЦК КПСС 1967 года. Также в 60-х годах возник и идейный кризис, потому что прежнюю доктрину отмели, а ничего нового предложить не сумели. Идея Октябрьской революции уже выдохлась и общество не воспринимало. И в эту пору появилась идея Великой Отечественной войны – это то, что объединяло общество.

Азат Бердин: Фактически, единственное, что сейчас скрепляет наше общество в стольких разных странах постсоветского пространства – это память о Победе. Власти это хорошо знают и используют.

Но эта идея, представляя безусловную ценность сама по себе, тем не менее носит консервативный характер и не является инновацией. Достаточна ли эта ценность для построения общества будущего?

Владимир Савичев: Можем заметить, что День Победы у нас стоит на втором месте по популярности, а на первом месте – Новый Год. А что такое Новый Год? Это ожидание будущего. Люди не столько провожают старый год, сколько переживают сказку, что “сейчас что-то случится и у нас следующий год будет замечательный”. Это спектакль, который играется для всех детей, родственников и знакомых. Человек хочет ощутить какую-то магию времени, ощутить магию возможностей – когда можно подарить подарки. Это тоже очень важный момент с точки зрения понимания. Праздник этот ввели в 1935 году, но магическим и карнавальным он стал именно в позднем СССР.

Справочно:

Школа молодого этнополитолога РБ – проект Фонда президентских грантов – был основан как когнитивная научно-экспертная площадка федерального уровня для обмена мнениями и общения экспертов и политологов по вопросам этнополитологии. Мероприятия Школы прошли как в Уфе, так и в других городах нашей страны: Москве, Санкт-Петербурге, Астрахани.

Каждая сессия Школы посвящяется отдельной “заглавной” теме к обсуждению которой приглашаются лучшие эксперты в данной области: как исследователи ученые, так и политтехнологи с богатым практическим опытом.

 

“Золотой век” в интерпретации постсоветского общества

 

Ценностную картину постсоветского общества, населения стран, которые образовались после распада СССР представил в ходе октябрьской сессии Школы молодого этнополитолога РБ доцент кафедры политических наук Пермского университета кандидат политических наук Дмитрий Сергеевич Плотников (г.Пермь). Он разобрал это на примере стран Евразийского союза.

— После развала Союза и деградации коммунистической идеологии новые элиты начали поиск оснований для своей легитимности в рамках имевшихся на момент развала страны границ. Этот источник они обнаружили в национализме,  отметил Дмитрий Сергеевич.

“Национализм бродит по постсоветскому пространству” и это стало трендом в конструировании новых границ государств. Этот национализм был окрашен в яркие этнические тона, что вызвало и конгламерат конфликтов на всем пространстве бывшего СССР: Приднестровье, молдавско-румынское слияние, армяно-азербайджанские противоречия и многие другие.

Следующий тренд на этом пространстве – это удревление истории. “Никто не хочет быть безвестного племени” – и элиты постсоветских стран принялись исследовать свое прошлое. Чем величественнее оно выглядело – тем лучше. Каждая страна бывшего СССР этим увлекалась, но самым ярким можно привести кейс Туркменистана, где эта идея пронизывала все, не оставляя даже подобия научности.

Еще одна закономерность, которую мы можем наблюдать на постсоветском пространстве – это увязывание истории, советского прошлого и Великой Отечественной войны как взаимоотношений с Российской Федерацией. Страны постсоветского пространства, для которых важно взаимодействие с Москвой – оценивали этот период в более положительных тонах.

А там, где существуют серьезные противоречия в международной арене – наблюдаются серьезные негативные ноты в оценке советского периода (как имперского) и иные трактовки хода и итогов Второй Мировой войны. Это Украина, страны Балтии, Грузия, Туркменистан и отчасти Узбекистан.

Мы же поговорим о союзниках России – странах Евразийского союза и рассмотрим “золотой век” в их понимании, к какому периоду своего прошлого они апеллируют говоря о прекрасных временах.

Когда говорим о России, то это прославление царского правления и той государственной системы. Удревление истории наблюдается и здесь. Это споры о древнерусском государстве, которое раньше воспринималось как Киевская Русь. Апелляция к Киеву из названия была убрана и памятник Владимиру Крестителю был торжественно открыт. Также торжественно освещалось открытие памятника Александру III, который открывал лично Владимир Путин. Вместе с этим военная тематика стала преобладающей и в медийном пространстве: телевидении, кинематографе, периодической печати и иных площадках. Одновременно шла дискредитация революционного наследия: большевики принимаются эдакими смутьянами, которые мешали разивитию. Порой прослеживается и апелляция к тому периоду, которая прослеживается в параллелях государственного строительства тогда и сейчас. Вместе с тем придается ценность и позднесоветскому периоду. В частности – в идеализации образа чекиста. И здесь “золотым веком” принимаются времена Леонида Брежнева.

В Казахстане интерес к своему прошлому был спорадичным и актуализация этой темы произошла в 2014 году после крымских событий и обострения российско-украинских отношений.

До этого года интерес носил спорадический характер, в основном он касался личностей. Одним из таких персон был Абдалай хан. Его имя носят проспект и улица в Нурсултане и Алмате, а в городах в его честь воздвигнуты памятники, а в 2005 году вышла казахстано-французская кинокартина “Кочевник”, посвященная этому периоду, когда Абдалай хан освободил степные просторы Казахстана от воинственных завоевателей – джунгар. И здесь джунгары принимаются как образ врага. Причем джунгарского царства сейчас нет и поэтому выявление такого ныне не существующего образа врага – очень удачно, так как позволяет выстраивать конструктивные отношения как с Россией, так и с Китаем.

В 2010 году Нурсултан Абишевич Назарбаев открыл памятник Джанибеку Кирею в центре тогда еще города Астаны.

В 2015 году, подстегнутые российско-украинскими событиями 2014 года, прошли трржественные мероприятия в честь 550-летия Казахского ханства, которая воспринимается как историческая колыбель современного Казахстана. Здесь имеются некоторые апелляции и к Монголии.

Все это ведет к мысли, что история Казахстана идет в глубины веков и нынешняя страна – это не осколок бывшего Советского Союза, а итог закономерного исторического развития.

Достаточно любопытен кейс Кыргызстана. Здесь нет отрицания советского наследия и высокая роль Манасоведения. Манас – это герой. Его именем назван аэропорт и главные улицы городов, его памятники стоят на площадях, а главная награда страны – Орден Манаса. Это культ чудо-богатыря, который является гордостью кыргызского народа. И, конечно, советское культурное наследие – Чингиз Айтматов, который также увековечен в названиях улиц, памятниках и наградах.

В связи с Кыргызстаном стоит вспомнить 2016 год и интерпретацию событий, произошедших сто лет назад, в 1916 году. Это подавление восстания Уркун. Велась активная дискуссия о том как оценивать события столетней давности. И на фоне этой полемики руководство Кыргызстана при Президенте Алмазбеке Атамбаеве действовало очень дипломатично.

Говоря про Армянский кейс надо понимать, что страна имеет затяжной конфликт с Азербайджаном и Турцией из-за Нагорного Карабаха. И здесь на первый план выходят элементы борьбы с азербайджано-турецким наследием. Причем это выстраивается и в определенную историческую логику, когда Армения дает отпор тискам, которыми она стала сжата с одной стороны Турцией, а с другой стороны – Азербайджаном. И этому посвящен и памятник Родине Матери в Ереване, как символ стойкости армян.

Узбекистан – это, конечно же, Тамерлан. На многих площадях страны стоят памятники видному политическому деятелю средневековья. И этот символ связывается и с такой независимой политикой президента страны – Ислама Каримова, который вел свою политику в Средней Азии, лавируя между группами интересов США и России.

В Таджикистане сильны позиции возведения истории к Империи Саманидов. Официальное признание государство Саманидов получило в 875 году, когда халиф пожаловал Насру ибн Ахмаду титул правителя всего Мавераннахра. Наибольшего могущества Саманиды достигли во времена правления брата Насра ибн Ахмада — Исмаила Самани (892—907). Столица Саманидов Бухара в этот период стала конкурировать с Багдадом за звание культурного центра ислама.

Общая тенденция для всех стран Евразийского союза – это удревнение истории и представление, что с Великой Октябрьской революцией эта историческая канва прервалась и лишь в 1991 году удалось восстановить логическую нить развития событий. Такая трактовка позволяет легитимизировать границы и обосновывать место этого государства в политической карте мира.

Справочно:

Школа молодого этнополитолога РБ – проект Фонда президентских грантов – был основан как когнитивная научно-экспертная площадка федерального уровня для обмена мнениями и общения экспертов и политологов по вопросам этнополитологии. Мероприятия Школы прошли как в Уфе, так и в других городах нашей страны: Москве, Санкт-Петербурге, Астрахани.

Каждая сессия Школы посвящяется отдельной “заглавной” теме к обсуждению которой приглашаются лучшие эксперты в данной области: как исследователи ученые, так и политтехнологи с богатым практическим опытом.

 

Колониальный дискурс в постсоветской идеологии

 

О колониальном дискурсе в политической картине мира элит постсоветского пространства рассказал директор Школы молодого этнополитолога Азат Бердин.

— Сам по себе колониальный дискурс вполне закономерен. Вопрос: почему это вызывает неприятие здесь в России. Причина этого в том, что Российская Империя по своему типу совершенно не походила на морские колониальные империи, например – Британскую. Это определило и то, с чем столкнулись они при распаде империи, - отмечает Азат Тагирович, выделяя, что отношения метрополии и провинции кардинально отличались в этих различных по своему характеру империях.

Если британец Редьярд Киплинг пел оды “бремени белого человека”, то вполне нормальным виделось и то, что его коллега писатель из индийцев будет воспевать обратное. И также, если был расизм в Штатах, то логично возникнет “негритюд”.

В России история страны не воспринимается как колониальная. Подобием британских колоний можно считать только Среднюю Азию – и то с особыми оговорками. А историю Советского Союза считать колониальной совершенно нельзя – ни по каким признакам.

Параллели с колониями касаются XIX века, когда Средняя Азия была завоевана (по сравнению с завоеванием Башкирии – она была завоевана сравнительно легко). И в результате именно колониальной политики происходили такие восстания как в Средней Азии в 1916 году.

Поэтому в советское время после 1930-х гг. эти страницы истории не афишировались как избыточно тяжелые. Тем более, что общественное мнение еще не было к их восприятию.

Почему нельзя в оценке прошлого нашей страны использовать колониальный дискурс? Азат Бердин раскрывает это на примере Башкирии и ее вхождения в состав России

— Башкирия проходила сложные этапы в процессе интеграции в состав Российской Империи, но присоединялась не как колония, не как бесправная часть страны. Скорее наоборот – многие привелегии, которые выбило себе в процессе интеграции башкирское население, не могло себе позволить основное население империи, - отмечает Азат Тагирович.

Естественно, за это приходилось платить. Это касается башкирских восстаний, которые велись почти полтораста-двести лет с определенными перерывами. Но эти восстания сложно назвать даже антиколониальными. Популярная книга “Завоевание Башкирии Россией” Элтона Стюарта Донелли предварялась хорошим предисловием профессора Ирека Акманова, который возражал против самого термина “завоевание”, используемого автором. Причем сам Элтон Донелли тоже принимает сам факт добровольного присоединения, а завоеванием считает период после подавления самого крупного и тяжелого башкирского восстания 1735-1740 годов – с этой поры, по его мнению, начинается попрание прав башкирского народа и колониальная война. Все восстания до 1735 года колониальными считать нельзя, считает Донелли. Ирек Акманов же, отрицая “завоевание”, обращает внимание на то, что к середине 18 века Башкирия целиком была в юрисдикции Российской Империи.

Объяснение довольно сложное, но оно показывает, что подходить к рассмотрению российской истории с позиций чисто колониального дискурса очень проблематично.

Примером, подтверждающим неприменимость колониального дискурсая является и наличие Башкирского Войска, население которого имело определенные привелегии, подобные казачьим войскам.

Оно было результатом всех башкирских восстаний: после “пугачевщины” Екатерина Вторая озаботилась тем, что надо решать башкирский и мусульманский вопросы. И это было сделано учреждением муфтията. Это масштабная попытка государства решить мусульманский вопрос - договориться с уммой и обеспечить ее лояльность.

Башкирский вопрос также решался системно. Эта политика нашла продолжение уже при ее сыне – Павле I, который образовал Башкирское Войско, какое-то время называвшееся также Башкиро-мещерякским. Оно существовало до 1865 года. Фактически они стали уникальным народом-сословием.

Понятно, что весь народ не охватывался сословием вотчинников и были башкиры вне этого сословия. Тем не менее, это пример, говорящий об особенностях российской политики на территориях, вне метрополии – не было единого мерила и каждая территория рассматривалась в сочетании ее особенностей. Признаки метрополии и колнии были внутри России смешаны, трудноразделимы.

Пример башкир уникален для России, но не для мировой практики. Потому что с горцами Хайлендера (Шотландия) почти такая же история. Тоже довольно быстро выяснилось, что интегрировать Хайлендер возможно только военным путем – привлекая к службе и давая определенные привелегии за это.

Справочно:

Школа молодого этнополитолога РБ – проект Фонда президентских грантов – был основан как когнитивная научно-экспертная площадка федерального уровня для обмена мнениями и общения экспертов и политологов по вопросам этнополитологии. Мероприятия Школы прошли как в Уфе, так и в других городах нашей страны: Москве, Санкт-Петербурге, Астрахани.

Каждая сессия Школы посвящяется отдельной “заглавной” теме к обсуждению которой приглашаются лучшие эксперты в данной области: как исследователи ученые, так и политтехнологи с богатым практическим опытом.