Трамп: Разворот к Китаю
Когда президент Си Цзиньпин посетил в прошлом месяце офис ООН в Женеве перед поворотной про-глобализационной речью в Давосе, он сказал, что предложение Китая миру состояло в том, чтобы «строить сообщество общего будущего человечества и стремиться к общему беспроигрышному развитию».
Затем шли ошеломляющие цифры. «В ближайшие пять лет Китай импортирует товаров на US$8 триллионов, привлечёт US$600 миллиардов иностранных инвестиций, сделает US$750 миллиардов иностранных инвестиций, а китайские туристы совершат 700 миллионов заграничных визитов».
Для большей части «сообщества общего будущего» не много потребуется времени, чтобы утонуть в последствиях.
Затем появилась угроза американо-китайской торговой войны. Возможное окончание политики «одного Китая». Угроза блокады в Южно-Китайском море.
А затем появилось письмо. Письмо Трампа, адресованное Си, с добрыми пожеланиями «китайскому народу». Слишком мало, слишком поздно — более чем через неделю после начала Года Петуха. Но всё же, с большим тактом Министерство Иностранных Дел в Пекине подчеркнуло, что связь всегда была, «её поддерживал китайский дипломат высшего ранга, государственный советник Янг Цзечи, по статусу он выше министра иностранных дел».
Затем, наконец, последовал телефонный звонок. Впервые они поговорили. Трамп рассказал Си о своих намерениях уважать политику «одного Китая». Игра продолжается.
Что дальше?
Уходят «границы», приходят «коридоры»
Можно обсуждать, писал ли кто из кто из помощников Трампа по Китаю — на самом деле их фактически не существует — памятную записку о масштабе того, что Пекин пытается сделать в бизнесе. Это не займёт много времени, ведь Трамп в итоге разбудит кого-нибудь в 3 часа ночи телефонным звонков с вопросом «Как получилось, что мы не участвуем?».
То, что встроено в «Новые Шёлковые Пути», они же «Один Пояс, Одна Дорога» (ОПОД), так это новая транспортная концепция, территориальность распространяется от национальных границ к поясам и дорогам — по сути, линиям поставок. Это выходит за рамки технических деталей: управление линиями поставок, внутренняя модальность, внутренняя технологичность, новый подход к логистике, можете сами продолжить. Это представляет собой основание новой транснациональной геоэкономической модели, и — если она окажется успешной в долгосрочном плане — новой геополитической модели.
Эта модель подразумевает, что Китай предлагает через эти коридоры — обновленную скоростную Транссибирскую магистраль, через Юго-Восточную Азию, через Пакистан — целые новые слои к идее многонационального сотрудничества: политического, экономического, финансового (как с ролью в Азиатском Банке Инфраструктурного развития и Фонде Шёлкового пути). Неудивительно, что группа китайских исследователей недавно опубликовала революционное эссе в Monthly Review под заголовком «Один Пояс, Одна Дорога: стратегия Китая для нового глобального финансового порядка».
Верхом на железном петухе: Си пытается перекроить глобальную геополитическую карту. Фото «Рейтер».
Добавьте к этому прогрессивную интерполяцию ОПОД с возглавляемым Россией ЕАЭС. ЕАЭС полностью институционализирован, заполнены бюрократические слои, а ОПОД пока ещё просторный эксперимент в процессе. Как подчёркивали Си и Владимир Путин, ОПОД и ЕАЭС полностью дополняют друг друга — и это придаёт дополнительное измерение российско-китайскому стратегическому партнёрству.
Продвижение Пекина в Центральную Азию по сути своей геоэкономическое, как поставщика инфраструктурных услуг, а Москва со своей стороны не впадает в паранойю по поводу того, что Пекин таит политические гегемонистские разработки. Свет в конце тоннеля (скоростной магистрали) — всегда интеграция Евразии, причём региональные державы Иран и в итоге Турция тоже в составе и готовы к долгому рейсу.
Пора диалектической вражды
Клаус Баадер, главный азиатско-тихоокеанский экономист «Сосьете Женераль» в Гонконге, недавно сказал в интервью «Блумберг»: «Сколько раз Трамп говорил, что объявит Китай валютным махинатором в первый же свой день на посту президента? Это была чистая риторика… Риторику невозможно воплотить».
Это не означает, что после телефонного разговора Трампа и Си вся риторика исчезнет. Ребята из внутренней аудитории/электоральной базы легко восприняли желание — иллюзию — что они заслуживают лучшего распределения богатств, поскольку они находятся в самом сердце «исключительной нации», и что это может произойти главным образом за счёт Китая, которой в огромном масштабе выиграл от глобализации. Именно это подчёркивала риторика Трампа.
Сердце Америки: как его немного смягчить? Фото «Рейтер».
Со своей стороны Китай пошёл намного более амбициозным путем — хотя и полным опасностей. Ему необходимо прекратить настолько зависеть от экспорта в Соединённые Штаты. И он должен продолжать инвестировать в свой внутренний рынок, перемещая избыток и возможности с восточного побережья в центральные провинции и на запад. Но больше всего Пекин сконцентрировался на том, чтобы проложить путь к новому геоэкономическому «китайскому миру» в будущем.
Обширные секторы глубинного государства США остаются привержены развороту к Китаю — то есть прямому его сдерживанию. Трамп, возможно, уже понял, что торговая война — предложение в любом случае проигрышное. В отсутствие азиатской экономической версии НАТО (торговое соглашение о Транс-Тихоокеанском Партнёрстве зашло в тупик), акцент придётся на «бдительность» союзников и слегка замаскированных вассалов, вроде Японии, Южной Кореи и Австралии (после «того» телефонного звонка премьер-министру Малкольму Торнбуллу, Канберра окажется в трудным орешком).
Вот в чём суть: разворот к Азии в той или иной форме сохранится. Отметим ряд «рекомендаций» президенту со стороны специальной комиссии по американо-китайской политике, организованных Азиатским Обществом и Калифорнийским университетом в Сан-Диего.
Среди банальностей о правах человека и необходимости " вновь подтвердить приверженность США» кроется всё тот же сбивающий с толку акцент на «свободе навигации» — что Китай воспринимает, как морскую гегемонию США, подразумевающую природное право — и вошедшую в поговорку необходимость «поддерживать активное морское и воздушное присутствие США», чтобы «решительно ответить на использование Китаем силы против США или их союзников в соответствии с соглашениями». (Отметим, что предварительное условие всегда — китайская агрессия).
Принятие желаемого за действительное — всегда разбивающееся о реальность — тоже норма, как и «необходимые изменения Транс-Тихоокеанского Партнёрства для достижения двухпартийной ратификации в Конгрессе».
Всё слишком предсказуемо. Курт Кэмпбелл, в данный момент отвечающий за политику Пентагона в области обороны, помимо прочего ещё и основной член специальной комиссии по изучению данного вопроса. Кэмпбелл был идеологом концепции «разворота к Азии», он и продал эту концепцию Хиллари Клинтон, а уж она потом продала её Обаме. Для Пентагона категорическим императивом остаётся прежнее: Китаю ни при каких обстоятельствах нельзя позволять соперничать с США за «доступ» или избегать геостратегического сдерживания в Южно- и Восточно-Китайском морях.
Добавьте это сковывающее послание, представленное бывшим директором ЦРУ Джеймсом Вулси, который до недавних пор был советником Трампа по национальной безопасности: «США считают себя хранителем баланса влияния в Азии и, вероятно, останутся решительно настроены защищать своих союзников от китайского превышения полномочий». Грубый перевод: или по-нашему, или катись (скорее, иди на дно океана).
Итак, знакомьтесь со всеобъемлющими установками трамповского разворота к Китаю. Диалектически враждебный подход, не так ли?